— Дядя, а что завтра будет на самом деле? — спросила Джаннет.
— Ничего особенного, так, подпишешь пару протоколов. — Он почему-то засуетился и поспешил к двери. Уже на пороге он продолжил: — А сейчас спи, пожалуйста. Ты и так потеряла много сил. Спокойной ночи, девочка.
— Спокойной ночи, дядя.
Но их пожелания не сбылись. Сквозь чуткий сон Джаннет слышала, как Фредерик ворочается на своей кровати и время от времени что-то тихо бормочет.
Джаннет и Фредерик приехали к Рону Гроуверу немного раньше назначенного времени. Племяннице Фредерик сказал, что у него есть небольшой разговор к начальнику полиции. Когда они вошли в здание участка, капитан Гроувер вышел к ним навстречу, поздоровался и перепоручил Джаннет заботам молодого полицейского. Ее проводили в отдельный кабинет и вежливо попросили подождать здесь.
Комната была большой и светлой. Удобное мягкое кресло пришлось Джаннет по душе, она устроила свою больную ногу со всем возможным комфортом. На предложение молодого полицейского принести чашечку кофе, Джаннет ответила отказом. Ее сердце и так тревожно билось в груди, а голова была ясной. Она боялась, что после кофе вообще не сможет усидеть на месте. А в ее положении это было излишним.
Солнечные лучи сквозь оконное стекло падали на Джаннет. Через несколько минут она согрелась, а еще через некоторое время ее начало клонить в сон — все же две бессонные ночи давали о себе знать. Джаннет не заметила, как задремала. Сквозь сон Джаннет услышала, как дверь открылась и в комнату кто-то вошел. Она не понимала, снится ей это или все происходит наяву. Джаннет почувствовала на себе взгляд вошедшего. Ее сознание тревожно забилось в путах сна, напоминая, что однажды такое уже было и что тогда ни к чему хорошему это не привело. Она с трудом открыла скованные сном веки.
Человек стоял против света. Джаннет видела только очертания его высокой отлично сложенной фигуры. Сердце, словно пойманная птица, затрепетало в ее груди.
— Это не сон? — спросила Джаннет.
— Нет, это не сон, — ответил Антонио.
Они помолчали несколько секунд. Вдруг Антонио опустился на колени возле кресла, в котором сидела Джаннет.
— Ангел мой, какой же я дурак!
— Не надо, — тихо сказала она. — Мы оба виноваты в том, что случилось с нами.
— Скажи мне, сможем ли мы склеить то, что так глупо и неосторожно разбили?
— Да, Антонио, я думаю, сможем.
— Я люблю тебя, Ангел! Боже, как я тебя люблю! Если бы ты сказала мне нет, я бы не смог жить. — Он взял ее руки в свои сильные и теплые ладони и начал покрывать поцелуями каждый миллиметр нежной бархатистой кожи.
— Я тоже люблю тебя. — Джаннет аккуратно высвободила свои руки и обняла Антонио. — Я тоже люблю тебя, — повторила она.
В ее голосе звучали слезы. Антонио поднял голову.
— Ты плачешь, мой Ангел?
Джаннет улыбнулась ему.
— Да, но только потому, что я очень счастлива сейчас.
— Ты все же выйдешь за меня замуж в июне, как мы договаривались?
— Да, милый. И поеду с тобой в Италию.
— Я покажу тебе Рим, он прекрасен летом.
— Мне он нравится уже потому, что ты, мой дорогой, любишь этот город. Поцелуй меня, — попросила Джаннет.
Антонио аккуратно взял ее на руки и крепко прижался к теплым и зовущим губам своей возлюбленной. Джаннет была счастлива вновь оказаться в его объятиях.
Идиллия была прервана резким звуком открывающейся двери.
— Боже, какая прелесть! — воскликнула Мадлена. — Я прямо-таки хочу влюбиться в кого-нибудь!
— Здравствуй, Мадлена, — сдерживая гнев, произнес Антонио.
— Здравствуй, милый. Неужели ты решил вернуться к этой дурочке? — спросила она, с нескрываемым высокомерием поглядывая на Джаннет.
— Представь себе.
— Ах, зачем ты это делаешь! — воскликнула она в притворном ужасе. — Я же тебя предупреждала, милый.
— О чем же? Не сочти за труд напомнить.
— О том, что больше ты сына не увидишь, если не вернешься ко мне, — резко ответила Мадлена.
— Ты так в этом уверена?
— Конечно, один раз суд уже признал, что ты не лучший отец для мальчика. Я думаю, в свете последних событий ты будешь вообще лишен родительских прав.
— Это какие же новые обстоятельства вдруг появились? — с плохо сдерживаемой яростью спросил Антонио.
— А те, что ты женишься на женщине, готовой оболгать честного человека, лишь бы отомстить ему.
— Ах ты!.. — Джаннет задохнулась от возмущения.
Она попыталась встать, но гипс не позволял ей двигаться достаточно быстро — Мадлена успела отойти на другой конец комнаты.
— А ты сиди тихо и не вмешивайся, когда взрослые решают свои проблемы. Или тебя учили только обращаться к старшим на «вы»? — зло спросила Мадлена.
— Мадлена, даже не смей ее трогать, иначе я за себя не ручаюсь, — предупредил Антонио. — Моя Джаннет и так слишком многое пережила. И я так думаю, что здесь не обошлось без твоего участия.
— Интересно, в чем это я участвовала? Уверяю тебя, я вполне могу понять, когда мужчина действительно меня хочет.
— Я, собственно, не об этом, а о попытке изнасилования.
— В этом-то я уж точно не могла участвовать! — Мадлена рассмеялась, правда, слегка натянуто.
— Я слишком хорошо тебя знаю, Мадлена. Жаль, что так хорошо. А насчет сына мы еще посмотрим.
В комнате надолго воцарилось молчание. Оно было прервано появлением Фредерика и капитана Гроувера.
— А Эмм и мистер Александер еще не приезжали?
— Нет, — ответила Джаннет.
— А они должны были приехать? — насторожено спросила Мадлена, посматривая то на капитана Гроувера, то на Антонио.
— Да, мы сегодня собрали здесь всех, кто имеет какое-либо отношение к этому делу, — ответил ей капитан Гроувер.
— Зачем же, я могу поинтересоваться? — Мадлена очаровательно улыбнулась.
— Когда они подойдут, вы все узнаете, — ответил капитан Гроувер, возвращая ей улыбку.
Фредерик сердито посмотрел на Мадлену, потом на своего друга. Он прекрасно понимал, что из-за дьявольской красоты этой женщины даже такой собранный и преданный делу человек, как Рон Гроувер, может потерять голову. Поэтому громко выразил свое недовольство молодыми женщинами, которые не могут держать в узде свое любопытство. Мадлена безошибочно почуяла опасность и решила испробовать свои чары на Фредерике.
— О, мистер Степленд, я, кстати, хотела проконсультироваться у вас по одному делу. Я слышала, что вы — лучший адвокат во всей Калифорнии.
— Простите, мадам, но я не буду вас консультировать.
— О, почему же! — воскликнула Мадлена, выразительно округлив глаза и театрально заломив руки.
