Она его любит, а он... По крайней мере, он хочет ее тело и скучает по ней, а это уже немало. Для начала. Потом, может, он тоже ее полюбит, и еще их будет связывать ребенок. Из Марко выйдет замечательный отец — как быстро он нашел общий язык с Джонни! С этой счастливой мыслью она уснула.
Разбудил ее телефонный звонок. Она нехотя открыла глаза. Марко рядом уже не было.
Из холла до нее донесся голос Марко. Видимо, связь была плохая, и он говорил довольно громко.
— Да, Тереза, мне только что позвонили. Да, я знаю, мы только вчера вернулись, но обстоятельства требуют. Нужно вылетать немедленно, приезжай, как только сможешь. Только сначала закажи билеты. Я тебя буду ждать. Пока, дорогая.
Оливия заскрежетала зубами. Как смеет он называть другую женщину «дорогая»! В ее доме! Она бессильно прислонилась к стене. Вся ее решимость сказать ему о том, что он станет отцом, исчезла. Она устало прикрыла глаза.
Дверная ручка повернулась, и вошел виновник ее печали. Оливия открыла глаза. На нем был только купальный халат, и она хорошо видела, как он оттопыривается на уровне бедер. Этот негодяй возбужден! Оливия метнулась в ванную и с треском захлопнула за собой дверь. Упала на колени перед унитазом, и ее мучительно вырвало. Ее бил озноб, и она с трудом поднялась, чтобы умыться и почистить зубы.
Он колотил в дверь.
— Оливия, дорогая, почему ты заперлась? Неужели ты до сих пор стесняешься?
Ее снова замутило. Он и ее называет «дорогая». Какое счастье, что она не поторопилась и не поделилась новостью еще вчера! Какое это было бы унижение!
Марко сказал из-за двери:
— Оливия, мне надо поговорить с тобой. Я уезжаю. Срочное дело.
Она еще раз прополоскала рот и процедила:
— Выйду через минуту.
Она набросила махровый халат и крепко затянула поясок. Теперь она готова.
— Ты хотел что-то сказать, — бросила она, выходя из ванной.
Он немного удивился, но сказал лишь:
— Да, я уезжаю по срочному делу. Мне бы очень хотелось, чтобы ты поехала со мной, но вряд ли ты хорошо перенесешь полет. До Мексики лететь часов десять!
Она кивнула.
— Правильно. Желаю тебе удачной поездки. А мне надо поработать.
Марко замер, как вкопанный, и она проскользнула мимо него. Он нагнал ее на пороге ее старой комнаты.
— Послушай! Что произошло? Что это значит — желаю удачной поездки? Я думал, прошлой ночью...
— Прошлой ночью ты думал, что быстренько утолишь свой сексуальный аппетит перед следующей поездкой. Очень удачно получилось, правда?
— Не знаю, какая муха тебя сегодня укусила, — возмутился Марко, — но я не желаю выслушивать всякие глупости...
В этот момент из своей комнаты прибежал Джонни, и им пришлось прекратить перепалку. Марко заперся в кабинете, а Оливия поплелась вниз кормить Джонни завтраком. Сама она даже подумать о еде не могла, ее сразу же начинало мутить.
Казалось, день начался — хуже не придумаешь. Но это были еще цветочки. Раздался звонок в дверь, и Оливия, бледная, осунувшаяся и усталая, пошла открывать. Любопытный Джонни побежал следом.
На пороге стояла улыбающаяся Тереза в элегантном светло-сером костюме. Оливия сразу же почувствовала себя простушкой и замухрышкой.
— Доброе утро, Оливия. Марко меня ждет.
И Тереза, не дожидаясь ответа, прошла в дом.
— Привет, — машинально ответила Оливия.
Она закрыла дверь и увидела, что Марко уже вышел из кабинета, принял Терезу в объятия и запечатлел звонкий поцелуй у нее на щеке. Оливия похолодела. К горлу подступила тошнота, и она была уверена, что к беременности это никакого отношения не имеет.
— Марко целует эту леди, — встрял Джонни. — Она что, тоже его жена, как и ты, Оливия?
Устами младенцев, с горечью подумала Оливия.
— Оливия, — сказал, как скомандовал, Марко. — Мы с Терезой скоро вылетаем, но до отлета нам надо поработать. Не могла бы ты попросить Блэки подать нам кофе в кабинет?
Ее даже затрясло от ярости. Что он себе позволяет?!
— Не могла бы, дорогой, — лучезарно улыбнулась она. — Мы с Джонни опаздываем. Желаю удачной поездки.
Она схватила за руку ничего не понимающего Джонни и, волоча его за собой, выскочила за дверь.
Никогда еще она не чувствовала себя такой униженной! Как он посмел! Он не только пригласил Терезу в дом, но и целовал ее на глазах у нее и ребенка!
— Красивая машина, — оценил Джонни, стоявший у входа светло-голубой спортивный автомобиль.
Оливия никогда не замечала в себе склонности к насилию, но с каким наслаждением она пнула покрышку щегольского автомобиля! Хотя лучше бы это была Терезина задница.
Пять часов спустя измученная и голодная Оливия вошла в дом. У Джонни сил уже не было, и его пришлось нести на руках.
— И где вас черти носили? — набросилась на нее Блэки. — Бедный мистер Ферреро все ждал, ждал, два раза переносил отлет. Хотел с вами проститься по-человечески. Но больше уж ждать он не мог.
Вот как, значит. Бедный мистер Ферреро. А она, она не бедная? Оливию душили слезы обиды.
— Мистер Ферреро вовсе не бедный, — холодно сказала она. — Есть мы не будем — у викария нас накормили. Но мы бы выпили кофе.
Тут Блэки почуяла неладное.
— Да на тебе лица нет! Садись, я сварю тебе кофе. Ты не больна? Давай-ка я лучше отменю свои выходные и побуду с тобой, пока мистер Ферреро не вернется.
Оливия замотала головой. Каждый год Блэки с приятельницей проводили две последние недели июня на озере. Оливия не хотела испортить ей долгожданный отпуск.
— Я в порядке. Иди, укладывай вещи, а я завтра вас отвезу на станцию.
Оливия рано отправилась спать и, лежа без сна в широкой холодной постели, она дала волю слезам. Она безумно скучала по Марко и презирала себя за это. Почему ее так тянет к нему, ведь он ясно дал ей понять, что она ему не нужна!
Прошло много времени, прежде чем она успокоилась и смогла здраво рассуждать. Она припомнила все подробности их романа, а затем и брака, взвесила все за и против. И пришла к выводу, что Марко, вообще, не способен на чувства.
Он по натуре одиночка. С ранних лет он был предоставлен сам себе, ни в ком не нуждался и никому не был нужен. Позднее деньги, привлекательная внешность и внутренняя сила дали ему возможность идти по жизни, забирая все самое лучшее: и женщин, и автомобили, и предметы искусства.
С грустью она признала, что вряд ли способна вызвать в нем ответные чувства. Отношения с Терезой для него, видимо, то, что можно назвать подобием любви. Но только подобием. Человек с его деньгами и его положением смог бы добиться для Терезы развода, если бы захотел. Оливия почти пожалела Терезу — столько лет находиться рядом с Марко, любить его, делить с ним постель и наблюдать за бесконечной чередой любовниц.
