Хейли посмотрела на него, и сердце ее сладко сжалось. Как он красив сегодня! Глаза зорко поблескивают, короткая стрижка придает мужественности, а благоухающая гирлянда из живых цветов служит этому странным, но чрезвычайно волнующим контрастом.
Чувствуя, что у нее пересохло во рту, и не желая показывать своего состояния, Хейли вынула из сумочки зеркальце и тюбик губной помады.
Самое интересное, что губная помада в этом устройстве действительно была, только в небольшом количестве. Поэтому ее следовало использовать экономно.
Быстрый взгляд по сторонам подтвердил, что на них с Максом в настоящий момент мало кто обращает внимание, все заняты танцами и распевным чтением мантр. Пользуясь этим обстоятельством, Хейли сделала несколько снимков. Пряча губную помаду в сумочку, едва заметно подмигнула Максу.
— Поздравь меня с почином.
Тот кивнул.
Казалось, атмосфера под навесом большого шатра постепенно подогревается. Улыбки становились все ярче, голоса громче, танцы, поначалу плавные, постепенно приобретали ритмичность.
Но еще не появилось главное лицо всей затеи — Мелинда Мейвелл. Она медлила. Возможно, выдерживала паузу, как хороший актер. Или, если угодно, сценарист.
— Задерживается, — едва слышно произнес Макс, поймав очередной вопросительный взгляд Хейли. И усмехнулся.
Наконец величайшая гуру всех времен и народов — как иронично именовала ее про себя Хейли — показала себя подданным. Точнее, адептам ее диковинного учения.
О появлении Мелинды возвестил прокатившийся среди присутствующих шумок. Хейли сначала не поняла, в чем дело, но потом заметила, куда все, включая Макса, смотрят, и последовала их примеру.
Первой, кого она увидела в другом конце большого шатра, оказалась… Лавенна Лави. Вероятно, она была правой рукой Мелинды Мейвелл.
Ассистентка дантиста, подумала Хейли и усмехнулась.
Действительно, если Мелинда прежде подвизалась в роли зубного врача, то резонно допустить, что и Лавенна Лави — или как там ее зовут по-настоящему — была кем-то вроде помощницы…
Лавенна Лави отступила в сторонку, придерживая тяжелый парчовый полог, и собравшимся наконец явилась гуру.
Мелинда Мейвелл ступала царственно, с неопределенной улыбкой на полных, чувственных губах и с благостным выражением в голубых бездонных глазах.
Хейли сразу узнала Мелинду, потому что та была очень похожа на собственное, напечатанное на плакатах изображение — на тех самых плакатах, которыми были увешаны стены представительства ашрама «Цветок любви» в Сан-Франциско.
Сходство усиливало также то обстоятельство, что, как и на плакатном изображении, Мелинду с головы до ног окутывал шифон цвета морской волны — по-видимому, это был ее любимый оттенок.
Когда Мелинда подошла к креслу с резной спинкой и подлокотниками — наверняка сандалового дерева, — Лавенна Лави подняла ладонь, призывая ликующую толпу к спокойствию. В почти мгновенно воцарившейся тишине Мелинда произнесла:
— Да пребудет с вами гармония!
В ту же минуту толпа взорвалась ликованием.
Глядя на все это, вряд ли кому-то пришло бы в голову усомниться, что присутствующие обожают своего гуру — в данном случае, свою. Даже на Хейли — хоть та прекрасно знала историю Мелинды — происходящее произвело определенное впечатление.
Да что там Хейли — даже Макс, профессиональный детектив, выказывал некоторые признаки волнения!
Надо сказать, что, заметив это, Хейли нахмурилась: в ее душе шевельнулась ревность.
— Угощайтесь, мои дорогие, — сказала Мелинда Мейвелл.
И только сейчас Хейли увидела, что по всему периметру пространства большого шатра уже расстелены на полу, поверх циновок, скатерти, на которые выставляют кувшины с напитками, блюда с фруктами, овощами, отварным мясом и другой необременительной для желудка пищей. Среди гостей сновали парни и девушки с подносами, уставленными полными стаканами. Разгоряченные недавней коллективной декламацией мантр почитатели Мелинды Мейвелл припадали к питью с жадностью.
Что-то мне это напоминает, мрачно усмехнулась про себя Хейли. Просто картинка с «индийского» благотворительного приема Эмилии Ровер. А в бокалах наверняка настой диковинной амазонской травки. Ох дьявол, начинается! Сейчас и нас заставят пить…
Она напряженно следила за приближающимся к ним парнем с подносом, но перед ней вдруг возникла Шира.
— Мистер и миссис Бэнкс, прошу, следуйте за мной. С вами будет говорить гуру!
Изобразив счастливые улыбки, Хейли и Макс двинулись за Широй.
Ах как скверно, с тревогой думала Хейли. Возле Мелинды вертится Лавенна Лави. Чего доброго, узнает нас с Максом и поймет, что никакие мы не мистер и миссис Бэнкс…
Однако беспокойство оказалось напрасным — во всяком случае, пока. Еще до того, как Хейли и Макс предстали пред светлы очи владычицы ашрама, Лавенну Лави отвела в сторонку какая-то молодая женщина в сари.
— Хейли и Макс Бэнкс, — почтительно произнесла Шира, умудряясь смотреть на Мелинду Мейвелл снизу вверх, хотя они были примерно одного роста. — Прибыли сегодня.
Мелинда улыбнулась.
— А, новенькие… Очень рада. Хейли и Макс… — Она бегло скользнула взглядом по Хейли и задержала его на Максе. — Хейли и Макс… Очень, очень приятно…
Боже правый, куда она смотрит?! — изумленно подумала Хейли.
Взгляд Мелинды был устремлен на пах Макса. А именно, на обозначенный под тканью брюк бугорок.
— Мы с женой в восторге от вашего учения, гуру! — с несколько наигранными нотками восхищения произнес Макс.
Та полюбовалась на его мощные бицепсы и проворковала:
— Для вас просто Мелинда, формальности ни к чему.
— О, благодарим вас! — воскликнул Макс. И тут же добавил, словно решив сразу перейти к делу: — Мы хотим сделать посильный финансовый вклад в ваше благородное дело.
Увидев появившийся в его руках конверт, Мелинда сделала знак Шире. Затем улыбнулась Максу — ему одному, Хейли как будто здесь и не было.
— Шира возьмет.
Сначала та взяла со столика два стакана с напитком. Один подала Мелинде, которая к этому времени встала с резного кресла. С другим Шира направилась к Хейли.
— Прошу, угощайтесь, — с некоторой вкрадчивостью произнесла Мелинда, улыбаясь Максу.
— Берите! — шепнула ему Шира, забирая конверт с деньгами и вручая другой стакан Хейли. — Угощение из рук гуру — большая честь!
Максу осталось лишь шагнуть вперед и взять предлагаемый бокал.
— Я просто счастлив!
— Пейте, — негромко сказала Мелинда. И наконец вспомнила о Хейли: — И вы, милая моя.
