– Давай поедем, а там видно будет.
Через полчаса их автомобиль остановился у дома Вивьен. Каждое воскресенье Софи Ньюмен ездила на обед к своей младшей дочери. Дэйву не нужно было указывать дорогу. Он помнил все. За прошедшие годы Вивьен несколько раз отваживалась навлечь на себя упреки матери, приглашая к себе Дэйва и Глэдис. Поскольку это только увеличивало напряжение во взаимоотношениях с матерью, Глэдис попросила сестру больше не делать этого – она вовсе не хотела лишних скандалов.
Кирпичный дом, построенный по одному из стандартных проектов, был окружен уютным зеленым садиком.
В тот самый момент, когда они с Дэйвом приблизились к дверям, Глэдис внезапно почувствовала тоскливую беспомощность. Если мать принудит ее сделать выбор, она ни на мгновение не сомневалась, кого выберет. Ее будущее принадлежало Дэйву, она была предана ему всем сердцем. Но Софи Ньюмен оставалась ее матерью, а мать – всегда мать. Глэдис будет тяжело окончательно порвать с ней. И тяжело сознавать, что мать отвергает ее. Если бы только она могла понять и принять то, что Дэйв – именно тот человек, который ей нужен… но нет, это нереально. Этого не случится.
Дверь открыл Питер, муж Вивьен.
– Глэдис, – удивился он и еще более изумился: – Дэйв?
– Мы можем войти, Питер? – спросила Глэдис, пытаясь успокоиться и обещая себе сохранять достоинство, что бы ни произошло.
Питер Уэйн был ошеломлен. Он был человеком аккуратным, порядочным и выдержанным. И вот теперь к нему заявлялись непрошеные гости, которые, конечно же, спутают все карты и превратят в хаос чудесное спокойное воскресенье…
Дэйв протянул руку, и Питер машинально пожал ее, следуя неукоснительным правилам приличия и гостеприимства.
– Рад тебя видеть, Питер, – несколько принужденно проговорил Дэйв. У супруга Вивьен не оставалось иного выбора, как попросить войти их в дом.
Дэйв пропустил Глэдис вперед. Питер закрыл за ними дверь и нерешительным жестом пригласил в комнату – одновременно столовую и гостиную, довольно большое помещение Г-образной формы. На столе уже стояли пять приборов – ланч всегда начинался ровно в двенадцать тридцать. Время трапезы почти наступило, и со стороны кухни отчетливо доносились голоса Вивьен, матери Глэдис и ее двух маленьких племянниц.
– Кто это был, Питер? – поинтересовалась Вивьен.
Тот прочистил горло:
– Это Глэдис, дорогая, – ответил он, вероятно не решившись прибавить, с кем та пришла.
Взрослые голоса утихли. Теперь из кухни доносилось только щебетание двух девочек. Питер еще не опомнился от первого потрясения, а потому даже не предложил Глэдис и Дэйву сесть. И все трое встретили появившихся из кухни женщин и девочек стоя, словно на званом приеме. Вивьен замерла на месте, увидев Дэйва. Ее дочери были слишком маленькими, чтобы помнить его, а потому несколько секунд разглядывали незнакомого мужчину с детским любопытством, после чего бросились к Глэдис. Та наклонилась поцеловать и обнять девчушек – и тут в комнате появилась ее мать.
– Вивьен, миссис Ньюмен, – спокойно приветствовал Дэйв изумленных женщин.
– Я… я рада видеть тебя, Глэдис, и тебя, Дэйв, – произнесла Вивьен, неуверенно глядя на сестру и явно не понимая, что может означать столь неожиданный визит.
Мать Глэдис вообще никак не отреагировала на приветствие. Обе девочки настороженно замолчали, сообразив, что происходит что-то неладное. Они подбежали к Вивьен и вцепились в ее юбку, словно ища защиты. Глэдис выпрямилась не отрывая глаз от матери, ожидая ее реакции и моля бога, чтобы она не оказалась враждебной.
Софи Ньюмен смотрела на Дэйва с застывшим, ничего не выражающим лицом. Потом ее взгляд медленно обратился к Глэдис – неуверенный, ищущий, почти молящий… Глэдис придвинулась ближе к Дэйву, а он обнял ее за талию, без слов дав понять всем, что они теперь навсегда вместе.
Питер наконец очнулся.
– Принести что-нибудь выпить?
– Нет, спасибо, Питер, – тихо произнес Дэйв. – Мы с Глэдис здесь вовсе не для того, чтобы навязываться вам или напрашиваться на обед. Мы лишь хотим сделать одно объявление.
– О! Прекрасно! – пробормотал Питер. Видно, он по-прежнему пребывал в полнейшей растерянности и совершенно не знал, что предпринять.
– Миссис Ньюмен, вам, безусловно, известно, что несколько недель назад Глэдис приходила ко мне, – прямо начал Дэйв. – Она спросила, можно ли забыть о прошлом и начать жизнь заново. Сегодня я хочу спросить об этом вас, потому что мы с Глэдис снова собираемся пожениться, а вы – ее семья.
Он помолчал, давая всем собравшимся время осмыслить его слова и принять решение. Никто ничего не сказал. Не было ни приветственных возгласов, ни поздравлений. Питер выглядел так, будто ощущал отчаянное неудобство и не знал, куда глаза девать. Вивьен недоверчиво посмотрела на Глэдис – она еще не слышала об их примирении. Мать Глэдис не отрывала взгляда от Дэйва, ее лицо по-прежнему оставалось застывшим и лишенным какого бы то ни было выражения.
– Более того, – продолжил после некоторого молчания Дэйв, – у нас есть еще одна новость. У Глэдис будет ребенок. Мой ребенок.
И снова – могильная тишина. Глэдис стала терять последнюю надежду на то, что семья их все-таки примет. Дэйв ждал. Глэдис ждала. С каждой секундой чувство безнадежности все больше заполняло ее душу: даже ребенок не смог изменить их решения…
– Что ж… – начал было Питер и закашлялся, явно не представляя, как правильнее поступить в подобной ситуации.
– Я рада, – внезапно проговорила Вивьен громко и поразительно уверенно. Ее голос только слегка дрогнул, когда она прибавила, – если, конечно, ты сама этого хочешь, Глэдис.
– Да, именно этого я и хочу, – подтвердила та, с благодарностью взглянув на младшую сестру.
Вивьен, похоже, решила сразу взять быка за рога и обратилась к матери.
– Мама, пожалуйста… Глэдис была так добра к тебе. Отплати ей тем же.
Софи Ньюмен никак не отреагировала на эти слова – она словно и не слышала их. Казалось, она увидела не Дэйва, а голову Медузы Горгоны с извивающимися волосами-змеями и окаменела навеки.
– Что ж, лучше поздно, чем никогда, – Дэйв по-прежнему был спокоен и уверен в себе. – Конечно, все конкретные детали я предоставляю решать Глэдис, это ее право; но сам я намерен коротко изложить вам, что мы собираемся делать.
Крепко прижимая к себе Глэдис, он заставил ее развернуться и подвел к Питеру, которому ничего не оставалось как поднять на них взгляд.
– Мне очень жаль, что мы поставили тебя в такое неловкое положение, Питер, – искренне сказал Дэйв. – Поверь, мы этого не желали – ни Глэдис, ни я. Подобно мне, ты просто пришел в эту семью. И в том, что случилось с нами, твоей вины нет.
