— Жуть какая! Неужели это я?! — Она опрометью кинулась из комнаты, но через минуту вернулась, принеся вату и перекись водорода, и обработала его боевые раны.
— Милая, да такими шрамами может гордиться любой мужчина. Я вовсе не против, если ты будешь делать так много-много раз. Всю жизнь, к примеру.
Закончив смазывать царапины, она выключила свет и снова пушистым котенком устроилась у него на коленях.
Джейк мягко поглаживал ее плечи, не веря своему счастью. Лиз, видимо, чувствовала то же самое.
— Мне до сих пор не верится, что это ты сидишь здесь со мной. Я уже думала, ты никогда не придешь. Почему ты не ответил на мое письмо? Я так ждала.
Джейк напрягся и с гневом в голосе воскликнул:
— Это все мой провайдер! Не соизволил после сбоя почтового сервера проверить коннект! Но я тебя и без твоего сообщения пытался разыскать, да не получилось.
Лиз уткнулась носом в его твердое плечо и тихонько всхлипнула.
— Да, если бы знать, насколько меньше было бы мучений…
Почувствовав ее боль, Джейк принялся укачивать ее, как обиженного малыша. Вспомнив агрессивный вид Макса, он напряженно спросил:
— А ты правда привела бы к себе сегодня кого-нибудь другого?
Элизабет растерянно пожала плечами.
— Не знаю, может быть. Слишком тяжело было. Ты ушел, хлопнув дверью, а мне стало так одиноко, будто жизнь кончилась. — Вспомнив, как в ресторане от нее не отходили Макс и Ник, сдерживаемые только присутствием недовольных их нахрапистостью родителей, прошептала: — Повезло, что Макса с Ником отвлекли, когда мне позвонила мама, а то бы мы так просто не ушли.
Он вздрогнул, представив непробиваемого Макса с Лиз на руках, и чертыхнулся. Сильнее прижал ее к себе, отнимая у жутких химер. Во рту пересохло от кошмарной, к счастью уже минувшей, угрозы невосполнимой потери. Сглотнув, с трудом заставил себя признаться:
— А мне давно очень тяжело. Я ведь не напорист и не настойчив. А в последнее время и вовсе на себя стал не похож — дерганый такой и вспыльчивый не по делу. К тому же я был уверен, что совершенно тебе безразличен. Да и не замечал никакого интереса с твоей стороны, пока мы с тобой не поцеловались тогда, при ангине.
Она вспомнила тот миг, когда впервые почувствовала страстное волнение в мужских объятиях, и счастливо засмеялась, заново переживая восхитительное ощущение.
— Да, поцеловались мы неплохо! Я была уверена, что ты меня на стол повалишь, ты вел себя так… разнузданно…
Он затряс головой, отгоняя отголоски потрясшего его тогда неистового взрыва чувств, надолго выбившего из колеи.
— Да уж, это было нечто! Ты потом, наверное, меня последним хамом считала?
Счастливо вздохнув, Лиз поудобнее устроилась в его руках, подогнув ноги и плотно прижавшись к нему, напоминая маленького птенчика, уютно примостившегося в теплом гнездышке.
— Нет, что ты! Если честно, то мне впервые было хорошо с мужчиной. Раньше меня поцелуи и объятия разные жутко раздражали. Я себя как в тюрьме чувствовала. Потому и сбегала от всех поклонников. А с тобой наоборот. Именно после того поцелуя мне захотелось быть с тобой. Чтобы ты обнимал меня, целовал, ну и все прочее. Никогда прежде таких желаний у меня не возникало.
Услышав о прочем, Джейк крепче прижал ее к себе и страстно поцеловал. Оторвавшись, посмотрел в ее любящие глаза и снова мысленно поблагодарил судьбу за посланное ему счастье.
— А дальше? Когда ты поняла, что неравнодушна ко мне?
— Мне кажется, в июле, в отпуске. Тоскливо было, ничего не хотелось. Не могла понять, что со мной такое. Решила, что это депрессия. Однажды ночью сидела на берегу, смотрела на океан, и вдруг до меня дошло, что мне просто хочется быть рядом с тобой и больше ничего. Бывает же такое?
Джейк понятливо кивнул. В том полузаброшенном саду в Калифорнии он тоже почувствовал что-то такое, что понимает сердце, но не разум.
Лиз заметно погрустнела, вспомнив, что было потом.
— Я не знала, что мне делать. Ты ходил такой холодный и отстраненный, что мне страшно становилось. Попробовала тебе показать, что буду рада твоим ухаживаниям, но напрасно: у тебя обо мне было такое предвзятое мнение…
Он повинно опустил голову, легко коснувшись губами ее волос.
— Было дело. Но ведь ты и сама немало этому поспособствовала.
Она требовательно посмотрела ему в лицо.
— Джейк! Я когда-то давала понять, что доступна? Ты слышал от кого-нибудь из моих знакомых, что я с ним спала? — Она возмущенно откинула голову, заглядывая в его лицо.
— Откуда? Я ведь ни с одним твоим бойфрендом незнаком. А сослуживцы, грешным делом, чего только не мололи! Людям ведь рты не заткнешь.
Она немного помолчала, любуясь огнями, кружившимися вокруг елки, а потом нехотя выговорила:
— Ты знаешь, я всегда хорошенькой была. Даже очень. И все всегда говорили, что если красивая, к тому же блондинка, то непременно дура. Я старалась изо всех сил, но все равно, как бы я ни училась, все одноклассники считали, что я списываю, а учителя мне ставят отличные оценки за красивые глаза. — И не совсем логично добавила, надеясь, что он все равно поймет: — Да еще дома папа так с мамой обращался, будто она пустое место. Я до сих пор не пойму, почему она терпела. Но она любила его, а это страшное наказание, если тебя не любят. — Она боязливо вздрогнула, вспомнив страдания матери, и он, нежно поцеловав ее в мочку уха, мягко прошептал, обо всем догадавшись:
— И ты решила притворяться легкомысленной особой, чтобы не отвечать за разбитые сердца?
Зажмурившись от удовольствия, она поправила его:
— Нет, чтобы не разбивать сердец. Ведь, если ты знакомишься с пустышкой, пусть и хорошенькой, ты же не станешь рассчитывать на ее вечную любовь и привязанность? Чего ждать от красивой, но пустой куклы, верно? Мотыльки созданы, чтобы порхать.
Вспомнив, что еще недавно считал точно так же, Джейк согласно кивнул.
— Эта метода долго себя оправдывала, спасая меня от ненужных страстей, но с тобой вышла боком. У тебя уже выработался стереотип, правда не без моей помощи. Но тогда мне казалось, что я все делаю правильно, ведь в то время я тебя еще не любила.
Он потер ладони, как от непереносимого холода.
— А вот я тебя любил… Боюсь, что влюбился сразу, когда увидел в первый раз. У меня при виде тебя сердце забилось, как подстреленное. Ты пришла к нам после окончания университета, такая тоненькая, беленькая, грациозная, как старинная фарфоровая статуэтка. Но я сразу понял, что мне с тобой ничего не светит — ты посмотрела на меня, как на стеклянного человечка, насквозь.
Лиз покаянно потерлась лбом о его подбородок.
