— Т-е-е-ема… — я не знала, что хотела сказать. Готова была умолять остановиться, не убивать меня — или продолжить, позволить сорваться в заветную бездну.
Подтянувшись на руках, впился в мой рот, размазывая запах и вкус по губам. Удивительно, необъяснимо, но не противно. Бархатный шелк головки прошелся между складок, заставляя стон сорваться с губ. Обхватив его бедра ногами, подкинула себя навстречу.
— Кира, — прорычал Сокол мне в губы. — Я и так на грани, не заставляй сорваться. Не хочу сделать тебе больно, — пока он рычал, я терлась об него, слова уже не воспринимались. — Твою… — сквозь зубы, — Ки-и-ира…
Он действительно был крупным. Легкие толчки не сразу увенчались успехом, теперь он растягивал меня собой. Провел по моим губам большим пальцем, ныряя за ряд зубов, вынудил облизать и пососать палец. Головка члена проникла в меня, выбивая из легких воздух, а палец медленно поплыл вниз, оставляя влажный след на подбородке, груди, животе. Нырнул вниз, останавливаясь на клиторе. Надавил, срывая стон. Тут же рванулся в меня.
Резкая вспышка боли заставила сжаться. Я задыхалась, словно выброшенная на сушу рыба.
— Т-ш-ш, маленькая. Т-ш-ш… — целуя мое лицо. — Я не двигаюсь. Сейчас боль пройдет, — нежно поцеловал мои губы. Успокаивал. Артем давал время привыкнуть к наполненности внутри себя. Палец вернулся к самой чувственной точке. Он все время удерживал вес на одной руке, но испарина на висках появилась потому, что ему приходилось себя сдерживать, заметила, как он сжимает челюсти, отчего ярче обозначались скулы. Разжигая во мне огонь, четко уловил, когда внутренние мышцы расслабились. Толкнулся в меня. Дискомфорт остался, но боли больше не было.
— Кира, ты меня так сжимаешь, что я умом тронусь, — жестко целуя, царапая зубами губы.
Толчок… еще… глубже… но Артем все еще сдерживался. Пожар во мне растекался с прежней амплитудой, мир вновь сузился до нас двоих. От стонов пересохли губы. Узел внизу живота закручивался в болезненную спираль. Дыхание срывалось. Пальцы впивались в простыню, будто она могла удержать меня от падения в бездну. Пальцы ног поджались, когда очередным толчком Артем отправил меня за грань. Я упала, а потом взмыла в небо и разлетелась на миллиарды частиц.
— Я с тобой рехнусь, моя девочка, — прохрипел Сокол, и последние несколько толчков я ощутила в полной мере. Оказывается, он все это время сдерживался. В последний момент он вышел из меня, прижал член к моему животу… Закинув голову назад, сжал челюсти. Глухое рычание било по расслабленным нервам. Он так красиво кончал, что я прониклась мечтой когда-нибудь запечатлеть этот кадр.
* * *
Сокол
Трахаясь с левыми бабами, мне всегда хотелось скорее отмыться и уйти. Тело получало разрядку, оставляя чувство брезгливости. Были женщины, с которыми это чувство возникало не сразу, но появлялось рано или поздно. Никогда… никогда до сегодняшнего утра я не получал душевный оргазм. Да и вообще не кончал до кровавых пятен перед глазами. С трудом в последний момент выскользнул. На задворках сознания билась мысль полностью пометить Киру, пусть носит под сердцем моего ребенка. Удержался. Я только начал приручать дикую кошечку. Взбрыкнет, снова кинет меня в ад. Мой ангел со стальным характером, с ней только договариваться.
Теперь полностью моя. Ее тело еще сотрясала дрожь, а я снимал губами испарину с ее тела. Немного тревожило, что сделал больно, но мужское начало довольно рычало — до меня никого не было. Никто не видел ее такой. И не увидит…
— Ты как? — заглядывая в глаза, как только вспорхнули веки. Блин, меня опять утягивает в омут. Член каменеет. Прикладываю хренову кучу усилий, чтобы не рвануться в нее. Я будто дох от жажды, а получив глоток нектара, лишь сильнее разжег эту самую жажду. Еще ясно помню, как она несколько минут назад выгибалась в моих руках, дышала урывками, царапала кожу…
— По мне не видно? — смущенно улыбается. Алебастровая кожа краснеет. И это заводит. Хотя в этой девочке меня заводит все, а нужно держать себя в руках. Дать ей пару дней восстановиться.
