— Почти, — мягко уточнил Лусио. — У вас еще день впереди.
Она молчала, стараясь скрыть страх, сохранить самообладание.
Ночь Софи провела в комнате для гостей. Рождественским утром она проснулась от радостных детских криков. Все еще никаких вестей, думала она, наблюдая, как дети разворачивают ярко-красные и зеленые свертки с подарками и разбрасывают повсюду обрывки бумаги. Что ж, дети счастливы, а для этого и существует Рождество.
Но вот Томас, красивый зеленоглазый мальчик с прекрасной оливковой кожей, оторвался от компьютерной игры и спросил:
— А когда приедет дядя Алонсо?
Все взрослые умолкли. Первой опомнилась Анабелла. Она весело ответила:
— Уже скоро, Томас. Твой дядя в Рождество нас не забывает. — Затем она повернулась к Софи и улыбнулась. Эта яркая, уверенная улыбка так напомнила Софи Алонсо, что у нее защипало в глазах. — Алонсо из Гальванов.
Праздник подходил к концу. В одиннадцатом часу дети наконец отправились спать. Ближе к полуночи взрослые сели в гостиной с бокалами вина. Все они говорили без умолку, и больше всех — Данте и Ласаро. Они склонили темные головы, погрузившись в серьезный разговор.
Когда часы в холле пробили час, Софи вздрогнула. Еще через полчаса она отставила на столик полный бокал с вином. Она знала, что в Аргентине принято засиживаться до глубокой ночи, но она измучена. Опустошена эмоционально. Рождество миновало и не принесло ей известий о Лоне.
Надо лечь в постель. Надо немного поспать. В такие часы сон — лучше всего. Однако, выйдя в холл, Софи не стала подниматься к себе. Вместо этого она открыла входную дверь и выскользнула наружу.
На крыльце ее встретила теплая ночь. Медленно спустившись с крыльца, Софи впервые заметила, что дом от улицы отделяют украшенные золотом чугунные ворота.
Что она будет делать, если Алонсо не вернется? Куда отправится? Где будет жить?
Но она не хочет так думать. Лон обязательно вернется. Лон сказал, что вернется ради нее.
Дверь за ее спиной отворилась. В желтом прямоугольнике света показался Данте.
— Хотите, я составлю вам компанию? — предложил он.
Данте, старший в семье, был самым красивым. Красотой и он, и Анабелла могли бы поспорить с кинозвездами, но в Данте Софи привлекали его ум и человечность. Как и остальные Гальваны, он горд, и его сила почти осязаема. Как и цельность натуры.
Как и у ее Алонсо.
Как ни странно, думала Софи, Гальваны оказались совсем не такими, какими она их представляла. Возможно, в деловом мире они агрессивны, не зря пользуются репутацией безжалостных дельцов, но важнее всего для них семья. Только семья. Для этого поколения Гальванов на первом месте женщины и los niсos [11].
Данте спустился с крыльца.
— Я поговорил с Дейзи, и мы решили устроить прием по случаю вашей с Алонсо свадьбы, когда он приедет. Было бы неправильно принимать вас в семью и не отпраздновать это событие.
— Спасибо вам. — Софи благодарно улыбнулась. — А еще за то спасибо, что вы сказали «когда Алонсо вернется», а не «если».
Золотистые глаза Данте излучали тепло. Доброту.
— У меня нет никаких сомнений в том, что он скоро будет здесь.
Софи почувствовала, что по ее спине пробежала дрожь, вызванная любопытством и возбуждением.
— Никаких?
— Ни малейших.
Вдалеке показался белый свет фар, выхвативший из власти ночи участок улицы.
Данте вновь поднялся на крыльцо.
— Смотрите в оба. Вы еще видите Рождество.
Затаив дыхание, Софи следила за приближающейся машиной. Она надеялась, молилась. А если это Алонсо? Если он вернулся к ней? Если все окончательно, бесповоротно хорошо?
Но вот машина замедлила ход, развернулась посреди улицы и стала удаляться.
Софи закусила губу. Глупо лелеять надежду. Глупо рассчитывать, что Алонсо вдруг возникнет из ниоткуда.
Однако, после того как появилась эта машина, после того как Данте поговорил с ней так уверенно, так убежденно, словно знал что-то, чего не знала она, надежда, пусть и слабая, пробудилась в ней.
Она подумала, возможно, только на миг, но подумала…
— Софи.
Тихий шепот в ночи. Софи замерла, по ее коже побежали мурашки. Она вгляделась в темную улицу. Из тени выступила человеческая фигура. Высокий, темный, невероятно импозантный мужчина.
Ее мужчина.
Когда она добежала до ворот, то не сразу сумела их открыть, так сильно тряслись ее руки.
— Что ты здесь делаешь? — закричала она. — Как ты здесь оказался? Почему эти ворота не открываются?
— А ты нетерпелива, как я погляжу, — поддразнил ее Алонсо, нащупал задвижку и открыл ворота. А в следующую секунду он заключил Софи в объятия и крепко прижал к себе. — С Рождеством тебя, muсeca.
Входная дверь открылась, и Гальваны выбежали из дома. Лусио спустился с крыльца первым, и его ручищи стиснули Алонсо в медвежьих объятиях. Софи смахнула слезу, когда Лусио приподнял Алонсо. Никакое приветствие не могло быть более искренним и сердечным. А когда братья и сестры обступили Алонсо, поздравляя его с возвращением домой, Софи поняла, что он в самом деле один из них. Настоящий Гальван. Всех их объединяет не только имя. Их роднит пыл, дух… гордость.
Как и накануне, в доме поднялся переполох. Шум разбудил детей, и вот Томас и Тулио уже захватили дядю в такие же мощные и жаркие объятия, какими его только что приветствовал их отец. У Софи зачесались глаза.
Именно это она всю жизнь хотела обрести. Семью. Братьев. Сестер.
Любовь.
Анабелла обняла Софи за талию и увлекла ее в кухню вслед за остальными.
— Так что там было? — спрашивал Лусио, а Анабелла тем временем накрывала для Алонсо рождественский ужин.
Данте подошел ближе.
— Была стычка?
— А Вальдес? — добавил Ласаро и уселся за стол напротив Алонсо. — С ним что? Он арестован? Или бежал?
У Софи кружилась голова. Мужчины галдели не меньше детей и выпытывали у Алонсо подробности. Что происходило в Игуасу? Что случилось с помощником Вальдеса, Федерико Альваре? Сколько бойцов было у Вальдеса?
Софи присела за массивный кухонный стол рядом с мужем, другие Гальваны обступили их. Лон рассказывал о стычке с Вальдесом.
— Собственно, боя не было, — заключил он. — Дело в том, что МИ-6, британская секретная служба, объединила свои усилия с ЦРУ и элитными силами Бразилии и Аргентины. Когда все прибыли на место, безопасный дом, в котором мы с Софи остановились, был полностью окружен. — Он тряхнул головой, припоминая. — У Вальдеса и его людей не было шансов.
— Так Вальдес в тюрьме? — настойчиво спросил Ласаро.
— Он не захотел быть арестованным и в последнюю минуту направил пистолет на себя. — Тут взгляд Алонсо упал на детей, и он увидел, что они, затаив дыхание, внимают каждой страшной подробности. Он заставил себя смягчить тон рассказа. — Вальдес понес существенные потери. Альваре умер на месте, как и Вальдес, но это было его решение, не наше. Многие наши ребята невредимы.
