- Ты права, Принцесса. Это самое большое счастье на свете. И самая большая ответственность.
Еще несколько минут они лежали, не говоря ни слова. Наверное, оба думали об одном и том же: теперь им просто необходимо быть вместе, но как это устроить? Было очевидно, что идей нет, и оттого становилось тягостно.
Кристин вздохнула.
- Джейк, я голодна.
- Да, любовь моя!
Он вскочил и, шлепая босыми ногами по полу, скрылся в кухне. Совсем скоро его фигура вновь возникла в дверях комнаты.
- Кристин, ты будешь яичницу? - В глазах Джейка застыло какое-то непонятное Кристин выражение, у рта залегли суровые складки.
- Естественно, буду… Джейк, что-то случилось? - спросила Кристин почти испуганно.
- Нет. Ничего. Просто у меня в холодильнике практически ничего нет.
Джейк болезненно переживал ощущение собственной несостоятельности. Конечно, он долго жил один и был предоставлен самому себе, а теперь появилась необходимость заботиться о Кристин и об их малыше. И как, скажите на милость, если зарплаты, получаемой в типографии, куда его устроил Эйдриан Ломан, едва-едва хватает, чтобы свести концы с концами? Что он может предложить молодой женщине, которая хочет быть с ним и родить ему ребенка, взамен того, что есть у нее сейчас? Любовь? Будут ли два зависимых от него существа сыты этой любовью? На какую работу он может рассчитывать со своим образованием, то есть при отсутствии такового? Что, заставить Кристин пойти работать? И они станут жить на ее зарплату, а он будет сидеть с ребенком! Чудненько!
Ну вот, яичница сгорела! Черт, черт, черт!
Весьма недвусмысленный запах, доносившийся с кухни, не достигал сознания Кристин. Она была не столь практична, как Джейк. Поэтому билась над решением другого вопроса: что скажут отец и Вивьен? Не заставят же они ее сделать… О господи, такого не может быть!
Кристин уже успела одеться, когда наконец в комнату вошел Джейк и поставил перед ней тарелку с бутербродами. Постарался улыбнуться. Улыбка получилась натянутой и совсем не веселой.
- Прошу прощения, моя Принцесса, но мне больше нечего предложить вашему высочеству.
Кристин подняла на Джейка глаза, мягко погладила его по руке.
- Это приготовлено твоими руками. Большего мне и не нужно.
- Отлично. В таком случае я переквалифицируюсь в повара. Глядишь, работу найду… - Джейк сел рядом с Кристин. В его движениях вновь отчетливо проявилась нервная резкость.
- Эд поможет нам…
- Он уже помог, Кристин. Думаю, этого достаточно, - поспешно бросил Джейк и тут же осекся: гордость гордостью, но теперь не до нее. И вообще - речь не о нем одном.
Кристин смотрела на него почти умоляюще.
- Прости. Конечно, поможет, - сказал Джейк.
Эйдриан Ломан ждал звонка от Кристин. Брайан позвонил утром, сообщил, что они с сестрой уже приехали, перекинулся со старым другом парой фраз о путешествии, которое на него произвело едва ли менее тягостное впечатление, чем на Кристин. Рассказал, что Кристин в последнее время совсем уж подолгу витает где-то мыслями. Причины Брайан не знал. Потом позвонила Кристин, но вообще-то разговором это назвать было нельзя. Девушка, задыхаясь от волнения, спросила, что с Джейком, записала его новый адрес, выпалила благодарность и повесила трубку. «Поговорив» с Кристин, Эйдриан вздохнул и стал ждать, когда же настанет его очередь получить свою долю внимания от Принцессы.
Около полудня позвонил Джордж Макферсон и ничуть не удивил Эйдриана просьбой передать трубку Кристин. Эйдриан, по-детски скрестив пальцы, с самым серьезным выражением сообщил другу, что его дочь «измучена ночным перелетом, спит, и очень жалко будить бедняжку». Джордж поверил. Или так же убедительно сделал вид. Без особой надежды на ответ Эйдриан послал Кристин сообщение о звонке отца.
Глупо работать в воскресенье. Но Эйдриану больше нечем было занять себя. Он прекрасно понимал, что может провести весь день, сидя в кресле в напряженной позе, дергаясь от каждого звука шагов в коридоре и с замиранием сердца срывая телефонную трубку в ответ на любой звонок.
Кристин не позвонила в дверь - постучала. Эйдриан рывком открыл дверь. Вид Кристин поразил его. Девочка на самом деле преобразилась. Мягкий взгляд серых глаз стал будто еще более серьезным и взрослым. Создавалось впечатление, что даже линии лица немного изменились. На Эйдриана смотрела не маленькая Принцесса, а взрослая женщина. Кажется, женщина страдала. Горечь и какой-то невысказанный вопрос таились в глубине глаз.
Тем не менее лицо Кристин осветилось нежной приветливой улыбкой:
- Здравствуй, Эд!
- Привет, милая.
Кристин спрятала лицо на его груди. Эйдриан дрожащей рукой легонько гладил пушистые светлые волосы. Сердце его сжалось: девушка тихо всхлипнула.
Господи, что произошло? - заволновался Эйдриан. Неужто Джейк обидел ее?! Убью…
- Девочка моя, милая, Принцесса, в чем дело? - не вполне осознавая, что делает, Эйдриан горячими пересохшими губами целовал лоб и виски Кристин, расправлял пальцами золотистые завитки волос, спадающие на лицо. Он почти ненавидел себя за то, какое чувство эйфории охватывает его сейчас, когда он держит в объятиях любимое существо. Но Эйдриан ничего не мог с собой поделать.
Кристин подняла на него широко распахнутые глаза, в которых блестели слезы.
- Эйдриан, милый, помоги мне, я не знаю, как быть!
- Помогу, Принцесса, я все для тебя сделаю, только не плачь, пожалуйста! - с жаром воскликнул Эйдриан.
В этот момент он почувствовал, что Кристин выскальзывает из его рук. Эйдриан мгновенно среагировал и подхватил девушку на руки, не дав ей упасть.
Когда Кристин открыла глаза, прямо над собой она увидела лицо Эйдриана Ломана. Он стоял на коленях возле дивана, наклонившись над Кристин, и смотрел на нее расширенными от испуга глазами.
- Девочка моя, как ты себя чувствуешь? Выпьешь воды? Может быть, вызвать врача?
- Ничего не нужно, Эд. - Кристин села. Приступ дурноты еще не прошел, и по всему телу разлилось бессилие, но она отчаянно не хотела эту слабость показывать. - Эд, мне нужно сказать тебе кое-что очень важное.
- Да, детка?
- Эд, я беременна, - выдохнула Кристин.
Эйдриан смотрел на нее не мигая.
- Я жду ребенка от Джейка.
Эйдриан забыл, как дышать. И что нужно дышать. Мир, который два месяца назад, как теперь выяснилось, всего лишь дал трещину, теперь точно рушился. Складывался, как карточный домик, задетый неосторожным движением. С нестерпимым, оглушительным грохотом. А Эйдриан находился в центре этой катастрофы и чувствовал себя так, будто время уже умерло, а пространство погибает сейчас, и ничего с этим не поделать, да и пытаться не имеет смысла…
