«Эй, красавица! Сколько возьмёшь за свой поцелуй?»
Девушка проворно обернулась на голос, и её спокойные светло-голубые глаза согрела улыбка. В холщовой рубашке и чёрной юбке, повязанной передником с разноцветными поперечными полосками, она изящно проплыла по дорожкам, с лебединой величавостью огибая грядки. Низко поклонившись гостям, она чуть не подмела кончиком шелковистой косы землю. Красота её не поддавалась описанию: приветливую синеву этих глаз не могло превзойти даже летнее небо, гордые дуги бровей с небольшим изломом были чернее самой плодородной и жирной земли, тонкому носику позавидовала бы любая городская красавица, а свежий алый рот украшала застенчивая полуулыбка. На чистом и гладком лбу лежал отблеск внутреннего душевного света, безмятежного и мудрого. Никаких украшений, кроме чёрно-золотой тесьмы вокруг головы и маленьких серёжек с бирюзой, она не носила. Как-то сама собою, просто и тепло, в голову Жданы скользнула догадка, что перед ними – младшая сестра женщины-кошки, Зорица. И она не ошиблась.
Внутреннее убранство дома создавало впечатление, что здесь живут не простые селяне, а по меньшей мере знатные горожане. Каменные полы украшал сиренево-белый плиточный узор, на сводчатых потолках глаз радовала богатая и красочная мозаика – бело-синие цветы на золотистом поле, а на стенах грозно сверкали образцы оружейного искусства хозяйки дома – мечи, топоры, кинжалы, метательные ножи, кольчуги, щиты. Деревянная мебель щеголяла тонкой, как кружево, резьбой, на лавках лежали подушечки с бахромой и кисточками. В перегородках между некоторыми комнатами имелись оконные проёмы, забранные коваными узорными решётками, так что пространство дома было наполнено светом. При желании эти внутренние окна закрывались вышитыми занавесками.
«М-м, вкусно пахнет, – потянув носом, проговорила Млада. – Должно быть, матушка с Рагной обед готовят».
Так оно и оказалось. Вскоре после того как Ждана с родителями разместилась в просторной комнате, светлой и княжески-роскошно украшенной мозаичными узорами, вошла молодая женщина в расшитой бисером высокой шапочке, надетой поверх скрывающего волосы белого платка. Одеждой она не слишком отличалась от Зорицы: такая же чёрная юбка и полосатый передник, белая рубашка, а поверх неё – чёрная безрукавка с золотой вышивкой. При улыбке на округлых щеках женщины вспрыгивали ямочки, а тонкие высокие брови точно навсегда удивлённо замерли в приподнятом положении.
«Здравствуй, Рагна, – обратилась к ней Млада. – Принимайте с матушкой гостей – мою избранницу Ждану и её родителей».
Рагна была супругой Гораны, старшей сестры Млады. Чинно поздоровавшись со всеми и особо поклонившись Ждане, она сказала, что обед скоро будет готов. Однако с ним вышла заминка: никто не знал точно, когда вернётся из кузни хозяйка дома и её старшая дочь. Начинать обед без них – вроде бы не с руки, а заставлять дорогих и важных гостей ждать – тоже неловко.
«Ну как же так, – сетовала мать Млады, Крылинка, выразительно хлопая ладонями по переднику. – Такие гости у нас, а они – работать! Работа не волк, а вот избранницу в дом наша дочь приводит не каждый день. Младуня, может, они хотя бы намекнули, когда их ждать? Хотя бы примерно?»
«Ничего не сказали, – с еле слышным вздохом качнула головой Млада. – Закончат работу – придут, таковы были их слова».
Несмотря на такое лёгкое, крылатое имя, супруга Твердяны оказалась женщиной весомых достоинств – не тучной, но величаво-дородной. Округлостей в её теле было хоть отбавляй: овальное лицо, брови полумесяцем и пышная грудь – этакий колышущийся поднос для многократно обвивающих шею крупных янтарных бус. Двигалась она тоже солидно и плавно, текуче, а речь её журчала, как ручей по гладким камушкам. Соображала она также кругленько и быстро, а потому нашла изящный выход – в отсутствие глав обоих семейств попотчевать гостей «полу-обедом». Ждана не слишком поняла, чем сия трапеза отличалась от обычного обеда: кушанья подавались добротные и вкусные, позволявшие наесться до отвала. Разнообразные пироги, блины, жаркое, лепёшки с замечательным лакомством из холодного погреба – ягодами, варёными в меду… Одним словом, это было царское угощение, которым остались довольны все – от знающего толк в хорошей еде отца Жданы до сестёр-близнецов Светозары и Шумилки, прибежавших с улицы на зов матери – Рагны. Эти юные проказливые дочери Лалады, с одинаковыми круглыми шапочками волос, подстриженных под горшок, уплетали всё за четверых, а между кушаньями забавлялись тем, что корчили Ждане рожицы, чтобы она не могла сохранять за столом чинно-серьёзный вид. Они всячески старались рассмешить её, и им это удалось: Ждана фыркнула и чуть не подавилась блинчиком. Бабушка Крылинка тут же влепила им по подзатыльнику:
«А ну цыц! Сидите тихо, а то из-за стола вон выставлю!»
Доброе угощение и хмельной мёд-вишняк смягчили неловкость и сгладили углы, образовавшиеся от странных слов Твердяны у ворот кузни и её нарочитого отсутствия на обеде. Крылинка извинилась перед гостями за свою супругу:
«Вы уж не серчайте… Она порой из своей кузни может несколько дней не вылезать – так уработается в этом пекле, что домой её иной раз даже приносят».
«Для мастера работа – жизнь, – проговорил отец Жданы, оглаживая бороду и смакуя десятилетний вишнёвый мёд. – По душе мне ваше семейство, надёжно у вас здесь… И дочку свою оставлять не боязно».
Скоро только сказка сказывается, а ждать иногда приходится долго. Обед миновал, день клонился к вечеру, кушанья остыли, а главы семейств всё не возвращались. Приходилось коротать время за приятной беседой и прогулкой по Кузнечному. Представительниц сильной половины его жителей, то есть, дочерей Лалады, встретить не удалось: все были на работе в кузне, а вот их супруги с любопытством выглядывали со своих дворов, подходя к низким, всего лишь по пояс, каменным оградам. На их приветствия и улыбки Млада отвечала поклонами.
«А почему у вас такие заборы низенькие? – поинтересовался отец Жданы. – Такие перелезть – в два счёта!»
«К чему перелезать? – искренне удивилась женщина-кошка. – Если соседу что-то понадобилось – всегда можно попросить, и никто не откажет».
А мать, окинув взглядом готовые вот-вот зацвести сады, вдохнула полной грудью:
«Хорошо у вас здесь… Светло, радостно! И соседи, видимо, добрые».
«Люди у нас хорошие живут», – ответила Млада с улыбкой во взгляде.
