Его вновь пронзила боль. Какой хрупкой она показалась. Ранимой. Уязвимой. Словно молилась, чтобы приехал рыцарь в сияющих доспехах и спас ее от несправедливости, но вместо этого напал. Еще один обман!
Ярость распространялась по нему, словно вирус, боль не отставала. Он направил эту ярость на Фокс и на себя в равной степени. Впервые после своего плена и пыток, он ослабил бдительность с кем-то, кроме Тейна и Ксерксеса. «И эта моя награда».
«Следовало подумать лучше».
Его внутренности разрывались, будущее превратилось в пропитанную страданиями трясину, он попятился назад, подальше от Фокс. Снова и снова его сердце билось о ребра, и каждый удар казался больнее предыдущего.
Раскинув руки, она шагнула к нему. С рычанием Бьорн оттолкнул ее руки.
Обида исказила ее черты, слезы навернулись на ее глаза. Фокс, плачущая… Он заметил постепенное смягчение глубоко внутри и изо всех сил старался настроить свое сердце против нее, чтобы не стать жертвой очередного предательства.
Очередное. Предательство. Слова эхом раздались в его голове. С рычание он развернулся и ударил кулаком по стене один раз, два. Доска треснула, щепки разлетелись во все стороны. Кожа на костяшках пальцев треснула, брызнула кровь. Боль так и не появилась, адреналин растекся по венам.
— Я рискнул все ради тебя, — рявкнул он. — Всем!
Она открыла и закрыла рот. Единственный звук, который можно услышать… их прерывистое дыхание.
— Не будешь защищаться? — усмехнулся он. — Не будешь пытаться убедить меня — снова — что я неправильно понял увиденное? Или слишком боишься, что я почувствую твою ложь?
— Не делай этого, — прошептала она. — Пожалуйста, не делай. Дай мне презумпцию невиновности.
— Теперь умоляешь? — почти промурлыкал он. — Как замечательно.
На языке появился кислый привкус. «Я ругаю ее за ложь, а затем сам говорю неправду?» Бьорн сжал кулаки.
Она вздрогнула, затем погрузилась в молчание. Он чуть не пробил новую дыру в стене. Он хотел — нуждался — чтобы она накричался на него. Или оскорбила. Что угодно! Лишь бы подтолкнуть его к краю и заставить себя ее ненавидеть.
«Почему не могу ее возненавидеть?»
Ему нужно убить ее. Нужно желать убить ее. Пока она жива, он может поступить ужасно глупо и дать ей третий… четвертый… двадцатый шанс. Но даже сейчас он не хотел этого.
Мысль о том, как ее обезглавленное тело изливает свою жизненную силу на покрытую сажей землю, едва его не сломала. Когда дело касалось Фокс, рациональностью и не пахло.
— Не собираешься больше ничего сказать? Отлично. Я расскажу за обоих. Ты и я? Все кончено.
Она опять вздрогнула. В ее глазах промелькнула боль, но только на мгновение. Как и все другие эмоции, оно тоже было стерто. Ее щеки побледнели.
— Я была так глупа. Думала, что у нас прогресс, но ты никогда не доверял мне, да? Ни разу. Ни капельки. Ты и не собирался мне доверять. Не полностью.
Одну эмоцию Фокс не скрыла… горечь. Она превратила слова в оружие.
Бьорн проглотил проклятье. Он хотел вернуть свою разгоряченную, дразнящую Фокс. Женщину, которая была его погибелью. «Нет, нет. Не смягчайся». Он открыл рот, чтобы прорычать: «Ты права», — но слова застыли на его языке. Потому что они были ложью без правдивого подтекста? Возможно да, возможно нет. Потому что, несмотря на ужасные поступки Фокс, он все еще не хотел ее смерти.
Но он не мог больше ни секунды на нее смотреть. Демон, которого она пригласила в свое сердце и разум, никогда бы не позволил им мирно жить вместе, и теперь ее вид разрывал ему душу, напоминая о возможном развитии событий.
— Я собираюсь сделать то, что должен был сделать в первую нашу встречу. Я собираюсь убить… — Опять слова застыли на его языке. — Я убью… — Черт бы ее побрал! — Я накажу тебя, и Посланники будут ликовать.
Он это сделает. Взмахнет мечом и отрубит ей голову. Сожжет ее тело, наблюдая, как оно превращается в пепел. Никогда больше не увидит ее, не заговорит, не прикоснется или поцелует. Никогда не погрузится в нее, не станет обнимать всю ночь, не проснется, чтобы найти ее укрытой.
