кабинете отца вот уже как десять минут стоит гробовая тишина.
Сам он отрешенно медитирует на тлеющую между пальцев (третью по счёту) сигарету, а мама так и застыла в одной позе, прикрыв губы пальцами.
Вселенская скорбь, ей Богу!
Чего я жду? Почему все ещё сижу на диване?
Наверное, хочу признания своей правоты, проявления интереса, да вообще хоть какой-нибудь реакции!
Хотя! Истерик Нелли и ее мамаши мне вполне хватило. Хорошо, что хоть тесть на этот раз держал лицо. А то я бы совсем разочаровался.
– Дамир, ради Бога, не молчи, – мама не выдерживает первой. – Макс, – мечется ее взгляд с отца на меня. – Это правда, что сказала Нелли? Та девушка беременна?
– У Нелли нет и быть не может точной информации, – отвечаю сухо и обтекаемо, защищая Асю.
Я обещал.
– Уничтожь эти бумаги, Максимилиан, – отец тушит сигарету в пепельнице пальцем, – это низко.
– В каком смысле низко? – напрягаюсь я, подаваясь вперёд. – То есть нагибать меня всеми доступными способами – это нормально, а мне отвечать вам тем же – нет?
– Низко, – повышает голос отец. – Это открыто сказать в глаза родителям женщины, что их дочь – наркоманка!
– Я этого не говорил, – развожу руками. – Всего лишь показал документы экспертизы и призвал близких людей на помощь в решении проблемы. Сам не справился, признаю. Но вполне могу упечь Нелли в закрытую клинику на ближайшие три года, потому что становиться нянькой ей не готов! Прежде всего я беспокоюсь за ее жизнь. Она опасна не сколько для окружающих, сколько для самой себя! И пока я ее муж, я – ее опекун в случае недееспособности. Сделаю все, что захочу!
– О, Господи, – снова вздыхает мать. – Я, вроде бы, никогда бедно не жила, но в мыслях даже не было ничего страшнее коньяка попробовать. Зачем же девочка так с собой? А как же детки?
– Правильно, мама, – киваю ей. – Непригодна она для детей. Все. Мусор. Отработанный материал. Чисто как девайс в койку…
– Макс! – рявкает отец, припечатывая кулаком по столу. – За языком своим грязным следи.
– Да я, собственно, все сказал, – хмыкая, встаю с дивана. – Отец, тебе документы пришлю спецсвязью. Советую тоже постепенно выводить деньги из компании. Шевцов тебе больше не друг и не партнёр. Это мое последнее предупреждение по Айзенковскому. Не послушаешься – ну что ж. Ты в праве феерично просрать то, что строил почти тридцать лет.
Щелкаю брелоком машины и киваю матери.
– Поеду я…
– Я провожу, – она опасливо оглядывается на отца и семенит за мной из кабинета.
В прихожей накидываю на плечи пальто, засовываю ноги в кроссовки и смотрю на часы. Больше трёх часов меня нет.
Настя, наверняка, в бешенстве. Не звонила…
– Ты, как отец угомонится, – говорит мать у меня за спиной, – девушку свою приводи. Раз уж так все выходит…
– Спасибо, мам, – оборачиваясь к ней и приобнимаю. – Не обещаю, но постараюсь.
– И отца, – она оглядывается назад и опускает голос, – уж от дел не отстраняй. Он без работы сдаст быстро, – подозрительно часто моргает она глазами.
– Не переживай, – киваю ей. – Я со своей стороны буду максимально корректным. Просто загляни тоже в документы и постарайся убедить его. Ты же у меня все-таки дочь генеральская, – тепло улыбаюсь, оставляя ей именно ту эмоцию, которая нужна.
– Иди уже, – она отмахивается и треплет меня по волосам.
Вылетаю из дома и падаю за руль, наконец-то выдыхая.
Какой долгий и сложный день.
А дома меня ждёт ещё один бой, который я просто обязан морально выстоять, не ведясь на обвинения и эмоциональные взрывы. Хотя уже самому порядком хочется проораться.
