— Нет, никогда.
— Он должен был приезжать и уезжать тайком, скорее всего ночью. Вы не слышали стука копыт, но есть возможность прийти и пешком, не так ли?
— Да, такая возможность есть.
— Значит, этот человек знает окрестные болота. Кто-то из джентльменов предположил, что он живет неподалеку. Так что кольцо вокруг убийцы сжимается, и скоро он будет схвачен. Мы все уверены в этом. Почему вы так мало едите?
— Я не хочу…
— Ханна решит, что ее пирог не понравился. Я не говорил еще, что сегодня видел вашего знакомого?
— У меня нет здесь знакомых, кроме вас.
— Благодарю вас, Мэри. Это прекрасный комплимент, и я способен его оценить. Но вы не совсем откровенны. У вас есть знакомый, Вы мне сами об этом говорили. Разве не брат вашего дяди возил вас на ярмарку в Ланстон?
Мэри вцепилась в край стула.
— Я с тех пор его и не видела. Я думала, что он уехал.
— Нет, он здесь с самого Рождества. Он узнал, что вы у меня, и попросил передать вам, что ему очень жаль. Так и сказал. Мне кажется, он имел в виду вашу тетю.
— Это все, что он передал?
— Я думаю, он хотел сказать что-то еще, но нам помешал мистер Бассет.
— Мистер Бассет? Он был там, когда вы разговаривали?
— Ну конечно. Это было перед тем, как я уехал из Норт-Хилла, дискуссия там затянулась.
— И Джем Мерлин тоже участвовал в этой дискуссии?
— Он имел на это право как брат покойного. Хотя, по-моему, он не сильно опечален утратой.
— Мистер Бассет и остальные допрашивали его?
— Они говорили целый день. Его ответы были очень уклончивы. Он куда умнее своего брата. Вы говорили, что он занят каким-то малопочтенным ремеслом. Кажется, ворует лошадей?
Мэри кивнула. Ее пальцы блуждали по скатерти.
— Что с ним сделают, мистер Дейви? — спросила она.
— Сделают? — искренне удивился он. — Почему с ним должны что-то сделать? Мне кажется, он помирился с мистером Бассетом, и ему нечего бояться. Едва ли ему будут вспоминать старые грехи после того, что он для них сделал. Разве я не говорил, что Джем Мерлин донес на своего брата?
Она уставилась на него не понимая.
— Джем донес на своего брата?
Священник отодвинул тарелку.
— Так мне сказал мистер Бассет. Он столкнулся с вашим приятелем в Ланстоне в Сочельник и отвез его в Норт-Хилл для допроса. «У меня есть право засадить тебя в тюрьму, где ты не увидишь лет двенадцать ни одной лошади, — сказал он. — Но ты можешь заслужить свободу, если дашь показания против брата». Ваш приятель отказался. Тогда сквайр сунул ему под нос объявление. «Смотри, Джем, — сказал он, — как это тебе нравится? В ночь перед Рождеством было самое страшное кораблекрушение с прошлого года, когда «Леди Глостер» налетела на рифы у Пэдстоу. Может, теперь ты передумаешь?» Дальше я не все понял, нам постоянно мешали, но я догадываюсь, что ваш приятель ночью сбежал. А вчера утром возвратился, подошел к сквайру, когда тот выходил из церкви, и сказал: «Хорошо, мистер Бассет, вы получите то, что хотели». Вот почему я сказал, что он умнее своего брата.
Мэри смотрела перед собой, пораженная услышанным.
— Мистер Дейв, — произнесла она, — похоже, я самая большая дура из всех, что когда-либо появлялся в Корнуолле!
— Я верю вам, Мэри Йеллан, — улыбнулся священник. В голосе его звучала укоризна.
— Что бы ни случилось дальше, — продолжала она, — я могу смотреть в будущее спокойно!
— Я рад за вас, — сказал он.
Она поправила волосы и улыбнулась — впервые за все время их знакомства.
— А что еще сказал Джем Мерлин? — спросила она.
Священник посмотрел на часы и вздохнул.
— Время бежит слишком быстро! Я думаю, мы уже достаточно поговорили о Джеме Мерлине.
— Он был все еще в Норт-Хилле, когда вы уехали?
— Да. Кстати, именно из-за его последних слов я и поспешил сюда. Он сказал, что сегодня вечером собирается навестить кузнеца в Уорлеггене.
— Мистер Дейви, вы говорите загадками. Какое это имеет отношение к вам?
— Он покажет кузнецу гвоздь от лошадиной подковы, который нашел в зарослях вереска неподалеку от «Джамайки-Инн». Гвоздь совсем новый, а Джем Мерлин знает всех кузнецов в округе. «Смотрите, — сказал он сквайру, — я нашел его сегодня утром за гостиницей. Вам я здесь больше не нужен. С вашего разрешения, я поеду в Уорлегген и швырну в лицо Тому Джори его плохую работу».
— Ну и что дальше? — не понимала Мэри.
— Вчера было воскресенье, верно? А по воскресеньям ни один кузнец не работает — если только не согласится из большого уважения к заказчику. Только один всадник проезжал вчера мимо кузни Тома Джори, и было это, кажется, около семи часов вечера. После этого всадник продолжил свой путь в сторону «Джамайки-Инн».
— Откуда вам это известно? — прошептала Мэри.
— Этот всадник был настоятелем из Алтарнана.
В комнате воцарилась тишина. Откуда-то потянуло холодом. Каждый ждал, когда заговорит другой. Мэри услышала, как Френсис Дейви сглотнул. Бесцветные, застывшие глаза глядели на нее через стол, но они уже не были бесстрастными — они ярко сверкали на белой маске лица.
Пауза тянулась бесконечно. Наконец Мэри вымученно улыбнулась:
— Вы сегодня такой загадочный, мистер Дейви.
Он ответил не сразу. Мэри услышала, как он снова сглотнул, потом наклонился в кресле и резко сменил тему.
— Вы утратили доверие ко мне сегодня еще до того, как я вошел, — сказал он резко, — вы полезли в мой стол и наткнулись на рисунок. Вы были напуганы. Нет, я не из тех, кто подглядывает в замочную скважину. Я просто заметил, что бумагу переворачивали. Вы спросили себя: «Что это за человек — алтарнанский священник?» А когда услышали мои шаги, то бросились в это кресло, чтобы я не мог видеть вашего лица. Не прячьтесь, Мэри Йеллан. Мы теперь можем быть откровенны друг с другом.
— Я очень сожалею, что открывала ваш стол, — пробормотала Мэри, — я до сих пор не знаю, как это получилось. Что же касается рисунка, — я не разбираюсь в таких вещах и даже не могу сказать, хорош он или плох.
— Не в том дело, хорош он или плох, а в том, что он испугал вас. Вы снова сказали себе: «Этот человек — причуда природы, и его мир — не мой мир». Не так ли? Вы были правы, Мэри Йеллан. Я живу в прошлом. Тогда люди не были такими смирными, как сейчас. Я говорю не об исторических персонажах в камзолах и чулках — они никогда не были моими друзьями. Мое время — это начало бытия, когда реки и моря были одним целым, а древние боги жили в горах!
Он поднялся с кресла и встал у огня — темная долговязая фигура с белыми волосами и глазами, прозрачными, как стекло. Его голос звучал так же вкрадчиво, как и в день их первого знакомства.
