– Дольфо! О, Дольфо! – простонала она, и в этот момент все, о чем он говорил, вдруг ясно всплыло в ее памяти, заставив отбросить последние остатки сомнения. Это был ее муж, и, хотя они провели вместе всего одну ночь, Фло тоже знала, как доставить ему удовольствие.
Поэтому она дала волю своим рукам, поглаживая, дразня, лаская, одновременно прижимаясь губами к мускулистой груди, лаская языком плоский сосок. Но в тот момент, когда его длинная нога уже протиснулась между ее бедрами, Фло поняла, что во избежание недопонимания между ними просто должна прояснить еще одну вещь.
– Дольфо, – прошептала она прерывающимся голосом. – Есть одна вещь, которую ты должен знать… Я никогда не спала с Джеймсом. И не было никого…
– Я знаю, – сказал он грубым, хриплым голосом, выдающим силу обуревающих его чувств. – У меня есть глаза. Со мной то же самое. Я жаждал тебя, мечтал о тебе все эти долгие годы и теперь не могу больше ждать.
– Я и не хочу, чтобы ты ждал, – прошептала Фло и, откинув голову назад, открылась ему, словно приглашая к дальнейшему действию.
– Дорогая!
С этим приглушенным возгласом радости, триумфа и облегчения одновременно, с горящими от страсти глазами, Родольфо наконец вошел в нее.
– Вот так должно было быть той ночью в Барселоне, – задыхаясь, объявил он, – когда мне хотелось тебя до боли. Именно это ты и должна мне, дорогая… должна была все это время…
Но Фло не слушала. Ей хотелось сейчас не слов, а любви. Обхватив Родольфо ногами, она начала слегка покусывать его грудь, пока наконец он полностью не отдался охватившей его страсти.
Чувства полностью овладели ею, не оставалось ничего, кроме ощущения его внутри себя и ответа на это своего собственного тела. Ритм все ускорялся, унося обоих из мира реальности туда, где не существовало ни времени, ни пространства, а только сжигающее их ослепительно белое пламя.
Когда все было позади, Фло замерла в его объятиях, не в силах, казалось, ни говорить, ни думать. Но Родольфо начал вновь, и она обнаружила, что ее тело отвечает еще быстрее, что ее желание еще сильнее, а в кульминационный момент словно захлебнулась в безбрежном море наслаждения.
Потом, в какой-то момент этой нескончаемой ночи, когда угли в очаге догорели, а свечи совсем оплыли, Родольфо взял ее на руки и отнес в постель. Ощущение холодных простыней разбудило Фло и заставило инстинктивно вновь потянуться к нему. На этот раз все было гораздо медленнее, но доставило такое наслаждение, что довело до слез. Должно быть, он почувствовал их.
– Ты плачешь, дорогая? – спросил он. – Но почему?…
Потому что я знаю, как сильно люблю тебя, хотелось ответить Фло, но что-то помешало ей. Однако промолчать было тоже нельзя.
– Потому что после этого никогда не смогу выйти за кого-нибудь замуж, – пробормотала она, намереваясь продолжить, объяснить ему…
Но, чувствуя накатывающиеся на нее волны сна, решила отложить объяснение: в конце концов, это было не так уж важно. Ведь Родольфо сам сказал, что времени у них сколько угодно. Завтра настанет новый день, и они смогут поговорить. Их брак станет настоящим, и ничто уже не сможет помешать этой идиллии. Снаряд не попадает в одну воронку дважды. Судьба не может быть настолько жестока.
Проснувшись на следующее утро в обстановке, пугающе напоминающей первое утро ее семейной жизни, Фло почувствовала, что ее уверенность в благосклонности судьбы несколько поколебалась. Сонно шевельнувшись в постели, она испуганно встрепенулась, обнаружив, что рядом с ней никого нет. Более того, простыни на том месте, где он лежал, были холодными, указывая на то, что Родольфо встал уже довольно давно. В крохотной спальне тоже не осталось никаких следов его пребывания, в самом коттедже царило тревожное молчание.
Торопливо одевшись, она спотыкаясь сбежала вниз по лестнице. Тишина в доме объяснялась тем, что одетый в черные джинсы и черную же рубашку Родольфо, к ее крайнему изумлению, загружал в багажник машины свои и ее вещи.
– Дольфо? – недоуменно воскликнула Фло. – Что ты делаешь?
– Собираюсь в дорогу.
Вместо ожидаемых теплых взгляда и улыбки она встретила холодность и отстраненность.
– Но зачем?
Все должно было быть совсем не так. Фло надеялась проснуться в его объятиях или, по крайней мере, попасть туда в первый же момент после пробуждения. Надеялась вновь насладиться долгими, чувственными поцелуями, все более и более страстными, кончающимися любовными играми. Но стоило ей взглянуть на Родольфо, как стало абсолютно ясно, что ни о чем подобном можно даже не мечтать.
– В чем дело? Куда мы…
– Мы возвращаемся. – Родольфо даже не дал ей закончить предложение. – Я упаковал твои вещи. Тебе осталось только сесть в машину.
– Но почему? – в крайнем изумлении воскликнула она. – Я ничего не понимаю.
– У меня есть дела. – Он явно сдерживал себя, чтобы не сорваться. – И нет ни времени, ни желания объясняться. Так ты едешь или нет?
То, с каким видом Родольфо уселся за руль и завел двигатель, не оставляло сомнений в том, что он вполне способен уехать без нее. И точно, не успела Фло закрыть за собой дверцу и пристегнуть ремень, как машина резко тронулась с места.
Ей понадобилось некоторое время на то, чтобы собраться с мыслями, приспособиться к столь резкому переходу от счастливого, безмятежного пробуждения к этой непонятной, сумасшедшей ситуации, когда любимый ею мужчина внезапно начинает вести себя как незнакомец. Что же могло случиться за эти насколько часов, прошедших с того мгновения, как она уснула в его объятиях?
Неужели он так спешит оказаться подальше от коттеджа… а может быть, и от нее самой? Эта перспектива была столь пугающей, что заставила Фло повернуться к нему.
– Ты не собираешься объяснить мне в чем дело? – спросила она, пытаясь спрятать свое беспокойство за требовательным тоном голоса.
Однако агрессивность оказалась не самой удачной линией поведения, делая вид, что полностью сконцентрировал внимание на дороге, Родольфо просто проигнорировал ее вопрос.
– Дольфо, пожалуйста… Скажи, что случилось?
Она неуверенно коснулась его, но, резко дернувшись, он стряхнул ее руку.
– Я сказал. Мы возвращаемся назад. Каникулам конец, только и всего. Ничего из этого не должно было случиться.
– Ничего? Но мне кажется…
– Что тебе кажется? – угрюмо спросил Родольфо.
– Что мы… любили друг друга!
– Я уже говорил тебе, дорогая, любовь для этого совсем не обязательна. Достаточно обоюдного желания, а уж желания у тебя было сколько угодно!
– Я… – начала было Фло, но слова замерли у нее на устах. В памяти вдруг всплыли слова, вырвавшиеся у Родольфо во время бурного порыва страсти.
