Джулия все еще боялась в это поверить, но чувствовала себя бесконечно счастливой. Полночное признание перевернуло ее жизнь.
Страсти разгораются
Сэр Уильям ждал племянницу на ступенях Левенс-холла. Джулия выскочила из машины и очутилась в его объятиях.
– Здравствуй, моя девочка!
– Дядя, вот и ты! – Она поцеловала его. – Заставил меня поволноваться, но выглядишь замечательно! Рассказывай скорее, как твои дела! Как ты себя чувствуешь?
Они вошли в дом и анфиладой высоких комнат прошли в так называемую Розовую гостиную – небольшой светлый зал, чей купольный потолок сиял итальянскими фресками, изображающими триумф богини утренней зари. Стены и мебель здесь были затянуты нежно-алым шелком, а большие зеркала и удивительный узорчатый мраморный пол завершали великолепную картину. Левенс-холл был построен в шестнадцатом столетии неким королевским фаворитом и два века спустя приобретен у его разорившихся потомков одним из состоятельных Деворгейлов. Сэр Уильям шутил по этому поводу, что у Деворгейлов и тогда была губа не дура. Что, правда, то, правда. Просторный, но не помпезно-огромный, наполненный произведениями искусства, этот дом действительно представлял собою истинную драгоценность.
– Как приятно снова увидеть тебя здесь! – сказал сэр Уильям, когда они уселись на обитый шелком диван. – Неужели скоро ты снова вернешься в Италию? Альпы – замечательное место, я бы поселился там, поближе к тебе, но что мне делать со всем этим? – Он обвел рукою гостиную. – Как ты думаешь?
– Я думаю, горный климат пошел тебе на пользу, – улыбнулась Джулия. – И очень рада за тебя. А насчет Альп… Было бы здорово! Гуляли бы с тобой по горам! Мы с Майклом… – Джулия прикусила язык, но было уже поздно – выражение лица сэра Уильяма изменилось, и он внимательно посмотрел на племянницу.
– Джулия, меня очень беспокоит один вопрос. Могу я задать его тебе? – негромко спросил он.
– Конечно.
– Прости, что лезу не в свое дело, но тебе не кажется странным внезапное внимание твоего кузена?
Джулия почувствовала, что краснеет. Наверное, дядя о чем-то догадался по моему счастливому виду. Надо честно рассказать ему.
– Почему ты не любишь Майкла? Я знаю, не любишь, – повторила она, заметив его протестующий жест. – Да, к Майклу трудно относиться непредвзято. Думаешь, я, как и все, попала в сети его знаменитого обаяния? Если бы ты знал, дядя, как многое за этим скрывается! Если бы ты видел Майкла в эти последние дни! Мне вдруг показалось, что передо мною совершенно незнакомый человек – добрый, ласковый, внимательный.
И Джулия, волнуясь, рассказала сэру Уильяму обо всем, что произошло с ней после ночной бури. Дядя слушал серьезно и без улыбки, а когда она умолкла, ласково потрепал по плечу.
– Возможно, мое отношение к Майклу действительно грешит необъективностью. Но все же, девочка, его репутация ловеласа тебя не смущает?
– Ах, вот ты о чем! – Она улыбнулась. – Хорошо, давай начистоту. Где список разбитых сердец и искалеченных судеб, который можно вменить в вину Майклу? Все с удовольствием сплетничают о нем, но почему еще никто не смог назвать мне ни одного имени? Может быть, ты знаешь? – Сэр Уильям покачал головой. – Я уверена, Майкл просто оказался заложником собственной внешности.
– Джулия, – прервал ее Уильям, – ты влюблена в него?
Она знала, что следует ожидать этого вопроса, но все-таки оказалась к нему неготовой.
– Пока не знаю. Но он сделал мне предложение, – сказала она, чувствуя странную неловкость.
– И что ты ответила?
– Я обещала подумать. – Она беспомощно улыбнулась. – Не понимаю, что со мной происходит. Глупо, правда?
Уильям ласково заключил ее в объятия.
– Ничего глупого, моя радость. Хотя мне скоро семьдесят, я не всегда был стариком.
Джулия подняла к нему лицо и радостно улыбнулась:
– Значит, ты не сердишься на меня?
– Ну что ты. Просто волнуюсь за тебя. Ведь тебе предстоит сделать выбор, и я хочу, чтобы ты сделала его правильно. Самое ужасное, – вдруг добавил он, – прожить жизнь не с тем человеком.
Джулия вздрогнула и в тревоге посмотрела на дядю:
– Почему ты так говоришь?
– Потому что знаю. – Его серые глаза потемнели, и Джулия внезапно поняла, как похожи сэр Уильям и Майкл – оба высокие, статные, с гордой посадкой головы.
– Ты не представляешь себе, Джулия, что значит прожить всю жизнь с одним человеком, а любить другого. Не представляешь, к какому страшному отчуждению от мира это приводит.
– Что случилось? Расскажи мне! Кто была эта женщина? – Джулия сжала его руки, словно желая облегчить боль, которая искажала сейчас его черты. – Она не любила тебя?
– Любила. Я сам во всем виноват. – Сэр Уильям освободил руки из ее ладоней и отошел в глубь комнаты. – Я был женат и не был счастлив. Полюбил по-настоящему уже, будучи зрелым мужчиной, прошедшим войну и многое испытавшим… Я полюбил ее. Она была удивительная женщина и потрясающе красива. Темные волосы, сапфировые глаза, кожа как фарфор… И она была невестой моего брата.
Джулия тихо охнула. Так вот в чем дело! Вот в чем причина странного отношения Уильяма к Майклу.
– Мы с Грейс полюбили друг друга с первого взгляда, как только Алекс познакомил нас. Прошло столько лет, а я помню тот день, как будто это было вчера. Господи, как я мог допустить, чтобы она вышла за него замуж! – По лицу пожилого джентльмена прошла судорога. – Грейс была очень гордой. Ей показалось, я не спешу с разводом. Я виноват в том, что не смог разубедить ее, виноват, что всеми возможными способами не ускорил его. Меня пугала сама процедура и все, что связано с ней – огласка, сплетни, судебный процесс, унизительные сцены с женой, с которой мы фактически давно расстались. А Грейс была слишком горда, чтобы настаивать. Мы поссорились, она убежала от меня в слезах, и через несколько дней я узнал, что они с Алексом обвенчались. – Уильям закрыл лицо руками. – Бедная моя девочка… Я молился, чтобы она была счастлива с ним, но все же ненавидел брата. Ненавидел себя. Ненавидел весь мир. Я вновь увидел Грейс, когда они вернулись из затянувшегося свадебного путешествия, и меня поразила случившаяся с ней перемена: чудесное лицо осунулось, глаза потеряли блеск. Как я и предчувствовал, Алекс не смог сделать ее счастливой. Конечно, он по-своему любил жену, но не хотел понять, что жизнь, которую он заставляет ее вести, убивает Грейс. Он таскал бедняжку с собою во все свои дурацкие экспедиции; если же она отказывалась ехать, находил себе женщин повсюду, где бывал, а по приезде изводил ее ревностью.
Джулия увидела, как по щеке дяди катится слеза. Какой-то жуткий холод закрался ей в сердце. Господи, как тяжелы эти тайны! Та фотография молодой женщины в Эйшем-хаусе… Она опомнилась, подбежала к сэру Уильяму и обняла его:
