Когда началась война, Генри пошел служить в Королевские военно-воздушные силы, а Альберт, который перенес в детстве ревматическую лихорадку, был признан негодным для службы. Когда пришло известие, что Генри «пропал без вести, предположительно погиб», Джон и Абигайль увидели в этом перст судьбы и, не теряя времени, написали новое завещание. Хотя доказать это невозможно, я подозреваю, что семейный адвокат, друг дома, был в курсе всех дел. Я полагаю, это он посоветовал им составить завещание таким образом, что оно исключало всякое двойное толкование на тот случай, если Генри вдруг вернется. Видимо, в то же время имя Генри и было стерто из манускрипта. Генеалогическое древо отражало родословную Лорриморов, а Генри не принадлежал к Лорриморам по крови, и его имя находилось там не по праву. Джон и Абигайль словно пытались ликвидировать все последствия сделанного и уничтожить сам факт существования Генри. Боюсь, что все это выставляет моих родственников в не слишком выгодном свете, но вина лежит скорее на Джоне и Абигайль, чем на Альберте.
– Мне кажется, теперь все это уже не имеет значения, – медленно произнесла Саманта. – Я просто рада наконец узнать правду.
– По-твоему, эта правда стоила всех твоих трудов?
Она покраснела, но сказала спокойно:
– Ты имеешь в виду ложь и уловки? Я сожалею об этом. Мне в самом деле очень нравится Ричи, но теперь он возненавидит меня, когда поймет, как я его использовала.
– Знаем об этом только мы двое, и если ты сама не захочешь ему рассказать, он ни о чем не догадается.
Вспышка молнии озарила угрюмое небо, а удар грома не дал ему закончить фразу. Через мгновенье на землю упали тяжелые капли.
– Бежим!
Держась за руки, они бросились бежать, но не успели преодолеть и нескольких метров, как небеса разверзлись.
– Сюда! – Кэл потащил ее к летнему домику и толчком распахнул дверь. Они оглядели друг друга в полумраке заставленного рухлядью помещения. Саманта увидела, как блеснули его зубы, и он весело рассмеялся: – Ну, чем мы не парочка!
Волосы у него были мокрые, рубашка прилипла к телу, капельки воды сбегали по щекам, дрожали на длинных ресницах. Состояние Саманты было куда более жалкое. Костюм, который она выбирала с такой тщательностью, напоминал мокрую тряпку, новенькие босоножки погибли безвозвратно, тушь черными струйками текла по лицу, пряди волос выбились из прически и свисали крысиными хвостами.
– Жаль твой костюм. В нем ты точно не сможешь ехать, – беспечным тоном заметил Кэл.
– Ты знал, что я уезжаю?
– Я знаю, что ты собрала и приготовила чемодан. – Он взглянул на залитые водой окна и с сомнением покачал головой. – Теперь, когда мы оказались в этой ловушке, ты вряд ли сможешь уехать сегодня.
– Еще как смогу, – твердо возразила она. Но тут, как бы опровергая ее, ярко сверкнула молния, и оглушительный удар грома заставил ее сморщиться, а на крышу обрушился поток воды невиданной мощи. – Если это сейчас не кончится, придется вернуться в замок....
– Это точно. – Его глаза задержались на пропитанном влагой шелке, который слишком откровенно обрисовывал очертания ее груди. Она поспешно прикрылась руками. – Ты не замерзла? – озабоченно спросил он.
– Немного, – проговорила она, пытаясь подавить дрожь, ничего общего не имевшую с ознобом.
– Здесь тепло. – Он осторожно предложил: – Тебе станет лучше, если ты снимешь мокрую одежду и закутаешься в плед.
Саманта покачала головой.
– Я собираюсь в замок, только чтобы переодеться. В двенадцать я должна быть в аэропорту.
Он сказал со вздохом:
– Я хочу, чтобы ты осталась в Лорриморе, а есть только единственный способ, которым я могу с тобой справиться... – Он шагнул к ней с решительным видом. – Я буду целовать тебя до тех пор, пока ты не скажешь «да».
Саманта попятилась от него, наткнулась на сломанный стул и воскликнула умоляюще:
– Но я правда не могу остаться!
– Скажи, почему нет? – Она упрямо молчала, и он снова спросил: – Из-за Ричи? Можешь не волноваться: они с Дианой поженятся через несколько недель.
– Я очень рада, – выдохнула Саманта. – Когда я услышала о ребенке, то ужасно расстроилась оттого, что причинила ей такие терзания.
– Я сумел убедить ее, что с твоей стороны ей ничего не грозит. Но у нее появилась тревога иного рода. Ее родители решили продать «Доувкот-Мэнор». Диане грустно покидать дом, где она родилась, и Ричи тоже всегда нравилось это место, так что я решил купить для них эту усадьбу и преподнести в качестве свадебного подарка. – Это будет лучше, чем если они поселятся в Лорриморе.
– Я счастлива за них обоих, – пробормотала Саманта. – Но моего решения это не изменит.
Кэл обхватил ее лицо ладонями.
– Но я готов поклясться, что ты хочешь остаться. – Он прибавил смущенно и разочарованно: – Я предложил тебе все, что только считал для тебя важным, но, видимо, ошибся... Я не умею умолять. Я спрошу тебя в последний раз. Если ты и сейчас ответишь «нет», я признаю свое поражение и отпущу тебя...
Она храбро встретила его взгляд.
– Прежде чем ты это сделаешь, я хочу кое-что узнать. Что ты сказал Диане, чтобы ее успокоить?
– Я сказал ей то же самое, что потом повторил Ричи, – что влюбился в тебя сразу же, как только увидел, и что намерен сам жениться на тебе.
– Что? – выдохнула Саманта.
– Я сказал, что сам намерен жениться на тебе.
– Нет, повтори первую половину.
Глядя на ее лицо, все в грязных потеках от туши, он подумал, что никогда не видел никого прелестнее.
– Я влюбился в тебя с первого взгляда.
Несказанная радость и счастье переполнили ее сердце, и на какое-то время она даже лишилась дара речи. Потом выговорила:
– Почему ты не сказал мне сразу?
– Я не хотел давать тебе никаких преимуществ, не узнав сначала о твоих чувствах, хотя ты и выказывала обнадеживающие признаки ревности. Когда я предложил тебе обручальное кольцо, то надеялся, что ты согласишься и я смогу начать с этой исходной точки. Но ты не захотела...
– Если ты меня любишь, мне все равно, поженимся мы или нет!
– Боюсь, что должен буду настоять на обручальном кольце – не только для собственного спокойствия, но и ради наших будущих детей.
Она мечтательно пробормотала:
– Я всегда хотела иметь двух сыновей и двух дочек.
– Но ты все еще не дала мне ответа, – напомнил Кэл и добавил, уже не скрывая нетерпения: – Черт возьми, леди, вы с самого начала испытываете мое терпение. Пора вам уже сдаться и...
Но Саманта покачала головой и лукаво сказала:
– Мне не хочется так легко сдаваться, Кэл. Совсем недавно ты говорил что-то о крепких объятиях и поцелуях до тех пор, пока я не скажу «да»... – Она встала на цыпочки, прикоснулась губами к его губам и произнесла вызывающе: – Ну, начинай. Посмотрим, сколько я сумею продержаться.
