Одри продолжала полными изумления глазами наблюдать за Альтом. Прижавшись к бедру Филиппа, пес являл собой яркое доказательство собачьей привязанности.
— Боюсь, что нет…
Улыбка мелькнула в уголках губ Филиппа.
— Должен признаться, что избаловал его.
— Он это заслужил.
Воцарилась тишина. Одри смотрела на Альта так, словно вся ее дальнейшая жизнь зависела от него. Он помог растопить лед между ней и Филиппом. Она не могла не чувствовать признательности за то, что Филипп был так добр к ее питомцу, но даже Альт, к сожалению, не поможет, когда она скажет Филиппу то, что должна сказать…
— Дома, — начала Одри, решив подготовить Филиппа к тому, что ему предстоит услышать, — нам нужно поговорить. И, боюсь, речь пойдет о вещах, которые тебя вряд ли обрадуют… По правде говоря, они тебе вовсе на понравятся, но я заранее признаю, что это вполне закономерно…
— Келвин прилетел в Ниццу, и ты тайком переспала с ним, — грубо ввернул Филипп.
Одри удивленно заморгала глазами. Она не находила слов, чтобы ответить на столь возмутительную инсинуацию.
— Подобные признания лучше оставить при себе, ибо слова «тебе не понравится» ни о чем не говорят. Да я его просто убью! — прошипел Филипп сквозь стиснутые зубы.
— Что с тобой? Ты выпил… или что? — с опаской спросила Одри.
— Нет, но сейчас мне просто необходима изрядная порция алкоголя, — буркнул Филипп, наклоняясь и рывком открывая дверцу находящегося в машине бара.
— Келвина не было в Ницце! — От возмущения щеки Одри горели. — Откуда ему там взяться? Что за глупости лезут тебе в голову и что за нелепые подозрения на мой счет? Возможно, с тобой я вела себя несколько импульсивно, но, поверь, я получила хороший урок.
Не поддавшись искушению выпить, Филипп захлопнул дверцу бара и тяжело вздохнул.
— До знакомства с тобой у меня были железные нервы.
— Я просто хотела подготовить тебя, — угрюмо пробормотала Одри.
— Успокойся. Я холоден как лед, спокоен как сфинкс, — заверил Филипп. В его пристально смотрящих на нее горящих глазах застыл немой вопрос, и у Одри перехватило дыхание. — Закален в битвах, несокрушим и готов спокойно выслушать твои убийственные новости.
Лимузин остановился перед домом. Одри любезно улыбнулась Селдену, распахнувшему перед ними входную дверь.
— Добро пожаловать домой, миссис Мэлори, — тепло поприветствовал ее дворецкий.
— О, кто вам сказал? — едва дыша, смущенно пробормотала Одри, с беспокойством косясь на Филиппа. — Это великая тайна!
— В банке только об этом и судачат, — хмыкнул Филипп.
Глаза Одри расширились.
— Джоуэл проболтался? Какая досада!
— Я спокойно отношусь к этому. Мне, конечно, очень бы хотелось, чтобы по прошествии недели о новости забыли, но банк похож на растревоженный улей, к тому же брак создает дополнительные проблемы, которых ты не могла предвидеть, — сказал Филипп, обнимая ее за талию и направляясь к кабинету. Альт следовал за ними по пятам.
— Проблемы?
— Свадебные подарки, приглашения на званые обеды…
— Свадебные подарки?! — в ужасе воскликнула Одри.
Филипп захлопнул дверь, привалился к ней спиной и глубоко вздохнул.
— Ладно, выкладывай-ка свои серьезные и неприятные новости. Я умираю от любопытства…
Опешившая от сообщения, что их брак ни для кого не секрет, Одри жалобно посмотрела на Филиппа, чувствуя, как у нее начинает кружиться голова.
— Я сожалею, что оказалась настолько глупой и позволила тебе поверить тому, чему ты так хотел верить… Видишь ли, я никогда не принимала противозачаточных таблеток, — призналась Одри, ожидая, что он сам сделает соответствующие выводы.
Длинные ресницы Филиппа на мгновение скрыли от Одри его глаза.
— И какое все это имеет значение?
Она вдруг ощутила приступ дурноты и слегка покачнулась.
— Ты побелела как полотно! — Филипп бросился, чтобы поддержать ее своими сильными руками, затем с осторожностью усадил на кожаный диван.
— Я беременна, — прямо заявила Одри, когда он сел рядом.
— Беременна… — повторил Филипп так, словно никогда раньше не слышал этого слова.
— В ту ночь, когда Максимилиан потерял сознание… — шепотом добавила Одри, помогая Филиппу вспомнить и с опаской ожидая, когда до него дойдет смысл сказанного ею.
— Ты беременна. — Глаза Филиппа вдруг загорелись радостью. — Мне вдруг почему-то стало не по себе, — не совсем уверенно закончил он.
Одри с тревогой ожидала неминуемой грозы, в такой ситуации ничего иного последовать не могло.
— Ты носишь моего ребенка, — еле слышно прошептал Филипп.
— Понимаю, тебя потрясло это известие, но ты не виноват. Ты всегда был очень осторожен, кроме того, первого, раза… — Одри, смутившись, умолкла.
— Воистину, это рука судьбы! — Голос его звучал бодро, и Одри истолковала это как знак того, что Филипп не хочет обидеть ее. — Мы женаты… хотя об этом и трудно догадаться, ведь ты не носишь обручального кольца.
— Попрощавшись с Максимилианом, я тут же сняла кольца. Я полагала, что наш брак должен храниться в секрете, — пояснила она, сбитая с толку оборотом, который приняла их беседа.
Вскочив, Филипп наклонился и, обняв Одри, заставил встать.
— Тебе нужно полежать. Ты очень устала.
— Но мы должны все обсудить.
— Обсудим, когда ты отдохнешь.
Поддерживая ее под руку, словно тяжелобольную, Филипп открыл дверь и направился через холл к лестнице.
— Но моя комната не там! — запротестовала Одри.
— Негоже держать собственную жену в помещении для прислуги.
— Мне там было вполне удобно, и я не хочу себя навязывать, — жалобно простонала Одри. — Ты обладаешь железной выдержкой. Ты до сих пор не сказал ничего такого, чего я была вправе ожидать.
— Было бы ошибкой позволить тебе догадываться, что я имею в виду. Я вовсе не хочу тебя задеть, но поскольку в отличие от меня ты мыслишь иными категориями, то плохо разбираешься в моих мыслях, — с грустью заметил Филипп.
Он усадил ее на великолепную кровать с балдахином, находившуюся в просторной комнате, своим убранством явно свидетельствующую, что здесь обитает мужчина. Сняв с Одри туфли, он помог ей снять жакет и чуть не расхохотался, обнаружив на нем оставшийся ценник.
— Ну же, скажи то, что ты должен сказать, — взмолилась Одри.
— После того как ты выспишься, дорогая. — Филипп присел на край кровати. На его лице застыло выражение полного умиротворения. — Ты едва не лишилась чувств внизу и до сих пор очень бледна. У нас будет достаточно времени, чтобы поговорить.
