Прошло лишь несколько часов с тех пор, как она дала согласие стать женой мистера Грэма.
А ей казалось, что прошла вечность.
После того как Брук уступила Эшли, он сказал ей, что они поженятся, как только он получит разрешение на венчание без церковного оглашения. Брук была очень встревожена, но твердо решила, что сделает все, лишь бы брат не попал за решетку.
К ее отчаянию, Эшли собирался немедленно объявить Энн и Джонатану о помолвке. Когда они вернулись со двора в приятную прохладу дома, Джонатан, спускавшийся по лестнице, удивленно поднял брови, увидев Эшли, следовавшего за сестрой. Едва поздоровавшись, Грэм тут же сказал Джонатану, что намерен кое-что обсудить с ним и с Энн.
Лицо Джонатана стало белым как мел. Он лишь спросил:
– Ты все знаешь?
Эшли кивнул.
С несчастным видом хозяин дома повернулся и снова поднялся в спальню, чтобы привести жену.
Вскоре они появились в гостиной – сначала Энн, потом Джонатан. У обоих были застывшие лица. Брук страдала вместе с ними.
Сев на диван, Энн испытующе взглянула сначала на Брук, затем на Эшли и наконец, волнуясь, спросила:
– Что происходит? Джонатан не говорит, так, может быть, вы скажете? – обратилась она к Эшли.
– Простите, Энн, – быстро ответил тот, – но будет лучше, если это сделает Джонатан. – И хотя владелец фирмы произнес это спокойным и дружественным тоном, на лице его была решимость.
Глаза всех обратились к Джонатану.
Если бы Брук не была так обижена на брата, она, возможно, посочувствовала бы ему. Но сейчас ее сердце словно окаменело. Брат заслужил это испытание.
Нервно облизнув губы, Джонатан начал:
– Энн, хочу тебе сказать… – и умолк.
– Продолжай, – велел Эшли. В его голосе звенел металл.
У Энн округлились глаза. Она испуганно уставилась на мужа.
Горестно вздохнув, Джонатан наконец поведал историю кражи денег, рассказал о неудачах на бирже и о признании, которое сделал сестре.
В наступившей гробовой тишине были слышны приглушенные рыдания Энн.
Когда Джонатан кое-как закончил, Эшли, почесав затылок, вышел на середину комнаты и громогласно объявил:
– Вот что я предлагаю тебе, Джонатан. – Он сделал паузу. – Я дам тебе эту сумму в долг, с тем чтобы ты вернул его компании. Я также оплачу твои долги и проигрыши.
Брук затаила дыхание. Неужели он сейчас сообщит и об их помолвке?
– Итак, – продолжал Эшли, – ты вернешь все до единого цента, потому что эта сумма будет вычтена из твоего жалованья.
Джонатан остолбенел.
– Ты хочешь сказать, что не подашь на меня в суд? – Он вытер платком мокрый от испарины лоб.
– Нет, – ответил Эшли без всякого намека на злость или раздражение. – Я даже не уволю тебя. – Губы его скривились в ироничной усмешке. – Более того, ты станешь вице-президентом компании. – Грэм помолчал, словно давая всем прочувствовать значение сказанного. – На этом посту ты будешь постоянно на моих глазах. Ты слишком хороший работник, черт побери. Но второго такого шанса я тебе не дам, будь уверен, дружище.
Энн охнула:
– Правда?
На лице Эшли медленно проступила добрая улыбка. Он повернулся и посмотрел на Брук.
Она тихо простонала. Сейчас он скажет о свадьбе!
Девушка хотела отвести глаза, но жгучий взгляд Эшли будто загипнотизировал ее. Какое-то время он не сводил с нее глаз, затем повернулся к Энн и Джонатану. Брук затаила дыхание.
На лицах брата и его жены она видела растерянность и смущение. Прежде чем Эшли успел ответить им, Джонатан вскочил, лицо его было пепельно-серым.
– Черт побери, Эшли, не держи меня в подвешенном состоянии! – воскликнул он, но, одумавшись, понизил голос: – Что происходит? Почему ты не выгонишь меня?
– Потому, – веско сообщил Эшли, – что не дело было бы поступить так с шурином. А уж отправлять его в тюрьму – тем более. Согласны? – Он широко улыбнулся.
Снова воцарилась полная тишина. А затем Джонатан и Энн заговорили одновременно.
Брук на мгновение зажмурилась и сжала кулачки. Она не знала, какие меры собирался предпринять Эшли в отношении растраты денег, поэтому все, что произошло, было для нее такой же неожиданностью, как и для брата с женой.
Но она была возмущена тем, что Эшли использовал ее так бесцеремонно. Он был непреклонен, когда добивался того, чего хотел, а в данном случае он хотел ее. Джонатан практически отделался легким испугом, не считая того, что придется вернуть деньги. Она же обречена на брак, которому не суждено стать счастливым.
– Брук!
Услышав свое имя, она подняла глаза и увидела, что Эшли пересек гостиную и стоит перед ней, протягивая обе руки. В его глазах было прежнее желание, но и еще что-то новое. Неужели понимание?
– Дорогая, – произнес он, – твоя семья хочет поздравить нас.
Не колеблясь, Брук вложила свою руку в его ладонь, и Эшли помог ей встать. Его близость, как всегда, волновала ее. Заметил ли он это сейчас?
Двух потрясений в один день было более чем достаточно как для Джонатана, так и для Энн. Хотя вид у хозяев был измученный, они тем не менее искренне были рады не только за себя, но и за Брук и Эшли. Брук добросовестно играла свою роль, позволяла обнимать себя, целовать и смиренно выслушивала упреки в скрытности.
Она была рада, что Энн выдержала все это. Слава Богу, Эшли сумел совместить плохую весть с хорошей. Ведь у невестки могло подняться давление, и кто знает, к чему бы это привело… Брук заметила счастливые взгляды, которыми обменивались брат и его жена. Тревога и отчаяние исчезли с лица Джонатана, и это делало ее жертву не напрасной.
Что касается ее самой – Брук счастлива, что выходит замуж за Эшли, хотя и понимала, что в будущем ей не избежать страданий и тревог.
– Бруки! – позвала ее Энн, – давай приготовим завтрак. – Она радостно рассмеялась. – Я умираю от голода, да и мужчины тоже, я в этом уверена.
– Отличная идея! – подхватил Эшли, лукаво прищурив глаза. – Мой желудок убежден, что мне по меньшей мере перерезали горло.
– Прекрасно! Мы вас поняли и поторопимся, – улыбнулась Брук, глядя на Эшли и чувствуя, что снова попала в плен его обаяния. Она с усилием заставила себя отвести от него взгляд.
Когда женщины наконец остались в кухне одни, Энн забросала ее вопросами. Ее интересовало, что заставило Брук так внезапно передумать и почему Эшли пощадил Джонатана. С этой минуты Эшли Грэм стал для Энн благородным рыцарем в сверкающих доспехах.
– Ну-ка признавайся! Я не отпущу тебя, подружка, пока ты все мне не объяснишь, – Энн просто сияла от счастья. – Итак?
Брук, налив себе кофе, якобы смаковала черный дымящийся напиток и тянула время.
– Скажем так, – наконец отозвалась она, – Эшли предложил мне то, от чего я не смогла отказаться. – Она старалась говорить радостно и беззаботно.
