Фил мысленно с ней согласилась. Райли любит экстрим. Ходить по краю. И к тому же он всегда один.
Она вспомнила, как он спускался с вертолета по веревке, рискуя жизнью, чтобы спасти ее.
А потом была прекрасная ночь. Он помог ей избавиться от ночных кошмаров. Хотел ли он продолжения?
Но ведь она сама предупредила его, что продолжения не последует.
С Фил творилось что-то странное. Она и сама не понимала, что именно.
Но вдруг почувствовала, что у той ночи будет продолжение.
Все утро Райли писал отчет. Это была обычная рутинная работа, которая всегда возникает, когда находят жертв несчастных случаев. Потом поехал в больницу: произошла автокатастрофа и пострадавших доставили к ним. Когда он наконец освободился и вернулся домой, не узнал свое одинокое холостяцкое жилище.
Дом был наполнен людьми.
Эми сидела в кресле и укачивала ребенка. Люси лежала на диване, положив ноги на колени Адама. Райли заметил, что ее живот еще больше увеличился. Ребенок спустился ниже и вот-вот появится на свет.
О боже!
И конечно же Фил. Она сидела за обеденным столом и что-то строчила на швейной машинке. Пол вокруг был усеян обрезками ткани.
Она выглядела… взволнованной?
Их взгляды встретились. Фил смотрела на него взволнованно и вместе с тем вызывающе. Так, будто она совершила какой-то поступок, в правильности которого не была до конца уверена.
В чем же дело?
Он обвел взглядом комнату. Как же здесь все изменилось за время его отсутствия!
Стены были увешаны постерами. На одних было изображено море — во всех видах и ракурсах: спокойное в безветренный солнечный день и бурное, опасное, с видами пляжа и дельфинами, выскакивающими из воды с каким-то победным видом. Другие постеры, поменьше, изображали все, что связано с лыжами: снег, горы и солнце. Серфинг и горнолыжный спорт.
Райли задержал дыхание и медленно выдохнул воздух, словно хотел его распробовать, узнать новый вкус.
Он покинул этот дом сегодня в четыре утра. Сейчас наступил полдень, и дом совершенно преобразился.
И дело не ограничилось одними постерами. Повсюду лежали диванные подушки, на кроватях появились покрывала, а на окнах шторы — голубовато-золотистые, они висели на карнизах с деревянными кольцами.
Откуда все это?
— Фил купила швейную машинку, — сообщила Эми и возбужденно затараторила: — Мы заказали в магазине тканей материю, карнизы и кольца. Адам прибил гардины. Фил все время шила, пока мы с Люси вешали постеры. Адам советовал, как лучше их развесить. Люси говорит, что он хочет стать художником. А Фил научила меня шить шторы. Это очень просто. Она говорит, что я смогу забрать эту швейную машинку, чтобы шить ребенку одежду. Кроме того, она отдаст мне оставшийся материал, когда я поеду домой. Вам понравилось, скажите, понравилось?
Они все в ожидании уставились на него.
Райли долго молчал, слишком сложно было разобраться в своих чувствах.
С одной стороны, ему все это понравилось. Его жилище теперь стало настоящим домом, именно таким, который соответствовал его характеру. Постеры на стенах были яркими и в то же время успокаивали. Солнечный свет на них радовал глаз и создавал приподнятое настроение. И его любимый серфинг смотрел со стен его дома. Серфинг и лыжи — настоящий храм для мужчины.
Райли по очереди оглядел всех собравшихся в комнате. На лицах Люси и Адама застыло выражение хрупкой надежды на то, что они все сделали правильно. Эми сидела с сияющим и немного гордым видом. А Фил…
Фил выглядела… немного неуверенно и обеспокоенно.
Он подумал, что именно она была инициатором всех этих преобразований.
Фил подарила ему настоящий дом.
Но в этом и заключались сомнения Райли. Хотел ли он иметь настоящий дом — дом, которого у него никогда не было?
Он все время куда-то переезжал и потому старался никогда не обустраивать свое жилище, не иметь дорогих сердцу вещей, не пускать корни, не привыкать.
Так было всегда, с самого детства. С матерью они постоянно куда-то переезжали. Каждые полгода Райли ждала встреча с новым отчимом и соответственно новый виток страданий. А когда Райли вырос, он старался жить так, чтобы в любой момент сняться с места и уехать. Здесь он прожил целых шесть лет, но этот дом не стал для него чем-то большим, чем очередное временное жилье.
Но теперь разве он сможет куда-то уехать? Не сможет. Он в ответе за Эми, Люси и Адама и просто не имеет права их бросить.
Фил все так же с беспокойством поглядывала на него.
Неужели она тоже станет частью его жизни?
— Просто чудесно, — сказал Райли настолько искренне, насколько смог, и все присутствующие, кроме Фил, улыбнулись.
— Здесь стало так мило, — с облегчением переведя дух, заговорила Люси. — Уютнее, чем в гостинице. Мне пришло в голову… если бы мы с Адамом купили какой-нибудь недорогой матрац, то смогли бы остаться здесь в свободной комнате. В отеле здорово, но здесь теперь стало еще лучше. И Фил такая замечательная и добрая женщина.
Райли мысленно согласился с последним утверждением Люси по поводу Фил. Да, действительно она замечательная и добрая женщина.
Добрая.
Но «добрая» слишком простое слово, чтобы охватить всю сущность натуры Фил. В ней было нечто большее…
— Я не задержусь здесь надолго, — возразила она, бросив на Райли тревожный взгляд.
— Но вы же обещали пожить здесь, пока я не уеду, — испуганно проговорила Эми.
Фил, опять неуверенно взглянув на Райли, слегка кивнула:
— Да, конечно же я побуду, пока ты не уедешь.
— Я бы тоже хотела, чтобы вы были здесь, когда родится ребенок, — сказала Люси. — Эми рассказывала, как вы помогали ей при родах. Она вами просто очарована. Вы и мой папа столько для нее сделали. А еще я подумала, что мне совсем не обязательно отправляться в больницу. Разве я не могу родить здесь? Лежать на веранде и смотреть на море. И не придется проходить эти жуткие больничные процедуры. И… — На ее лицо набежала тень. Она испуганно посмотрела на отца. — Это во всех отношениях удобнее. Я… У меня нет страховки, — наконец призналась Люси.
— У тебя нет страховки? — поразился Райли.
— Мы не смогли найти ни одной страховой компании, способной покрыть все расходы, — объяснила Люси.
— Но как же так…
Райли оборвал себя на полуслове и повернулся к Фил.
Она продолжала молча шить и старалась на него не смотреть.
Он почувствовал раздражение. Пока он ее не встретил, в его жизни все было ясно и понятно, а теперь…
— Это вы во всем виноваты, — набросился он на Фил.
— Я?
Она задохнулась от возмущения.
