За завтраком Крийн спросил:
– Я говорил тебе, что сегодня к нам кое-кто зайдет на кофе?
Дрогнувшей рукой Трикси поставила чашку на стол.
– Нет, не говорил. Кто же это будет?
– Мои коллеги из Тимоти; хотят пожелать нам счастливого путешествия.
– Понимаю. К чаю тоже надо ожидать гостей?
– Вполне возможно…
– Ладно, скажу об этом Миес. Но мы теперь никуда не можем отлучиться.
Он вдруг пристально посмотрел на нее.
– А ты бы хотела?
– Не так уж это обязательно, у меня еще достаточно дел до отъезда.
После завтрака она пошла искать Миес, чтобы попросить ее приготовить кофе и бисквиты для гостей, а потом пустилась в объяснения о том, как управлять домом, пока их не будет. Профессор каждый месяц выписывал Миес чек на домашние расходы.
– Денег больше чем достаточно, – сказала Миес на своем ломаном английском. – Но давайте я буду теперь посылать квитанции вам? Не будем беспокоить профессора по мелочам.
– Хорошая мысль, Миес, а если вам вдруг что-нибудь понадобится, сообщите мне. Его действительно не стоит беспокоить.
Она прошла в свою комнату, поправила прическу, чуть подмазала губы и надела голубую блузку и такого же цвета юбку – как раз для утреннего кофе. Дополнила наряд золотой цепочкой – чтобы выглядеть празднично, – и спустилась в гостиную.
И как раз вовремя. Казалось, все коллеги Крийна со своими женами собрались здесь, чтобы пожелать им счастливо отпраздновать Новый год в Голландии. Трикси, разливая кофе, тихо удивлялась тому, сколько же у Крийна друзей.
К полудню они снова остались одни.
– Пойду прогуляюсь с Цезарем, – сказал профессор и ушел, даже и не подумав спросить ее, не хочет ли Трикси присоединиться.
Чтобы скоротать время, она собрала вещи и села вместе с Крийном за ланч. Позже, к чаю, гостей собралось еще больше, чем утром. Когда последний гость ушел, Крийн сразу удалился в свой кабинет; после обеда он отправился туда же, оправдавшись тем, что до отъезда из Англии ему нужно вычитать и вернуть в издательство первую главу книги.
На следующий день, сразу после ланча, они поехали в Дувр.
Тяжело было расставаться с Миес и Глэдис, и даже еще тяжелее – с Цезарем.
– Если ты все же решил постоянно жить в Голландии, – сказала она в машине, – ты должен взять туда Цезаря. Миес и Глэдис могут поехать тоже, так ведь?
– Конечно, это возможно, – согласился он, – но когда я не был женат, мне не нужен был постоянный дом.
– Однако теперь-то ты женат, – твердо сказала Трикси и тут же неуверенно прибавила: – Так ты все-таки не хочешь осесть на одном месте?
– Хочу, но все зависит от обстоятельств. – Его тон не допускал возражений. Покосившись на него, она увидела, как крепко стиснуты его губы, и не стала больше ни о чем спрашивать. И тем не менее всю дорогу до Дувра думала о том, что же это за обстоятельства такие.
В это время года темнело совсем рано, к тому же сильно похолодало. Когда они высадились на берег и покатили по Голландии, было уже совсем темно, а пока добрались до Лейдена, повалил снег.
– Отлично, – беззаботно сказал Крийн, – скоро можно будет кататься на коньках. – Он взглянул на нее. – Ты умеешь, Беатрис?
– Нет, но могу научиться…
– Уж учителей у тебя будет достаточно, – проговорил он бесстрастным тоном и после этого надолго замолчал.
Они подъехали к дому. Рэбо распахнул дверь, Уолке вышла навстречу, а Самсон прыгал вверх и вниз по ступенькам, визжа от радости.
– О, как же хорошо дома! – с чувством воскликнула Трикси и радостно пожала руки Уолке и Рэбо, не заметив, что Крийн слегка нахмурился.
