овощей, пытаясь вообще ни о чем не думать, отстраниться от круговорота мыслей и сомнений в своей голове. Думаю о дочери, о том, что после обеда мне нужно ей позвонить. Прошло всего полдня как мы расстались, а я уже безумно скучаю. Неимоверно тяжело расставаться с собственным ребенком, не зная, когда мы вновь встретимся.
– И что у нас на обед? – позади меня раздается немного грубоватый голос Андрея. От неожиданности подпрыгиваю, роняя на пол нож. Я настолько увлеклась процессом готовки и своими мыслями, что не заметила, как пришел Богатырев. Глубоко вдыхаю, поднимаю нож с пола, направляясь к раковине.
– Извини, не хотел тебя напугать, – говорит он, садясь за стол, с интересом наблюдает за мной, словно никогда не видел готовящей женщины.
– Мясо с грибами и сыром, – отвечаю, закачивая нарезать салат, расставляю приборы на двоих.
– Прекрасно. Запах великолепный, – слегка усмехается, продолжая следить за каждым моим движением. – Ну и как тебе Павел Евгеньевич? Вы нашли общий язык?
– Да. Все хорошо. Он довольно милый и располагающий к себе мужчина, – отвечаю я, ставя на столь мясо, салат, хлеб. Стараюсь не смотреть на Андрея, не зная как вообще себя вести после того, что между нами произошло.
– Это хорошо, что вы поладили. В этом деле ты должна доверять ему и только ему.
– Ты так говоришь, словно тебе я не должна доверять? – неожиданно для самой себя выдаю я. Андрей долго молчит, щурит свои невероятно темные глаза, немного прикусывает нижнюю губу, изучая меня и то, как я пытаюсь казаться раскованной, хотя на самом деле нахожусь в напряжении. Мне кажется, с этим мужчиной нельзя расслабиться, он не оставляет мне ни единого шанса быть естественной рядом с ним. И сейчас я не могу понять, пугает ли меня или наоборот нравится это чувство легкого страха перед ним. Страха, который подогревает кровь, заставляя ее нестись по венам с удвоенной скоростью, вбрасывая в кровь адреналин. Никогда ничего подобного не ощущала.
– В нашей жизни никому не стоит доверять до конца, – наконец отвечает он, когда я сажусь напротив него, принимаясь за еду. – Даже себе, – добавляет, пробуя кусочек мяса.
– Вкусно, – констатирует он, и я облегченно выдыхаю, радуясь, что ему нравится моя еда. – Но не хватает красного вина, – поднимается с места, открывает холодильник, достает холодное вино, пару бокалов из шкафчика.
– Спасибо, но мы вроде бы договаривались, что я не пью.
– Бокал красного вина к прекрасной еде – это не выпивка, а великолепное дополнение, – отвечает он, наливая нам по бокалу. – Ты напряжена, тебе не помешает немного расслабиться – оставшийся день мы проведем вместе, – садится на место, салютует мне бокалом.
– Слушай, ты говорил про платье. Я думаю, не стоит никуда ехать и покупать новый наряд. Я взяла с собой пару неплохих платьев, – отвечаю я, отпивая вино, стараясь не опрокинуть содержимое бокала залпом.
– Хорошо, после обеда мы посмотрим твои наряды, и если мне они не понравятся, мы едем и выбираем тебе платье вместе, – говорит так, словно он мой стилист и ему решать, что мне носить.
– Мы так не договаривались, – смело перечу ему я.
– Виктория, – немного тянет мое имя, понижая голос. А у меня от этого тона мурашки по телу идут – так он говорил, когда ласкал и целовал меня. – На сегодняшнем приеме ты должна будешь выглядеть неотразимо. Женщина рядом со мной должна затмевать меня, а не наоборот, – самоуверенно заявляет он. Но черт бы его побрал, он прав, на фоне этого мужика я действительно выгляжу мышью.
– Сейчас, после моих слов, ты должна была возмутиться и сказать, что ты всегда выглядишь неотразимо, несмотря на то, что на тебе надето и не важно, кто находится рядом с тобой. Но ты этого не сделала, а просто проглотила и приняла мои слова, – с полуулыбкой произносит он.
– Ты хотел, чтобы я тебе перечила? – спрашиваю я, понимая, что этот мужчина не любит когда ему возражают.
– Да, Виктория. Запомни, даже если в душе, внутри себя, ты согласилась со мной, ты никогда не должна это признавать. Доказывай всем вокруг, что ты права, даже если это не так. В первую очередь, ты должна убедить в этом себя, и тогда все окружающие тебя люди поверят в то, чего нет на самом деле, – а я не знаю, что ему ответить. Он, наверное, прав, тысячу раз прав. Но я не такая и, возможно, не смогу быть такой. Но может у меня получится притвориться, сыграть роль и не быть собой.
***
Как я и подозревала, Богатыреву не понравились мои платья. Он сказал, что они хороши лишь для скромного семейного ужина, но никак не подходят для благотворительного вечера, на котором мы должны быть ровно через три часа.
И вот я стою в примерочной с кучей нарядов, которые я даже не выбирала. Как только мы зашли в бутик, Андрей сам принялся выбирать платья, снимая их с вешалок, передавая девушке-консультанту, которая бегала за нами. Все было похоже на какой-то дешевый бульварный роман, где я примеряла платья, а Богатырев, вальяжно развалившись в кресле, ждал, когда я продемонстрирую ему себя во всей красе. Надеваю очередное черное платье. Можно сказать, что оно полностью закрытое, длиною в пол, с шикарной широкой юбкой, длинными прозрачными рукавами. Все было бы хорошо, если бы не ужасно глубокое декольте. Кажется, моя грудь сейчас выпрыгнет наружу. Делаю глубокий вдох, выхожу из примерочной, предстаю перед Андреем, жду его реакции. Но он будто издевается надо мной: долго молчит, пронзает взглядом, оценивает, откидывается на спинку кресла, улыбается.
– Прекрасно, мне нравится, то, что надо, – наконец выдает он. – Иди, выбери себе сама нижнее белье и чулки.
– Зачем? Какая разница, что будет под платьем, если этого никто не увидит? – я вообще не привыкла обсуждать с мужчиной покупку нижнего белья.
– Ты должна будешь сейчас выбрать самое дорогое и сексуальное белье, чулки с кружевной резинкой. Неважно, что никто не знает, что под твоим платьем, главное – это знаешь ты. Ты должна чувствовать, что под этим платьем скрывается сексуальность. Но и конечно, это буду знать я. Так что иди, выбери себе белье и удиви меня, – он сейчас намекнул на то, что я должна буду показать ему свой выбор? Я опять теряюсь, не зная, что мне делать, протестовать и настаивать на своем, или все-таки согласиться с ним, подчиняясь.
***
Ловлю пересохшими губами воздух и никак не могу надышаться. Дикое волнение накатывает волнами. Мы только в холле, сдаем верхнюю одежду, а меня уже трясет, и хочется немедленно отсюда сбежать. На каком-то интуитивном уровне я чувствую, что Эдуард уже там. Мое шикарное платье, в котором я боюсь упасть, наступив
