Грейс Грин - Летняя рапсодия

– Я люблю тебя, – прошептал он. – О, Уитни, мой ангел… я люблю тебя…

Он приподнялся и лег на бок, глядя на нее. Обнял ее. Крепко прижал к себе, ее щека покоилась на его груди, и она слышала отрывистые удары его сердца, бившегося в унисон с ее собственным.

– Ты в порядке? – спросил он.

– О да, – пробормотала она, уткнувшись ему в грудь. – Более чем.

Люк сонно кивнул.

– Отлично, – сказал он и еще крепче обнял ее. Через несколько минут его дыхание стало ровным и глубоким. Она поняла, что Люк заснул.

Он любит ее. Радость от осознания этого переполняла ее сердце.

Ей хотелось вскочить, распахнуть окно и закричать на всю долину, чтобы голос ее был слышен до самого Эмералда.

Но она не хотела будить Люка.

Потому она тихо лежала в его объятиях, думая о том, что никогда еще не была так счастлива.

На следующее утро Уитни проснулась от звука льющейся в ванной воды.

Порозовев, она представила Люка в душе, смывающего все признаки и запахи прошлой ночи. Но воспоминания… Ее губы изогнулись в мечтательной улыбке – воспоминания останутся надолго…

Довольно вздохнув, Уитни потянулась и почувствовала, как ломит тело, и причем в местах, раньше ее не беспокоивших. Она села, тело было потное, липкое. Она нетерпеливо поерзала…

Может быть, стоит присоединиться к Люку в душе?..

В висках застучало, и, поднявшись, она направилась по ковру в ванную. Дверь была полуоткрыта. Уитни задержала дыхание и решительно вошла в комнату. Занавеска душа была из прозрачного винила с тонкими синими и красными полосками. Сквозь нее девушка могла видеть высокую фигуру Люка, окутанную паром от горячей воды. Он стоял под душем, смывая с волос последние остатки мыльной пены.

Шум льющейся воды полностью заглушал любой звук, который могла произвести Уитни, когда отдергивала занавеску и проскальзывала в душевую кабинку. Люк даже не почувствовал, что она уже здесь, пока она не прижалась грудью к его спине и не обвила руками его торс.

Он застыл. И оставался неподвижным, когда она провела ладонями по его ребрам и пощекотала пальцами его грудь, чувствуя, как затвердевают под ее прикосновениями его соски.

– Доброе утро, – шепнула она сквозь потоки воды, льющейся на нее сверху.

Она погладила мокрые волосы у него на груди, дразня кончиками пальцев маленькие твердые гвоздики сосков – вперед, назад, по кругу… так же как он доводил ее до исступления прошлой ночью.

Он откинул назад голову, и у нее перехватило дыхание. Ей показалось, что из горла Люка вырвался низкий животный звук, и она тут же почувствовала прилив желания.

Своими тонкими пальцами она гладила его грудь, живот и…

Слегка дрожащими руками он резко схватил ее запястья.

– Нет, – придушенным голосом сказал он.

– То, что ты делаешь сам, другим не разрешается, так, что ли? – Уитни засмеялась низким грудным смехом.

– Уитни, прекрати, – в каком-то отчаянии произнес он. – Прошу тебя. – Он повел плечами, словно стряхивая ее поцелуи, и отпустил ее руки, освобождая девушку. Откинул занавеску и вышел из душевой кабинки. В шуме льющейся воды ее возглас протеста остался никем не услышанным.

– Люк?

Он медленно повернулся и встретил ее взгляд, полный недоумения и растерянности.

– Прошлая ночь, – сказал он тихо, почти неразборчиво, – была ошибкой. Мне очень жаль, Уитни.

Застывшими глазами она смотрела, как он взял полотенце с вешалки и вышел из ванной, плотно закрыв за собой дверь.

Она стояла под душем, пока не начала течь холодная вода. В мыслях сумятица, в сердце ноющая боль. Как мог Люк так измениться за какие-то несколько часов?

Когда она вернулась в спальню, его уже не было. Окно распахнуто настежь, с кровати снято одеяло. Он также снял наволочки с подушек и простыни. Его одежда и белое полотенце тоже исчезли. А еще ее халат и белье, которое вчера было на ней. Все напоминания о прошедшей ночи испарились, словно их никогда и не было.

Но… он же сказал, что любит ее!

Или это говорят все мужчины, после того как лишат девушку невинности? Может быть, этих слов, по их мнению, достаточно, чтобы ее успокоить?

Но ведь Люк никогда ей не врал. Зачем же ему было врать вчера? Она в отчаянии оглянулась, словно пытаясь найти ответ на свои вопросы…

И увидела фотографию.

Фотографию Кристал, своей матери, и Бена.

Последние недели оправленный в рамку снимок стоял на туалетном столике. Если Люк и заметил его, то ничего об этом не говорил… но его утренние визиты в ее комнату с кофе были всегда слишком скоротечны; она сильно сомневалась, что у него было время как следует осмотреться. По-видимому, сегодня утром, после того как он проснулся, времени для этого у него нашлось предостаточно. И он увидел фотографию. Она все еще оставалась на туалетном столике. Но лежала изображением вниз. Горькая слеза скатилась по щеке девушки. Теперь она знала, почему Люк отверг ее. В темноте он смог забыть о прошлом. Он прошел сквозь стеклянную стену, словно ее не существовало. Но утром, при свете солнца, он не пожелал даже взглянуть на Уитни… Потому что если бы он это сделал, то снова увидел бы ее мать.

Когда она с Троем на руках спустилась вниз, Люк уже ушел на виноградники, а заглянув в прачечную, она обнаружила, что он здесь побывал. Все вещи, взятые из ее комнаты, теперь находились в стиральной машине – полотенца, одежда и постельное белье. Белое, темное, цветное – все вперемешку запихнуто внутрь, как если бы он спешил от всего этого избавиться. Днем она взяла Троя в детский парк на берегу озера на окраине Эмералда. Потом поехала в магазин за продуктами. Вернувшись с малышом домой около пяти, она на кухонном столе увидела записку: «Уехал ужинать с Викторией Мосс. Люк».

Автоматически, словно робот, Уитни покормила Троя и поела сама, немного поиграла с мальчиком и уложила его спать. Вечер выдался жаркий, и она слонялась по дому, не в состоянии чем-либо заняться. Когда подошло время ложиться спать, девушка, зная, что все равно не заснет, решила поплавать при лунном свете в надежде, что устанет и это поможет ей успокоиться. Надев купальник и прихватив монитор Троя, она вышла к бассейну, положила монитор на столик и прыгнула в воду. Когда, проплыв раз тридцать туда и обратно, она, усталая, поднималась из воды по ступенькам, над ее головой раздался какой-то звук. Уитни подняла глаза и увидела Люка, стоящего на краю бассейна. Она не ожидала его увидеть… и была почти уверена, что он не вернется до утра. На Люке были выходная белая рубашка, модный галстук и темно-синие нарядные брюки. Рукава рубашки закатаны, узел галстука распущен, и верхняя пуговица расстегнута. Одет так, чтобы поражать сердца дам, решила Уитни. Интересно, не измазан ли ворот рубашки губной помадой? – с раздражением подумала она. Он подал ей оставленное на краю бассейна полотенце с полосками золотистого и персикового цвета и отступил. Девушка отжала волосы и начала старательно вытирать плечи.