– Ты можешь выбрать кого-то из нас? Скажи, кто тебе нравится. Я? Чонсу?
Юэ глубоко вздохнула. У нее неосознанно вырвались слова, которые просто невозможно было понять. Минкё не знал китайский.
– Смешные вы, – наконец сказала Юэ, усмехнувшись. – Один и второй… Женщина знает больше, чем кажется мужчинам. Конечно, я знала. Знала с первого дня. Просто было интересно наблюдать. Но… вынуждена тебя разочаровать. Я скоро уеду отсюда. Уеду далеко, в Австралию. Здесь я работала, чтобы накопить денег.
С каждым словом сердце Минкё опускалось все ниже и ниже, совсем перестав биться.
– Месяц назад туда уехал мой бойфренд, – продолжала Юэ. – И я тоже туда уеду. Там начнется новая жизнь. И еще…
Она допила свой чай и поставила кружку.
– Будьте осторожны со своим инвестором. Помнишь, в первый день я рассказала о своем дедушке? Так вот это и есть он. С самого детства он обучал меня боевым искусствам. Элитный боец… – Смешок. – Я сбежала от него. Все эти люди, все пожары и потопы – его рук дело.
С этими словами, произнесенными уже почти шепотом, Юэ ушла на второй этаж, оставив Минкё в одиночестве все обдумывать. Так вот какая она, Юэ… Все предположения и догадки рухнули в один момент. А он, наивный, надеялся, что она ничего не знает, но обязательно выберет его… В чем-то Уилл оказался прав, и лучше было узнать всю правду сразу. Вдруг глаза сделались влажными, и никак нельзя было их осушить. Она уедет. Уедет завтра, понял Минкё. И никогда они не встретятся вновь.
Чонсу вернулся довольно поздно. Он застал друга с бутылкой, выуженной из запасов кафе. Бутылка была наполовину пуста. Ничего не говоря, Чонсу забрал бутылку, а оставшееся в стакане перелил обратно. Они так часто делали с дорогими напитками, ведь все равно спирт не портится. Минкё мутными глазами наблюдал за действиями друга и удивлялся, что он здесь еще делает? Сейчас, по причине большого количества алкоголя, он может нести полную околесицу. Только одно он решил не говорить. Он не скажет, что Юэ уедет в Австралию.
– Ты почему все еще здесь? – спросил друга Минкё следующим утром, только проснувшись.
– А где мне быть? – удивился Чонсу, поправляя покрывало на диване.
– Ну, там, в Голливуде…
Чонсу непонимающе посмотрел на друга, а потом рассмеялся, как не смеялся уже очень давно.
– Я же отказался от съемок, – сквозь смех с трудом сказал он. – А ты думал!..
– И ты останешься здесь? – с подозрением уточнил Минкё.
– Ну да, где же еще…
Чонсу все еще продолжал смеяться, когда уходил на первый этаж. Солнце только поднималось из-за горизонта, освещая крыши домов. Фонари продолжали светить, соперничая с главным светилом. А Минкё повернулся к этому миру спиной, надеясь доспать еще чуть-чуть и проклиная все на свете, потому что показал, что не сможет обойтись без Чонсу. Но через полминуты перевернулся обратно. Дверь в другую маленькую комнату была приоткрыта. Обычно Юэ всегда плотно закрывала дверь, теперь же… Минкё подскочил с дивана и в два шага подошел к двери. Толкнув ее, он обнаружил, что там никого нет, все прибрано, а на старой тумбочке лежит записка. Он подошел поближе. Одно единственное слово. «Кансамнида*». Прочтя его, Минкё усмехнулся. Для нее совсем не было секретов.
Больше не надеясь доспать недоспанное, Минкё быстро оделся и спустился на первый этаж. Он немного улыбался и сам не понимал, почему именно он улыбается. Она уехала, и в пору было бы причитать да расстраиваться, а он только улыбался, а на душе было легко.
– Что-то ты рано, – заметил Чонсу, занятый своим любимым делом – протиранием столов перед открытием. – Кстати, где Юэ?
Минкё лишь пожал плечами и пошел заваривать себе законную чашку кофе. По дороге он столкнулся с Йи-фэй, который тоже пришел раньше обычного, по причине бессонницы, как он сам объяснил.
За окнами вставало светлое солнце, освещая все подвластные ему территории чистым золотым светом, какой бывает только в начале весны, когда растаял последний снег, а листва готовиться распуститься. Теперь по утрам начали щебетать птицы на все лады, поэтому музыку так не хотелось включать. Рано утром было достаточно мало автомобилей, чтобы заглушить птичий хор из разных голосов.
Когда все столы были протерты, Чонсу понадобилось пойти наверх за оставленным там фартуком, который уже стал незаменимой составляющей его сущности. Поднявшись, он быстро зашел в комнату, но вдруг забыл, зачем шел вообще. Он увидел раскрытую дверь. Помедлив немного, он медленно сделал шаг по направлению к комнате Юэ. Еще шаг. Наконец он зашел туда. Увидев порядок и немногочисленные сложенные вещи, он все понял. Не нужно было видеть записки, чтобы все понять. Но, увидев ее, он удостоверился окончательно. Ослабевшая рука положила записку обратно, и он еще несколько минут стоял неподвижно. Ему вдруг вспомнилась их первая встреча. Вспомнилось, как все начиналось, как он подумал, что она воришка. Спустившись обратно, Чонсу только посмотрел на друга, задавая ему немой вопрос. Тот кивнул в ответ, уничтожив все оставшиеся надежды.
*Кансамнида – спасибо, кор.
Начался новый день. Все оставалось по-прежнему. Если только солнце светило светлее. И не было ее. Оказалось, что, несмотря на то, что она молчала по большей части, ее так не хватало. Без нее кафе опустело, в нем стало скучно. И посетителей стало меньше, потому что выяснилось, что половина мужского контингента приходила лишь для того, чтобы поглазеть на холодную восточную красавицу.
Так прошел день. Второй… Стало нестерпимо скучно. Возникло предложение взять на работу другую девушку, а лучше даже не одну. Но и Минкё, и Чонсу понимали, что больше такой не найти. Да и финансы не позволят.
Эрик был расстроен ее уходом тоже. Но только лишь потому, что его кумиру так и не удалось добиться ее сердца. И… тоже было скучно.
Все же на работу приняли американку, довольно молодую и миловидную. Джен. Ей удавалось обслужить десяток клиентов в минуту. Могла бы и больше, если было больше и клиентов. Она проводила много времени и на кухне, а Майкл, как ни странно не возражал. Допустить на свою кухню чужого человека для него было несвойственно и совсем необычно.
И все же кафе опустело. Кухня вновь стала обычной, без всякого азиатского добавления, потому что исчез сам колорит. Теперь Майклу приглянулись греческие блюда. В ответ на это Минкё лишь пожал плечами. Пустое кафе не способствовало никаким новым идеям. В отличие от Майкла, из которого идеи так и брезжили. Казалось, у него настала вторая молодость, притом, что еще и первая не совсем прошла. Минкё подозревал, что во всем виновата Джен.
Время шло, по улицам начал распространяться запах немногочисленных цветов в парках, если его полностью не перебивал запах бензина. Весна полностью вступала в свои права, и вот уже год, как друзья в первый раз вместе зашли в здание по адресу 8 Авеню, 22. По этому поводу они устроили вечер воспоминаний. Пропустили стаканчик-другой пива, а воспоминания все лились и лились нескончаемым потоком, будто это был вечный разноцветный никогда не повторяющийся фонтан. Все было…