Бьорн дернул себя за волосы, ударил кулаком стену, снова сломав костяшки пальцев, и ударил ногой окно, разбив стекло. Независимо от того, выполнит свой долг или нет, его ждали страдания. Только страдания. «Она меня предала. Это заслужено».
«Могу я убить женщину, которая доставила мне удовольствие?»
— Т-ты собираешься меня убить, — заявила она.
«Не. Смягчайся».
— Да.
«Да?»
«Уже ненавижу себя. Буду ненавидеть себя всю оставшуюся жизнь». Однако иногда приходится идти на жертвы.
Его глаза щипало. Не из-за слез. Нет! Он отказывается плакать. «Предала. Заслужено».
Никакой реакции от Фокс. Она смотрела на него, с каждой секундой становясь все холодней. Без сомнения она подавила свои эмоции, чтобы не переживать собственное несчастье, использовав личный защитный механизм. Бьорн только хотел сделать то же самое. Или дышать. Он отчаянно хотел дышать. Почему не получалось вдохнуть? Выдохнуть? «Дыши, черт возьми! Грудь в огне».
— Однажды, очень скоро, ты вспомнишь этот момент с сожалением, — сказала она ему, выглядя спокойной и уверенной. — Ты проведешь вскрытие наших отношений и поймешь, что сам их разрушил. Будешь прокручивать это день снова и снова и придешь к пониманию, что я держала кинжал так, чтобы вырубить его рукоятью, а не зарезать лезвием. Ты поспрашиваешь других и выяснишь, что я ушла от этого мужчины, кем бы он ни был, а он последовал за мной в хижину без моего разрешения. Он верил, что ты попал под мои чары и надеялся моей смертью тебя освободить. Ты попросишь прощения у меня, потому что я все еще останусь жива, но будет слишком поздно. С этого момента я двигаюсь дальше.
Ее слова попали в цель, словно бомбы, и он тяжело вздохнул.
«Научившись одному-двум трюкам у Недоверия, она пытается мной манипулировать».
Но он не поддастся на уговоры — «нет» — его ярость только разрасталась. Она считала, что чем больше фактов скажет, тем охотнее он поверит ее лжи. Ошиблась! Единственное, в чем он не сомневался?
«Поверишь ей сейчас и будешь страдать потом».
— Это. Заслужено.
Прищурившись, Бьорн протянул руку и сжал ее запястья, затем вытащил из хижины. Прохладный воздух тут же сменился удушающей жарой. За несколько секунд на коже выступил пот.
Постоянные удары от строящихся хижин атаковали его уши. Свежий древесный запах наполнил воздух, прогоняя ужасное зловоние серы.
Он маневрировал между хижинами, мешками с припасами и группами Посланников, удивленный поведением Фокс: она не отставала, не пыталась волочить ноги или вырываться. Нет, она смотрела прямо перед собой, а в ее ледяных ореховых глазах не было слез. Она даже ухмылялась.
Рычание зародилось глубоко внутри, ярость достигла нового уровня. Как смеет она ухмыляться. И, черт возьми, почему не сопротивляется? С момента их встречи она оставалась в режиме выживания. Здесь и сейчас она делала вид, будто он разбил ей сердце.
Ключевое слово — делала вид.
«Заслужено!» Он затопал ногами сильнее и крепче сжал запястья Фокс. Любой, кто ее видел, мгновенно узнавал. Она получала свирепые взгляд, насмешки и проклятья. Она ни за что бы их не пропустила мимо ушей: они были громкими и надменными. Его грудь вновь пронзила боль. Тем не менее, Бьорн изо всех сил пытался дышать.
Кто-то бросил в Фокс небольшой камешек, оставив рану на плече. Кровь испачкала ее и без того грязную рубашку, когда некоторые Посланники засмеялись. Другие захлопали.
Бьорн резко остановился и отпустил Фокс, чтобы поднять камень и резко бросить его в виновника, попав между глаз. Мужчина упал без сознания.
Смех резко оборвался.
— Кто-то еще? — взревел Бьорн. — Вы не причините вреда моему пленнику. Поняли?
Шепот прошелся по толпу Посланников. До его ушей достигли слова «Вечно Похотливый», «разъяренный» и «кто-то умрет».
Все расступились, образовав тропинку, и… да, Уильям Вечно Похотливый появился в поле зрения. Он был высоким и мускулистым, с черными волосами и голубыми глазами — почти слишком красивым, чтобы смотреть на него. Руны покрывали обе его руки… слегка бугристые, закрученные узоры на его коже предназначены для поглощения магии.