Скидываю Андрею результаты наркологической экспертизы Нелли и сразу получаю от него ответ, что теперь ей капец.
Это я и сам знаю.
Проезжая по центральным улицам с бутиками, останавливаюсь на светофоре и осматриваюсь по сторонам.
Говорить прописную пошлость не хочется, но столица действительно похорошела за то время, пока я здесь не был. Дизайн код, иллюминация, отсутствие агрессивной рекламы с сексуальным подтекстом, монобрендовые магазины….
«Цветы!» – вдруг встряхивает меня от вывески перед глазами.
Это отличная идея. А рядом очень удачно расположен ювелирный.
Я бы просто завалил Асю подарками, но она ж не примет.
Хотя…
Покупаю большой букет белых хризантем и захожу в тот самый бутик, голубой цвет которого будоражит женские сердца по всему миру.
Ух! Меня аж потряхивает. Я неожиданно понимаю, что никогда в жизни не делал предложения женщине.
Нелли выбрала и купила себе кольцо сама. Мне было наплевать.
А сейчас я стою, как амурный дебил, возле витрины и чувствую, как вибрирует под коленками.
– Вам что-нибудь подсказать? – несмотря на время, ко мне подходит приветливая девушка в идеально белой блузке и шарфике.
– Мне нужно, чтобы женщина сказала «да», – ставлю я ей задачу.
Она тихо и мягко смеется.
– Любая будет счастлива ответить положительно мужчине, который приобретает украшения в нашем магазине, – открывает витрину и достаёт мягкую подушечку. – Но вот на это кольцо я бы посоветовала обратить внимание. – Кладёт украшение на подставку. – Классика. Круглый бриллиант, платина, два с половиной карата. Больше – просто не нужно…
– Я согласен, – заворожено ловлю взглядом преломляющиеся световые блики. – Красивое.
– Хорошо, – кивает девушка. – Тогда пройдемте на кассу.
Это такое ощущение… как будто ты падаешь в пропасть, но очень надеешься, что полетишь.
Что твоя женщина тебя простит и примет целиком, каким есть. Эмоциональным, немного тираничным, где-то наглым и избалованным, но безумного, просто как в воздухе, в ней нуждающемся.
Я поднимаюсь на свой этаж пешком и с каждой ступенькой замедляю шаг.
Сердце бьется в горле и сушит губы.
Вставляю и поворачиваю ключ, прислушиваясь к звукам в квартире.
Тишина.
Прохожу в гостиную и нахожу Асю спящей, сидя на диване.
Присаживаюсь рядом с ней на корточки и разглядываю лицо.
Плакала. Губы и глаза припухшие.
От этого факта становится горько во рту.
Сглатываю вязкую слюну и веду костяшками пальцев по Асиной скуле.
Моя девочка открывает глаза и даже несколько первых секунд нежно мне улыбается, пока не осознает, что больше не спит.
– Ты! – мгновением меняется в лице и подлетает в положение сидя.
Я кладу ей на колени букет цветов и покаянно смотрю снизу вверх.
– Прости, родная…
– Забери! – она пытается их скинуть мне назад. – Мне от тебя ничего не нужно!
Дергается в сторону, чтобы встать, но я не даю, фиксируя колени.
– Выслушай меня! – прошу, повышая голос.
– Не хочу! – мотает головой. – Ты уже прекрасно все продемонстрировал, где чьё место в твоей жизни. А я не чемодан! Не постою в камере хранения, пока ты делаешь дела! На статус любовницы я не готова!
– Я не думаю, что ты – чемодан, – рычу. – И не вижу тебя, как только любовницу. Просто дешевле было Нелли вывести отсюда, чем что-то объяснить. Ты даже не представляешь себе, на что способен нетрезвый человек! Он чувствует себя всемогущим. Понимаешь? Он не способен к критическому мышлению и оценке своих поступков! Так ещё ты ее и ударила!
– Я понимаю! А
