Последние слова он пробормотал совсем тихо, обращаясь скорее к себе, чем к ней, и Фейт на мгновение удивилась, не поняв, что он имеет в виду. Говард вел себя довольно странно, однако сил анализировать его поведение у нее не осталось. Фейт не сомневалась в том, что Говард хочет, чтобы она родила ребенка, но затруднялась даже предположить, что за этим последует.
– Ключи? – коротко спросил он, когда они подошли к машине.
Открыв сумочку, она передала ему ключи, затем вытащила носовой платок, высморкалась и вытерла слезы. Теперь Фейт чувствовала себя чуть лучше, хотя с трудом представляла, что, собственно говоря, дальше делать.
– Я думаю, будет лучше, если ты разрешишь мне тебя отвезти, – сказал Говард, открыв дверцу. – Мне кажется, тебе пока не следует садиться за руль.
– А тебе? Как насчет шампанского? – Фейт не видела, сколько он выпил за праздничной трапезой, и не была уверена, что Говард не превысил допустимой дозы. Меньше всего Фейт хотелось закончить этот день в полицейском участке.
Он улыбнулся своей обычной самоуверенной улыбкой.
– Я трезв как стеклышко.
Улыбка Говарда почему-то подействовала на Фейт успокаивающе. Говард становился похожим на себя, и она со вздохом облегчения заняла пассажирское место.
– Послушай, что я тебя скажу, прежде чем предаваться дальнейшим размышлениям, – сказал он, усевшись за руль.
Фейт чувствовала устремленный на нее напряженный взгляд, однако не могла себя заставить повернуть голову. Она боялась, что по глазам Говард может прочитать ее реакцию на то, что он собирается сказать, поскольку не знала, какой эта реакция будет.
– Продолжай, – попросила Фейт, глядя прямо перед собой.
– Не исключай возможность брака, – спокойно сказал Говард. – Я хочу жениться на тебе и уверен, что вместе мы будем счастливы. Пожалуйста, подумай об этом серьезно, пока я буду везти тебя домой.
Не дожидаясь ответа, которого все равно не последовало бы, так как Фейт была слишком ошеломлена, чтобы говорить, он включил двигатель и тронул машину с места.
Дороги домой Фейт не заметила – слишком велика была сумятица, поднявшаяся в ее голове. Что таится за предложением Говарда? Наверное, он решил, что пришло время жениться и на роль жены я подхожу не хуже любой другой, тем более что уже беременна от него. Что же касается его любвеобильной натуры, так ведь поклонницы Говарда никуда не денутся, и при желании он всегда сможет развлечься на стороне. Неужели он рассчитывает, что сможет меня обманывать? Меня, которая так хорошо его знает? Конечно, до сих пор мы превосходно ладили, но удастся ли нам сохранить такие же отношения, став мужем и женой? Я, например, прежде всего не потерплю неверности!
Фейт вздохнула, вспомнив, как миссис Харрисон утверждала, что ее сын не способен никого обмануть. Так-то оно так, но в браке без любви мы будем обманывать друг друга направо и налево. К тому же Эмили Харрисон определенно не обрадуется такой невестке, как я. Впрочем, не исключено, что Говард способен очаровать свою мамочку настолько, что та смирится с любым его выбором.
Фейт слишком хорошо знала, сколь успешно он умеет очаровывать. Знала и понимала, что сейчас ни в коем случае не должна его чарам поддаваться.
Слишком многое поставлено на карту. Ее будущее. Ее счастье. Будущее и счастье их ребенка.
Ребенок… Она едва снова не разревелась от обиды и жалости. Как все-таки несправедливо, что ребенок может появиться на свет, когда ни один из родителей его не ждал! Как она должна поступить сейчас? И каких поступков ждет от Говарда?
Подняв голову, Фейт посмотрела по сторонам и увидела, что этой же дорогой Говард впервые вез ее в тот день, когда она ему сказала, что Льюк собирается жениться на беременной блондинке.
Беременность, женитьба… Неужели по этой схеме действуют все мужчины?
Нет, разумеется, не все. Иначе в мире не было бы так много матерей-одиночек. Фейт совсем не хотела стать матерью-одиночкой – это нелегкий и полный невзгод выбор, но быть взятой в жены только из-за ребенка… В этом случае брак постепенно может стать мрачной темницей, потому что зависимость от мужчины, который вовсе не собирался связывать с тобой жизнь, слишком тяжелая ноша.
– Думаю, вместе мы будем счастливы.
Фейт кончиками пальцев потерла виски. Неужели Говард действительно верит в то, что говорит?
– Снова болит голова? – сочувственно спросил он.
– Нет. Просто пытаюсь думать.
– Перестань, если это дается тебе с таким трудом, – посоветовал он. Подумаешь, когда приедем домой.
Это не твой дом! – мелькнула у Фейт сердитая мысль. Говард снова собирается вторгнуться в ее убежище, как уже сделал однажды. Снова вторгнуться и, возможно, снова изменить всю ее жизнь. С другой стороны…
Должны же они поговорить. Он ведь отец ее ребенка, и вопреки желанию Говарда исключить его из своей жизни она теперь не сможет, если даже захочет.
Говард запарковал машину в ее отсеке находящегося под домом гаража, и уже в лифте Фейт запоздало удивилась его осведомленности, но задумываться над этим вопросом не было ни сил, ни желания.
Едва войдя в квартиру, она сразу прошла в гостиную и распахнула настежь балконную дверь. Свежий воздух приятно охладил ее разгоряченное лицо, и, как ни странно, несмотря на все ту же сумятицу в мыслях, головная боль заметно уменьшилась.
– Приготовить тебе что-нибудь, Фейт? Чашечку чая или…
– Нет. – Обернувшись, она увидела, что Говард готов выполнить любое ее желание. – Спасибо, – добавила Фейт запоздало. – У меня такое впечатление, что мой желудок сейчас едва ли обрадуется чему бы то ни было. Понимаешь, Я не была к этому готова. К тому, чтобы тебе сказать о ребенке, я имею в виду.
– Понимаю, – кивнул Говард. – Но я рад, что ты сказала.
– Я вовсе не собиралась нарушать ваш обычный ритуал празднования Рожества. Просто хотела посмотреть на твою семью, чтобы… – Фейт не договорила, обнаружив, что это слишком трудно – объяснить, зачем именно она хотела досмотреть, а также описать все нюансы впечатления от увиденного.
– Чтобы решить, хочешь ли ты в нее войти?
Проницательность Говарда испугала ее.
– Я не могу выйти за тебя замуж! – заявила она – даже тверже, чем собиралась.
Он нахмурился.
– Из-за моей семьи?
– Нет, что ты! – Фейт энергично замотала головой, с ужасом осознав, что ведет себя так же нетактично, как и мать Говарда. – У тебя чудесная семья.
Быть ее членом – настоящее счастье. Для тебя, я имею в виду. Для них. Для всех вас…
