У Грэйн никогда не было украшений, и теперь, когда у нее появилась цепочка с подвеской, пальцы тянулись к ней сами, как только Грэйн начинала волноваться. То, что Осгард заговорил о ее возможном замужестве, заставило Грэйн не на шутку встревожиться. Никак он решил ее сосватать? С замирающим сердцем девушка ждала объяснений.
— Неужели ты ни разу не влюблялась? Неужели ни один гоннуэйский парень не вызвал у тебя интереса? — спросил Осгард.
Грэйн покачала головой. И чего он добивается своими расспросами?
— Нет, я же говорила тебе, Осгард. Даже сердце ни разу не екнуло. Я же не могла заставить себя влюбиться в того, кто мне безразличен? Да и не хотела. Посмотрел бы ты на наших девчонок, которые бегали по деревне и наперебой расхваливали своих женихов… Ах, он такой, ах, он сякой, ах, какой красавец! — передразнила Грэйн писклявым голосом. — А этот красавец, ее жених, хнычет под моим окном целый вечер! Не нужны мне такие женихи. Проживу уж как-нибудь одна… Справлялась ведь до сих пор… А ты что, сосватать кому-то меня надумал? — с натянутой улыбкой спросила Грэйн.
— Не говори ерунды. Думаешь, мне согреет душу то, что ты выйдешь за какого-нибудь полуграмотного детину, будешь стирать ему носки и печь пудинги? Нет уж! Перебьются эти хитрющие гоннуэйские прохвосты! Ишь какой бриллиант надумали заграбастать!
Грэйн расхохоталась так, что разбудила своим смехом спящего уже Мэлфи. Он с удивлением посмотрел на расшумевшуюся хозяйку, а потом снова закрыл сонные глаза. Грэйн вздохнула, внезапно запечалившись. Если бы Осгард и вправду так считал… Но у него наверняка были девушки красивее, умнее и опытнее ее. Грэйн набралась смелости и спросила, краснея:
— А ты? Ты… был когда-нибудь влюблен?
— Какая уж тут любовь, когда я сегодня здесь, а завтра там… — смущенно ответил Осгард. — Хотя… Было одно увлечение, но настолько мимолетное… Началось внезапно и так же внезапно закончилось…
— Расскажи, — выдохнула Грэйн.
При мысли о том, что у Осгарда были другие женщины, ее душа сжалась, превратившись в крошечный комочек, вот-вот готовый исчезнуть окончательно. Естественное любопытство перемешалось в ней с ревностью, и она не знала, чего хочет больше: заткнуть уши и ничего больше не знать об этой истории или все-таки узнать и сгореть от ревности, которая уже пустила змеиные ростки в ее душе.
— Да и рассказывать-то нечего, — пожал плечами Осгард. — Я же говорю — это было внезапное и непродолжительное чувство. Год назад я был в Уэльсе. Деньги, как всегда, неожиданно закончились, и мне понадобилось их где-то раздобыть. Иногда я играл на улице, но это приносило мне совсем небольшой доход. И тут мне удалось попасть на праздник, где, правда, обещали не слишком большую сумму, но обильный стол мне был обеспечен. Я не ел два дня, нечеловечески проголодался и на предложение поиграть «за еду» согласился с большой охотой. Это был чей-то день рождения. Было много гостей, веселых и пьяных англичан, которым очень хотелось послушать шотландскую волынку. Там-то я и встретил эту девушку… Нельзя сказать, чтобы она была особенной красавицей… Миловидная, худенькая английская девчонка с серыми, почти прозрачными глазами и светлыми ресницами. Отыграв пару песен, я принялся за еду. Девушку удивил мой бешеный аппетит, да и вообще ее заинтересовала моя «необычная» внешность, поэтому она подсела ко мне и начала расспрашивать: кто я, откуда я, ну и все прочее.
Завязался разговор. Ее звали Лисси, она была дочерью местного священника. Довольно прыткой для дочери священника, надо сказать. Возможно, это меня в ней и привлекло — какая-то ее свобода, независимость от взглядов большинства. Ведь на нее весь вечер все косились и шептались — болтает, мол, с каким-то волынщиком, нищим шотландцем. После праздника я увязался ее провожать, она была явно не против. На следующий день мы договорились встретиться. Я знал пару романтичных мест и повел ее к озеру — любоваться природой. Прогулка была ей по душе и позволила нам узнать друг друга немного лучше. Тогда мне показалось, что я влюблен… Но я был слишком большим эгоистом, чтобы бросить все и остаться с ней. И слишком порядочным для того, чтобы соблазнить дочурку священника и сбежать. Через пару дней я объяснил ей, что я вечный путешественник и мое сердце свободно, как ветер, — усмехнулся Осгард. — Кажется, я обидел ее, потому что больше она не захотела меня видеть… Оно и понятно — кому нужен парень, который всю жизнь витает в облаках…
— Ты жалеешь, что так вышло? — Грэйн замерла, сжалась в ожидании ответа.
— Нет. Во-первых, я не любил ее. Это было обыкновенное влечение, которое не помешало мне с легкостью оставить Уэльс. Во-вторых… Несмотря на свою бойкость и независимость, она не была моим типом девушки… То есть, по сути, мы говорили с ней на разных языках. Она — на своем, английском, я — на смеси английского и гэльского… Это, конечно, образно. А если проще — мы с ней были людьми с совершенно разными взглядами на жизнь.
Грэйн улыбнулась — от сердца отлегло, комочек, в который сжалась ее душа, постепенно разворачивался. Значит, эта влюбленность осталась в прошлом и никогда не сможет стать между ними. Грэйн попыталась представить себе эту девушку — худенькую, прозрачноглазую англичанку с немного суховатыми руками и любопытным взглядом. Впрочем, совершенно не важно, как она выглядела, главное, что Осгарду с ней оказалось не по пути. И в прямом, и в переносном смысле…
— Я понимаю, — повернула она к Осгарду смущенное и улыбающееся лицо. — Найти родственную душу всегда сложно. И не всем это удается. Надеюсь, что ты окажешься среди тех, кому повезло.
А мне уже повезло, подумал Осгард и тут же пожалел о том, что не может сказать об этом Грэйн… сказать, а потом прикоснуться руками к бархатному румянцу ее щек и поцеловать в губы…
На острове Скай Свонн и Патрик были уже не впервые. Этот остров с переменчивым климатом они навещали во время первой и единственной совместной поездки на Гебриды. Тогда, благодаря удачному стечению обстоятельств (отец Свонн поехал в Абердин, совершать очередную попытку примириться с больным братом Гарольдом, которая, как обычно, увенчалась скандалом), девушка оказалась предоставлена самой себе и, естественно, этим воспользовалась. Они с Патриком побывали не только на острове Скай, но и на Малле, Джуре и Тайри. Время, проведенное на островах, врезалось в память надолго. Именно там молодые люди окончательно убедились в том, что жизни друг без друга они не мыслят…
И вот они вновь ступили на землю этого острова. На этот раз Свонн прибыла сюда… как невеста Коннена Лина. То есть это Коннен уговорил ее отца отпустить с ним «провинившуюся» дочь, чтобы «жених» с «невестой» могли лучше узнать друг друга. Уллин внял голосу разума. Если его дочь образумилась и собирается провести время с Конненом, значит, еще не все потеряно. Поэтому слишком долго уговаривать его не пришлось.
