– Журавлей. Танцующих, понимаете? А я очень х-х-хочу.
– О Боже! – Это все, что он смог произнести, но в его голосе слышалось такое отчаяние!
Она ничего не успела сказать, а только услышала тяжелые удаляющиеся шаги на дворе.
Джонти надеялась, что он не вернется с горячим питьем, и ее надежды оправдались.
Она едва успела натянуть на себя пижаму и забраться в кровать, когда дверь отворилась и в комнате появилась Изабель. На ней был все тот же стеганый халат и красивые вельветовые шлепанцы. В руках она держала поднос, на котором стояла кружка с дымящимся какао и два печенья.
– Вот, – сказала она, поставив поднос на край кровати. Сама Изабель уселась на другую кровать – ту, под которой Марк держал своих лягушек. Изабель даже садилась с изяществом и чувством уверенности. Ее халат был изумительного цвета – оттенок малинового, напоминавший цвет фуксии, который прекрасно гармонировал с ее гладкой, персикового цвета кожей. Ее светлые волосы были искусно подстрижены и мягкими золотистыми волнами струились вниз. Даже ночью ее прическа была безупречна, как у мраморной Афродиты.
Джонти, которой волей-неволей пришлось вымыть и голову, чувствовала, что она опять проигрывает в своей простой хлопчатобумажной пижаме и с мокрыми перьями волос, свисавшими на уши, как крысиные хвостики.
– Тебе лучше выпить какао, пока оно горячее, – с каменным выражением лица проговорила Изабель. – Судя по твоему виду, тебе это просто необходимо.
– Вы очень добры, что принесли мне какао. Большое вам спасибо.
Джонти взяла кружку, а Изабель просто пожала плечами.
– Надеюсь, ты не очень расстроились, что это я принесла его? – с притворной мягкостью спросила Изабель.
Джонти быстро взглянула на нее. В тоне, каким были сказаны эти слова, в ее обращении к ней было что-то такое, что заставило ее почувствовать себя неуютно. Она внимательно посмотрела в лицо Изабель, но не нашла там следов ни сарказма, ни антипатии.
– Мне, право, очень жаль, что вы поднялись из-за меня, – искренне заметила Джонти.
– Да-да, конечно, – уклончиво пробормотала в ответ Изабель.
Джонти выпила какао и поставила кружку на поднос – и сразу же почувствовала себя гораздо лучше. Душ согрел ноги и руки, а сейчас приятная теплота разлилась по всему телу. Теперь она бы с удовольствием заснула, но это не получится, пока Изабель в комнате.
– Большое вам спасибо, – еще раз повторила Джонти. – Поднос я унесу сама... Утром. Не беспокойтесь об этом, мисс Роше. Я вам очень благодарна.
Изабель поднялась:
– Выключить свет, Джонквил?
– Если вам не трудно. И... мисс Роше...
– Да?
– Я надеюсь, мистер Макморран не будет слишком суров с Риком. – Она колебалась. – Рик ни в чем не виноват.
– Я уверена, что нет, Джонквил.
– Я сама виновата.
– Я знаю, хотя мне кажется, что я единственная, кто это знает, – холодно добавила Изабель, уже выходя. – Если ты поставила цель привлечь к себе внимание, то тебе это прекрасно удалось.
– Простите, я вас не понимаю.
Джонти с беспокойством посмотрела на нее. В этом замечании чувствовался явно недобрый подтекст.
– Неужели? Правда? – Фарфорово-голубые глаза Изабель прищурились, а легкая улыбка на губах говорила о том, что ее хозяйка совсем не шутит. – Я начинаю думать, что явно недооценила тебя, Джонквил, – бархатным голоском добавила она и выключила свет.
После ее ухода Джонти еще какое-то время сидела, уставившись в темноту, ей сразу расхотелось спать.
Несмотря на выпитое какао, она не смогла сдержать дрожь, пробежавшую по телу. Странно, но сегодня она приобрела врага, и этим врагом была Изабель Роше.
Рассматривая все события минувшего вечера то с одной, то с другой стороны, Джонти так и не смогла найти повода, вызвавшего столь враждебное замечание Изабель.
С этими мыслями она незаметно уснула беспокойным сном.
Утром, за завтраком, поведение Изабель было обычным, то есть отчужденным, бесстрастным и подчеркнуто вежливым. Джонти с облегчением отметила, что никто не обсуждал события прошлой ночи, но чувствовала, что дети непременно заведут об этом разговор.
– Рик, это нечестно, что ты нас не разбудил! Нам с Марком очень бы хотелось увидеть Джонти промокшую и в грязи.
– Дебби, прекрати. – Нэт передал девочке кувшин с медом, бросив на нее полный укоризны взгляд.
– Ладно, дядя Нэт. Но тебе-то хорошо, ты ее видел, а мы нет. Рик сказал, что на ее лице видны были только глаза, когда она вылезла из болота.
– Рик преувеличивает, – сдержанно заметил Нэт.
– Ну почему ты не разбудил нас, дядя Нэт? Ну почему? – настаивал Марк, жуя кусочек бифштекса с яйцом.
– Марк, ваш дядя не собирался никого будить. А теперь, пожалуйста, заканчивайте свой завтрак и прекратите болтовню. Я уверена, Джонквил уже надоела эта тема. Мне, например, надоела! – вмешалась в разговор Изабель.
После такого замечания наступила тишина. Когда завтрак закончился и дети гурьбой вышли из комнаты, Джонти собрала их школьные сумки и положила в них завтраки. Изабель всегда останавливала споры таким образом, но обычно молчание детей длилось недолго. Когда они, помахав на прощанье Джонти, направились к своим пони, к ним опять вернулась их кипучая, готовая выплеснуться через край энергия.
Большую часть вечера Рик провел в темной комнате, проявляя последнюю пленку, – он был явно доволен результатом.
– Я рада, что упала не до того, а после, – с улыбкой заметила Джонти, когда он показал ей получившиеся снимки.
– Все это пустяки, я повторил бы съемку заново, не бери в голову, – мягко заметил Рик, а затем очень внимательно посмотрел на нее через толстые стекла очков. – Мне кажется, тебе нездоровится. Ты плохо выглядишь. И глаза слезятся.
– Думаю, я простудилась, но, прошу, никому не говори об этом.
На самом деле горло у Джонти саднило, и было такое ощущение, будто в глаза попал песок. Она чихала и сморкалась, а когда читала детям сказку на ночь, то потеряла свое чисто английское произношение и стала хрипеть. Тогда Рэчел взяла у нее книгу и стала читать сама.
– Поделом мне. Так глупо было упасть в озеро, – извиняющимся тоном пробормотала Джонти, уходя в свою «камеру».
Изабель согласилась, что Джонти должна «благодарить» только себя.
– Глупая и бессмысленная выходка. И к тому же эгоистичная. Да-да, Джонквил, ты можешь перезаразить весь дом. – Она помолчала. – Лично я не хочу подвергать себя опасности. Нэт знает, как тяжело я переношу простуду, поэтому я решила уехать на несколько дней в Сидней. К тому же мне надо встретиться с моей партнершей и проверить, как идут дела у нас в фотоагентстве. Нэт отвезет меня к дневному поезду.
