— Терпеть не могу, когда женщины говорят «забудем». — Он вылетел из комнаты и вернулся с бритвенным прибором. — Это ничего не решает.
— Ты бы не пришел в восторг, узнав, что я побывала в таком заведении, — сказала Элен, включая будильник у кровати.
— С моего места ничего не было видно, — в сердцах ответил он. — Даже в прошлой своей жизни я не заплатил бы и медный грош за подобные удовольствия. Да ты и не пошла бы за такого. — Он отправился в ванную чистить зубы.
Она подпрыгнула, когда черноволосая голова снова высунулась из ванной.
— Я не выношу эту голубую пасту!
Она подтянула колени к подбородку.
— Слушай, ты бесишься по пустякам.
— Я? — Гарри ткнул зубной щеткой в ее сторону. — Может быть, тебе лучше прикусить язычок?
Она вздохнула.
— Белая паста — в левом ящике.
— Большое спасибо. — Он исчез, тихо ворча. Гарри заканчивал чистить зубы, разглядывая в зеркале свою рассерженную физиономию. Профессионалы знают, что рабочие дни могут длиться за полночь. А Элен — профессионал.
Но в глубине души он ощущал импульс, влекущий к такому браку, как у его родителей. Ссорились они редко и только по серьезному поводу. Старшие Кэрроллы — вероятно, тоже, судя по их долгому браку. А ведь Элен провела этот вечер с родителями, и они наверняка интересовались, куда подевался ее муж в их первую ночь в городе.
Вернулся Гарри, уже не пуская пар из ноздрей. Он разделся и забрался в постель, с болью отметив, что Элен оставила ему две трети матраса.
И все же прильнул к ее спине.
— Извини, — шепнул он в ее волосы. Она попыталась отодвинуться, но мощная рука обхватила ее живот. — Я способен взглянуть на вещи с твоей точки зрения, — продолжал он. — Мы новобрачные. Твоя семья хотела познакомиться со мной.
— Даже буля пришла! — крикнула она, колотя подушку.
Гарри вздохнул. Это был болезненный удар. Он высоко ценил пожилую леди и хотел заслужить ее любовь и уважение.
— У меня остался хоть один союзник среди Кэрроллов?
— О, не волнуйся, эта идиотка, — она села и с отвращением ткнула себя в грудь, — защищала тебя. Расписывала твои достоинства так, что Сабрина глаза вытаращила.
— Так она снова в стае?
— Да, и рычит, как тигрица, спасающая детеныша — меня.
Гарри понял. Актрису бесила сама возможность его счастливого союза с Элен.
— Бьюсь об заклад, она самозабвенно втаптывала меня в грязь.
Элен кивнула, убирая волосы за уши.
— Уверяла, что я способен нарушить брачные клятвы?
— Она полагает, что я не в состоянии удержать мужчину из ее круга.
— И убеждала тебя, что я не из тех, кто хранит верность?
— Разве не забавно будет доказать обратное?
— А еще забавнее — выдать ее замуж. — Гарри тихо выругался. — Почему я не нашел ей дом в Сан-Франциско?
Они предались тихим ласкам.
— Ты хитрец, Гудини, — проговорила Элен. — Я собралась гореть долго, как трехфунтовая свеча, а ты умудрился меня погасить.
— Я собирался сделать совсем другое, — признался он. — Но надеюсь, что в подобных схватках мне удастся держать в памяти то, что делает прочным старомодный брак.
Элен успокоилась, но тут же снова пришла в возбуждение, когда Гарри начал стаскивать с нее рубашку.
— Тебе, наверное, приятно будет узнать, что я волновалась.
Встав на колени, он притянул Элен к себе. Держа жену за плечи, он долго целовал ее. Оторвался, задыхаясь, чтобы сказать:
— Для меня важны все твои мысли. Даже те, что мне не нравятся. — Она попыталась ответить, но он остановил ее новым поцелуем. — Я не хочу только одного — вмешательства Сабрины в нашу жизнь. Согласись, твои подозрения — ее заслуга.
— Почему ты такой умный временами? — потупилась Элен.
— Наверно, пытаюсь компенсировать глупости, которые успел натворить, — печально предположил он. — Хорошие браки строятся на прочных основаниях. Это касается только нас двоих, и никому не позволено вмешиваться.
— Ты прав, милый. Я буду умнее, — пообещала она.
— Это все, о чем я прошу, — сказал он, гладя ее шелковистую спину. — Почти все.
* * *
Наутро Гарри проснулся в пустой постели. Определив характер запахов и звуков с кухни, он пошел через холл в душ.
Чистый и выбритый, он быстро вытерся, торопясь присоединиться к жене за столом. Не часто его ожидал с утра горячий завтрак. Одежда осталась в гостиной, он просто обвязался полотенцем.
Заметив движение кресла-качалки, он снял полотенце, чтобы шлепнуть им Элен.
Но это была не Элен. Это была ее бабушка! Гарри замер.
— Доброе утро, дорогой, — сказала буля, едва глянув на него поверх очков и снова обратившись к шитью.
Гарри поторопился снова обернуть полотенце вокруг бедер. Ритм качалки не нарушился.
— Привет, Лил, — сказал Гарри и поинтересовался, где жена.
— Где-то здесь.
— Я… гм… приношу извинения.
— Нет нужды, — мило заверила Лил, закрепляя пуговицу на вороте его рубашки. — Мне приятно сознавать, что ты ценишь мою внучку.
— Ценю, — поторопился заверить он.
— Ты всегда встаешь так поздно?
— Поздно? Сейчас только восемь. Мое рабочее время начинается в половине десятого и длится сколь угодно долго.
— Поздняя пташка, — подытожила она. Гарри подошел чуть ближе, глупо чувствуя себя полуголым.
— Вы не обязаны чинить мою одежду.
— Все равно я здесь сидела, — поджала губы Лил.
— Как вы сюда попали, Лил?
— Я привез, — высунулся из кухонной двери Марк. — Вафли чудные, буля. И картофельные оладьи — тоже. С корочкой.
— Последняя порция — для Гарри, — отозвалась она, продолжая шить и качаться в прежнем ритме. — А тебе я советую надеть трусы и отправляться на кухню, пока Марк не проглотил все.
— Да, мэм. Иду. — Гарри с полупоклоном попятился в ванную.
Когда он, одевшись для работы, прошел, наконец в кухню, Марк бродил там с кружкой кофе в руке.
— Где Элен? — спросил Гарри.
— Не знаю.
— Марки, ты положил еду для Гарри на тарелку, как я сказала? — крикнула Лил.
— Да, буля!
— Кофе и сок?
— Да, буля.
Гарри сел за стол. К его неудовольствию, Марк сел напротив. Гарри не привык к такого рода конфронтации с утра.
— Ты здорово потрудился у були, — довольно громко объявил Марк.
— Спасибо.
— Но это моя работа, — добавил Марк шепотом.
— Я вовсе не хотел ее отнять, — тоже негромко отозвался Гарри, начиная веселиться.
— Теперь, когда ты член семьи, я решил, что могу говорить с тобой прямо, как принято у Кэрроллов.
— Конечно, — помахал вилкой Гарри. — Отлично.