— Я интересуюсь, там не болит? Давай съездим к врачу? — мне нужно быть уверенным, что с Кирой все хорошо, и я никак не навредил. Перевернулся, устраиваясь поудобнее на спинке кровати. Перетащил на себя Киру.
— Зачем к врачу? — на красивом лице образовались хмурые складки между бровей. — Со мной все хорошо.
— Ладно. Если что-то будет беспокоить, сразу говори. В душ?
— Было бы неплохо.
Поднявшись с ней, направился в ванную комнату. Она создана для меня. Даже в руках удобно держать, не выпустил бы. Мысль оставить ее одну и не мешать появилась в голове и тут же исчезла. Залез вместе с ней в кабинку. Теплые струи заскользили по гладкой коже вместе с моими руками. Плеснув на ладони гель, принялся сам мыть Киру. Прикрыв глаза и закусив губу, откинулась мне грудь. Плохая была идея. Без холодного душа вряд ли обойдется. Слишком ярко эта девочка меня заводила. Выдергивала на поверхность все чувства, которые обострялись рядом с ней словно у зверя. С ней не бывает просто. Помыть хотел? Я тупо ее распалял. Мне нравилось, как ладони скользят по нежной коже. Сходил с ума, ощущая тяжесть груди в руках. Кира постанывала, прогибалась в спине…
Скользнув по животу вниз, размазал пену по лобку, двинулся к нежным складкам. Вклинился бедром между ног, вынуждая чуть расставить ноги. Так удобнее ласкать. Если бы не держал, Кира съехала бы на пол. Кого-то ноги отказывались держать. Пальцы уверенно подводили мою девочку к разрядке. Рваные вздохи, изгибающееся тело в руках, нежные стоны.
— Тема, я хочу с тобой…
— Не сегодня, маленькая, — знала бы она, как я хочу. Как меня разрывает и чего стоило выдавить из себя эти слова. Ее попка так трется о каменный член, что мозг размазывает по стенкам кабинки, хрен я его соберу.
— Я хочу…
— Тебе будет больно. Нет.
— Я хочу, — продолжает настаивать. — Пожалуйста, Тема, — мое имя, срывающееся хриплым стоном, и это «пожалуйста» разносят в клочья весь мой оставшийся контроль. Подхватываю ее под ягодицы, припечатываю к стене лопатками.
— Обхвати меня ногами, — впиваюсь в сочные губы. Головка трется о вход, но я из последних сил сдерживаюсь, пока Кира сама не толкается навстречу.
Медленно, плавно, на всю длину. Даю ей привыкнуть, распаляю. Легкие укусы оставляю на шее, ключицах. Зализываю покраснения. И только когда замечаю, что она перешла порог боли, и я полностью там, где все звенит от удовольствия, отпускаю себя. Глубоко… размашисто… сильно.
Ловлю крики ртом, пока она выгибается, тело сотрясает дрожь. И вновь приходится покидать тугой рай в самый последний момент. Я точно сдохну от удовольствия, когда кончу в нее…
* * *
Кира
Наши выходные затянулись еще на одни сутки. Полностью погруженные в свои отношения, мы не обсуждали наше участие в играх, а ведь ребята звонили и просили встретиться.
— Послезавтра. Хотя бы еще один день ты только моя, — шепнул Сокол. Разговор с Яром проходил на громкой связи. Артем стоял сзади, руки покоились на моей талии.
— Яр, мне нужно отдохнуть. Я наберу.
— Спасибо, красотка.
— За что?
— За то, что выстояла, — с уважением и восхищением. — Знаешь, о чем я тут подумал? — не успела ответить, а Яр продолжил: — Готов остепениться. Если захочешь, Кир, будешь единственной. Подумай, красотка, — вроде в излюбленной шутливой манере, но руки на моей талии заметно напряглись. Значит, не только я поняла, что за этим шутливым тоном скрывается что-то большее.
— Тебе вредно думать, Яр. У меня есть парень. Пока, — завершила разговор.
Сокол не парень, он — мужчина во всех смыслах этого слова, но как сказала, так сказала. Руки на моей талии до сих пор не расслабились.
— Надену на палец обручальное кольцо, — угрожающе. Закусила губу, чтобы не засмеяться. Ревнует.
— Если решили заклеймить, Артем Дмитриевич, делайте это по всем правилам, — пряча улыбку, строго произнесла. Меня резко развернули, успела увидеть предвкушающую улыбку, которая грозила мне большими неприятностями… или приятностями, смотря с какой стороны смотреть. В следующий момент мои губы попали в плен и без сопротивления капитулировали.