Старый дом приветствовал их светом и теплом. В гостиной, на своем обычном месте, спал Перси; когда они вошли, он приоткрыл один глаз и мурлыкнул.
Было уже поздно, но Уолке все равно накрыла столик в маленькой гостиной и накормила их ужином: суп, холодец и салат из шпината. Она бегала туда-сюда и что-то тараторила по-голландски; Трикси сумела разобрать несколько слов, из которых явствовало, что у них все в порядке и к празднованию Нового года все давно готово.
– Когда соберутся гости? – спросила Трикси Крийна.
– Через два дня. Уолке хочет завтра поговорить с тобой обо всех приготовлениях; Рэбо будет переводить.
– Да, конечно. А ты будешь дома?
– У меня завтра несколько консультаций – и в больнице, и в конторе, и в поликлинике. Но завтра, уверяю тебя, ты не заскучаешь. Наверняка прибудут первые гости – моя семья знает, что мы вернулись.
– Хорошо. Ты вернешься к чаю?
– Вряд ли. – Он взглянул на часы. – Уже очень поздно, ты не устала?
Трикси решила, что надоела ему – он просто был слишком хорошо воспитан, чтобы это показать. Она поспешно вскочила, чуть не уронив стул, и впопыхах ответила:
– Да-да, очень устала. Пойду спать. Спокойной ночи, Крийн. – Она вихрем выбежала из комнаты, даже не взглянув на мужа. Выжать улыбку она не могла, но уж глупые слезы просто обязана была от него скрыть.
Рано утром он ушел; Трикси позавтракала в одиночестве, а после затеяла беседу с Уолке. Рэбо переводил, а время от времени Трикси и сама вставляла голландское словечко – и очень гордилась этим. Они обсудили закуски, и Уолке предложила Трикси украсить дом цветами… Было очевидно – Рэбо и Уолке и сами отлично знали, что делать, и могли прекрасно обойтись без ее советов, ведь уже столько лет они устраивали тут все сами. Она благодарно улыбнулась – ведь они с таким терпением выслушивали все ее указания – и поехала в Лейден купить цветов.
Как приятно выбирать цветы, не думая о цене! Нарциссы, лилии, тюльпаны, фрезии, гиацинты… Она погрузила их в багажник, вернулась домой и стала расставлять в вазы. Луговые лилии в маленькой хрустальной вазе она оставила в холле, гиацинты же хотела отнести к Крийну на письменный стол… Вдруг за ее спиной раздался голос Андре:
– Как я рад видеть тебя, Беатрис.
Она обернулась к нему, едва сдерживая раздражение.
– Привет, Андре. Я очень занята. Ты к Крийну?
– Нет. К тебе.
– Извини, но у меня действительно нет времени. Ты ведь приедешь к нам на Новый год?
– Конечно, но тогда здесь соберется все семейство, и мы не сможем поговорить наедине.
– Но нам с тобой решительно нечего обсуждать наедине, Андре. – Голос Трикси звучал холодно и рассудительно. – Ты чересчур самонадеян. Я думаю, тебе лучше уйти.
Он коротко хохотнул и не двинулся с места. Тогда она отнесла в кабинет вазу с гиацинтами, вернулась в холл и отчеканила:
– Я иду на кухню помогать Уолке. Жаль, что не могу предложить тебе чашку чаю. – Она натянуто улыбнулась. – До свидания, Андре.
Профессор покончил со своими делами намного быстрее, чем предполагал. Он обработал кое-какие записи, отдал их напечатать секретарю и сел в машину, предвкушая, как сейчас попьет с Беатрис чаю. Маленькая аккуратная головка жены, освещенная лампой, будет кивать в такт его словам; иногда она, улыбаясь, будет поглядывать на него… До чего же славная у нее улыбка, какие блестящие глаза; он никогда не считал ее хорошенькой, но сейчас, внезапно полюбив, был уверен, что она прекрасна. Он гнал машину домой намного быстрее, чем обычно.
