Возможно, она смогла бы жить во лжи вечно, если бы вся эта история не обернулась для него полным крахом. Она предпочитала думать, что вина в любом случае заставила бы ее признаться. Но после всего, что случилось за последние несколько лет, Иза все чаще думала, а не стоило ли продолжать лгать и дальше?
Шли недели. Она была рядом с Марком, а его жизнь превращалась в кошмар. Страховая компания отказывалась платить, убежденная в том, что преступления не было, и ювелирная компания сама провернула этот хитрый трюк, смошенничала, чтобы пропиариться.
Марк старался не демонстрировать страданий и переживаний. Но она видела, что он становится все более изможденным и с возрастающей тревогой встречает каждый новый день. Бесконечные препирательства с полицейскими и страховщиками. На Марка и Ника было просто страшно смотреть.
Она уговаривала отца вернуть драгоценности в основном потому, что он знал свою дочь, та способна выкрасть их у него, если захочет. И затем сама привезла бы их в штаб-квартиру «Бижу», совершив сложнейшее преступление наоборот.
Страховые компании, полиция, совет директоров «Бижу» – никто из них не знал, что именно Иза стала причиной неприятностей компании. И до сих пор об этом не знал никто, за исключением Марка, которому она призналась во всем.
И который отплатил ей, без сожаления вытолкнув из своей жизни.
Следовало подумать об этом до того, как призналась. Ведь она лгала ему, пока он проходил через весь этот ад, а компания, над созданием которой он упорно работал, разваливалась на части. Но на самом деле она не предполагала такого развития событий. Не ожидала, не верила. Ведь ее любовь к нему была настолько абсолютной и безграничной, что Иза думала: ничто на этом свете не сможет ее разрушить.
Сейчас он отвернулся от нее снова. Даже после того, как она полностью отказалась от прошлой жизни и создала для себя новую, абсолютно честную и легальную. Блуждая по улицам шесть лет назад, она обещала себе непременно все изменить. Стать лучше, чтобы никто не посмел ее обвинить и бросить.
И она сделала это. Перестала быть воровкой и, когда умер отец, оборвала все связи с прежним кругом общения. Новые друзья, новая квартира, новое имя. Новая жизнь, в которой ее опыт и знания в области ювелирного дела послужили бы не во зло, а во благо. Она сделала это для себя, потому что считала важным загладить вину за проступки.
Оказавшись на пустынном участке пляжа, наблюдая, как небо медленно окрашивается в чернильно-фиолетовые цвета сумерек, она подумала, что сделала это и для Марка. Она никогда не пыталась его разыскать и рассказать, кем она стала, но было отрадно думать – если бы он увидел новую, другую Изу, забыл бы боль и предательство прошлого.
Она не могла позволить себе признать собственные скрытые надежды и мечты до этого момента, ведь они не несли ничего, кроме бесконечной боли, которую она поклялась оставить позади.
Потому что он не поверил в новую Изу.
Не поверил, что она способна кардинально измениться.
Боль стала настолько сильной, что женщина не выдержала, всхлипнула и заплакала. Ей хотелось закричать, перекрывая шум бездушного моря. Почему, почему боли всегда так много?
Она шла, опустив голову, против холодного ветра. Тьма укрывала черным бархатом бушующее море. Поднявшийся ветер безжалостно трепал ее волосы, пробирался под тонкую кофточку. Иза чувствовала себя беззащитной, замерзала; холод, казалось, пронизывал до костей.
И все же она шла. И в каждой разбивающейся о берег волне видела его.
Потемневшие глаза.
Бледная кожа.
Стиснутые зубы.
Сжатые кулаки.
Он кипел от ярости, от осознания нового предательства. Больное прошлое лежало между ними, как пустошь.
Ей следовало бы лучше подумать! Отказаться от работы, не делать Марку одолжение. Ведь все внутри ее кричало, что это плохая идея! И все же она взялась помочь. Еще бы, ведь он так нуждался в этом! Ведь шесть лет назад – и плевать, что сейчас все закончилось! – она любила его всем сердцем, душой, всем своим существом.
Она ненавидела это почти так же сильно, как ненавидела то, что это было правдой. Она любила его по-прежнему.
Именно поэтому такая катастрофическая боль.
Ее путь по волнам памяти был полон горечи и печали. Она будто заново совершала все ошибки, последствия которых не могла исправить. Но боль прошлого оказалась несравнима с той, которая нахлынула при виде Марка, снова обвиняющего ее в воровстве. Его железный голос и пустые мертвые глаза. И он снова велит ей убираться. На сей раз из своего офиса.
Из его жизни.
От воспоминаний у нее прервалось дыхание, слезы сами собой потекли из глаз. «Я не плачу, – шепнула Иза сама себе. – Я не плачу, это слезы от резкого ветра…»
Неубедительно.
Она вовсе не была плаксой. Можно было пересчитать по пальцам, сколько раз она плакала, будучи взрослой. Но прямо здесь, прямо сейчас, ощущая агонию чувств и очередной крах жизни, она не могла сдерживаться.
Иза не знала, как долго простояла, глядя на бесконечно огромный океан.
Достаточно долго для того, чтобы волны сначала начали робко лизать ее пальцы, потом ступни, щиколотки…
Достаточно долго, чтобы на бархате ночного неба появились звезды.
Более чем достаточно долго для того, чтобы слезы на ее лице высохли, а сердце, будто разломилось пополам, будучи не в силах вынести переполнившей его истины.
Марк никогда бы не поверил в нее. Даже если бы нашел доказательства ее непричастности. Что бы она ни делала, как бы ни меняла жизнь к лучшему, как бы ни старалась убедить его, что перемены искренни, он будет видеть только то, что хочет видеть сам.
Это горькая пилюля, разрушившая последние остатки надежды. Но также и повод собраться, сесть в машину и снова поехать в «Бижу».
Она проплакала всю обратную дорогу. Но никому не нужно знать об этом.
Марк задержал сотрудников до поздней ночи, пытаясь выяснить, что произошло с алмазами. Или, точнее, найти доказательства того, что украла их Иза. Не потому, что планировал выдвинуть обвинения. Просто хотел знать.
Нет, не хотел. Нуждался. Должен был знать. Ему требовалось подтверждение собственной правоты.
Он должен был знать, что она проливала лживые слезы, уходя от него. Притворялась, нашептывая сладкие слова, когда они занимались любовью.
А если эти слезы были настоящими?
Он быстро оборвал эту мысль.
Нет, так не пойдет. Даже на секунду он не должен допускать, что ошибся. Если сейчас позволит себе эти мысли, потом и вовсе не сможет изгнать их из головы. Или, что еще хуже, убедит себя, что кража не имеет никакого значения.
Это не крупные алмазы и не стоили его компании почти ничего, кроме досады и желания выяснить, каким образом похищены.
