— Хорошо. Я пошла.
— Приятной прогулки. Я скажу Марте, чтобы она приготовила вам хорошего крепкого чаю, когда вы вернетесь, — крикнул он ей вслед, возвращаясь в дом.
Юнис глубоко вздохнула. Воздух был чистым и душистым после ночного дождя и, наполненный запахом вереска, дрока и свежей травы, будто смешанным с теплым солнцем, походил на подогретое вино, легкое и приятное. Она пошла по тропинке, глядя на кайму холмов, скалы и пещеры справа. Возможно, сотни лет назад преданные Стюартам дворяне скрывались в этих пещерах от мародерства парламентских солдат? Предок Питера, Морли Хендон, был полковником драгун при Кромвеле. Может быть, он и сам, сидя на черном жеребце, преследовал этих мятежников и нес им смерть. И вот теперь его дом стоит как забытый монумент суровой верности парламенту и жестокости своего хозяина. Это не то наследство, о котором мечтал бы современный молодой человек. Жизнь под постоянным гнетом мрачного прошлого любого сделает циничным и подозрительным, каким и был Питер Хендон. Провести здесь детство, без друзей и товарищей по ребяческим играм, с наемной гувернанткой или экономкой вместо заботливой и любящей матери, должно быть, было ужасно для него. Нечего удивляться, что он с радостью уехал отсюда в школу и никогда больше не стремился вернуться. И нет ничего странного в том, что даже сейчас, несмотря на притязания на тридцать тысяч фунтов, Питер был угнетен и молчалив, вернувшись сюда, где все напоминало ему об одиноком детстве.
Юнис вспомнила, что Питер предупреждал ее о болотах и велел быть подозрительной к пятнам сырой темно-коричневой земли. И тут же в ее памяти возникли густые заросли сорняков, предательски скрывавших эту смертоносную почву как раз недалеко от дома, которые они видели вечером в день приезда. Вот они! Поежившись, Юнис направилась ближе к холмам и скалам.
Девушка уже подходила к вязу, наклонившемуся в сторону, будто согнувшемуся под натиском бури. Слева от нее оказалась прямоугольная площадка, густо заросшая фиолетовым вереском и производившая впечатление потрясающей красоты дикого сада, разбитого когда-то заботливым садовником. Запах был таким густым, что она словно пила его, как вино, жадными и глубокими вдохами, чувствуя непреодолимое желание нырнуть в эти заросли, нарвать охапку роскошных цветущих веток и принести их в дом.
С радостным возгласом она бросилась к вереску. И внезапно ощутила, как земля уходит из-под ее ноги! Испуганно вскрикнув, Юнис прыгнула вправо и вырвалась на свободу. Повернувшись, она посмотрела назад, и ее глаза расширились от ужаса. Оцепенев, она уставилась на глубокий отпечаток своей туфли на самом краю неровного круга сырой темно-коричневой земли. Еще шаг — и она была бы в болоте!
Девушка задрожала и, закрыв лицо руками, стояла так некоторое время, пока не пришла в себя. Затем медленно, осторожно, затаив дыхание, вернулась на тропинку. Здесь Юнис немного поколебалась, решая, что делать дальше. Вернуться домой сейчас было бы трусостью. Она решилась продолжать прогулку к мосту. Это поможет ей восстановить спокойствие.
Дорога к мосту по этому пути оказалась действительно короче. Но для людей посторонних, забредших в заброшенную дикую местность, она была смертельно опасной. Странно, что Дженнингс не предупредил ее о трясине на краю фиолетового верещатника. Если он сам не раз пользовался этим путем, должен был знать о ней. Тогда почему он ничего не сказал? Он вообще ничего не сказал о болотах, даже не упомянул о той трясине, поросшей сорной травой, что была на другой тропинке… Или он думал, что Питер уже предостерег ее об этой опасности?
Беспокойные и тревожные мысли добавили новые основания для ее инстинктивной неприязни к этому человеку с его раболепными и подхалимски почтительными манерами. Интересно, что за причина заставила его направить Юнис по этой дороге? А если бы она оступилась в эту топь и ее затянуло бы? Как будто он специально послал ее на смерть. Но почему? Как мог этот маленький человек, встретивший ее всего лишь неделю назад, желать ей зла? Ее присутствие в доме ничем не угрожало его положению, тем более что она совсем не стремилась стать хозяйкой этого известнякового чудовища с зубчатыми стенами.
Но Юнис тут же вспомнила, как Дженнингс застал ее врасплох в библиотеке и смотрел на нее с ненавидящим, злобным выражением глаз, исказившим его маленькое хитрое лицо. Которое тут же, едва она повернулась, сменилось угодливым почтением.
Лучше забыть об этом. Это просто ее богатое воображение, тем более что она не сделала ему ничего плохого и не намерена и в дальнейшем чем-то мешать его благополучию. Слава богу, они с Питером будут здесь жить всего месяц. Любой может сойти с ума от одиночества и полной изоляции от внешнего мира в этом доме, окруженном вересковыми пустошами, скалами и холмами. Возможно, в этом и есть секрет Хендон-Хаус? Может, поэтому распространяются легенды о несчастье тех, кто в нем обитал?
А вот и мост. «Остина» на месте не было, значит, Питер действительно уехал в Бакстон по своим делам. Юнис отдохнула несколько минут и затем пустилась в обратный путь к дому, но уже по более безопасной тропинке.
Небо, безгранично-голубое пространство, которого не могли закрыть отдельные клочки облаков, ничем не напоминало о недавнем дожде. В такой день даже одинокие вересковые пустоши не кажутся столь гнетущими, подумала Юнис. Остановившись возле дома, она подняла голову, мельком посмотрела на третий ряд окон и, удивленная, пристальнее уставилась на них. Юнис могла бы поклясться, что пусть на бесконечно короткий миг, но она заметила чье-то лицо. Кто-то смотрел на нее из окна верхнего этажа! Да и само окно, раньше казавшееся ей бесцветным и старинным, было слегка приоткрыто. Человек наверху исчез так быстро, что она даже не поняла, женщина это или мужчина, мираж или реальность.
Но Юнис поняла одно — она смертельно напугана.
Дженнингс не сразу откликнулся на ее призывный стук в дверь старого каменного дома. Юнис пришлось несколько раз ударить тяжелым железным кольцом, прежде чем раздался наконец скрип петель.
— Получили удовольствие от прогулки? — заботливо проворковал он.
— Да, большое спасибо, — холодно ответила она и вошла в огромный холл. Она не намерена была говорить ему, что только чудом не попала в притаившуюся на краю зарослей вереска трясину. — Мистер Питер, случайно, не приехал?
— Нет, мэм.
— Тогда я вздремну до ужина, Дженнингс.
— Хорошо, миссис Хендон. Может, вы хотите, чтобы Марта приготовила что-нибудь особенное?
— Не стоит беспокоиться, тем более что мистер Хендон еще не вернулся.
