Доминик выглядит значительно спокойнее, констатировала она, принимая душ. Его обычное вздорное высокомерие уступило место трогательной умиротворенности. Одеяние невесты Доминика было небесно-голубым. Высокая стройная блондинка, она смотрелась в нем великолепно. Доминик казался притихшим, видимо, оттого, что отец и брат устроили ему головомойку. Селина на это надеялась.
Хотя с Таней она перебросилась всего парой слов, но успела понять, почему Ванесса сочла девушку исключительно подходящей ее бесценному отпрыску – она была болезненно застенчива и потому стремилась всем понравиться и явно обожала Доминика. Разумеется, она богата, что тоже было нелишним, с циничной ухмылкой думала Селина, втирая в кожу масло.
Страдания от разрыва с единственным человеком, которого она смогла бы когда-нибудь полюбить, опустошили ее, уныло призналась она себе, высушивая феном рыжевато-каштановый водопад волос. Новый ополаскиватель, который она купила, придал волосам пышность и блеск. Естественно, помогла улучшить внешний вид и новая косметика, и – разумеется – платье. Хотя, пожалуй, коротенькое золотое платье с глубокими вырезами на груди и спине было чересчур откровенным.
Но от мысли подыскать что-то другое пришлось отказаться. У нее не оставалось на это времени. Она уже слышала, как внизу шумели гости. Если будет тянуть и дальше, тетя обвинит ее в стремлении уклониться от чествования Доминика.
Гостиные превратились в буфеты и бары, где были расставлены столы с замечательными закусками – творениями Мэг (на подготовку которых она, по-видимому, потратила целую неделю). Медленно спускаясь по центральной лестнице, Селина обратила внимание на то, что огромный холл освободили для танцев.
Музыка гремела, и несколько пар уже танцевало. Впрочем, вечер еще только начинался, и большинство приглашенных наслаждались изысканной едой, напитками и светской болтовней. Гости оживятся позже, Селина знала, в разгар празднества. Она ума не могла приложить: как ей найти силы, чтобы вынести этот вечер. И тут вдруг почувствовала на себе чей-то пронзительный взгляд. Кровь заледенела в жилах, когда она встретилась с холодными зелеными глазами Адама.
Он стоял у горящего камина. Адам выглядел столь потрясающе в вечернем костюме, что сердце Селины упало.
Точно загипнотизированная, Селина увидела, как он повернулся к своей спутнице – жгучей брюнетке в малиновом шелковом платье. Промолвил что-то с улыбкой, повернулся и зашагал к лестнице.
Ей бы вернуться, убежать от Адама. Но она стояла на месте. Сердце бешено стучало в груди. Но обтягивающее платье и столь любимые ею высоченные каблуки все равно не дали бы возможности быстро ретироваться. Безрассудная паника усугубляла положение. Селина задохнулась, увидев Адама прямо перед собой. Сердце подпрыгнуло, и стало совсем нечем дышать.
Его рука сдавила ее локоть. Селину будто парализовало, ноги подкосились; если б не рука Адама, она бы упала.
– Взгляни на меня, сделай вид, что рада, – резко скомандовал он. Она исполнила его требование. – А теперь иди вперед. – Он улыбался ей деланной улыбкой. Его рука тянула ее за локоть, увлекая наверх. – Мартин сказал, что, похоже, уже все говорят о нашей помолвке. Если закатишь мне скандал, мы станем предметом озлобленных пересудов.
– Убирайся! – прошипела она и бросила на него свирепый взор. Селина чувствовала себя как в чистилище. Она так любила, так хотела его! Все вокруг заполнилось его присутствием. Она пыталась совладать с накатившей болью, но тщетно.
– Ты будешь делать, что я говорю? Или тебе на все наплевать? – На его лице застыла дежурная улыбка – в угоду тем, кто смотрел на них. Но в словах его звучало отвращение.
– Наша помолвка расторгнута, что еще нужно?
– Мне ничего об этом не известно. – Он обворожительно улыбнулся ей и подтолкнул вперед. Селина с трудом переставляла ноги. – Другие тоже не знают. И ради Мартина следует сохранить достоинство. Драка на виду у людей – не выход из положения.
Все выглядело так, словно им не терпится поскорее остаться наедине.
– Чего ради ты вырядилась? Не иначе как для меня. Вон те молодые люди внизу так и думают. Не стоит разубеждать их.
Мгновение она была слишком ошеломлена его оскорблением, чтобы протестовать, и позволила Адаму увлечь себя в коридор, ведущий в ту часть дома, которая принадлежала ей. Адам остановился, наклонился и снял с нее туфли. На секунду ей почудилось, он близок к тому, чтобы дотронуться до ее лодыжек, пробежать пальцами по икрам в шелковых чулках и бедрам. У Селины закружилась голова, рассудок мутился. Девушка затрепетала.
Между тем он просто отстранился, в одной руке держа ее туфли, а другой подгоняя вперед.
– Вероятно, теперь тебе будет легче идти.
Селина испытала сильнейшее разочарование. Она ведь не хотела, чтобы он касался ее, конечно, нет, твердо уверяла она себя. У них нет будущего – никогда не было и не будет. И хотя непростительное замечание о ее туалете по-прежнему причиняло невыносимую боль – лучше не мешать ему упиваться собой.
– Так что тебе нужно? – чопорно спросила она, желая не уступать ему. Но Адам ушел вперед, она же едва поспевала за ним. Достигнув двери в спальню, Адам вошел со словами:
– Поговорим начистоту. Надо найти обоснованный предлог для завершения нашей связи. Хотя, по мнению Мартина, нам нужно лишь немного времени, чтобы мы помирились. Учти, это его слова, не мои. И все уладится. Он может быть поразительно упрямым, если что вобьет себе в голову. Вот почему он столь долго отказывался обсуждать с кем-либо, кроме Ванессы, новость: свадьба не состоится. Он держал это в строжайшем секрете. Нам придется подумать, как разубедить его. Сомневаюсь, что ему понравится правда, ты так не думаешь?
Он мерил шагами ковер. Его брови сошлись в одну черную линию, когда он коротко приказал:
– Войди и закрой дверь. Не бойся, трогать не буду, хотя наряд у тебя распаляет воображение. Но я смогу сдержаться.
– Будь так добр! – оборвала она, ненавидя Адама за унизительные намеки. – Тебе все равно ничего не получить! В любом случае! – Она подалась вперед, но дверь не закрыла, не желая оставаться с ним наедине. – Когда Ванесса обнаружит, что ты здесь, она выгонит тебя отсюда. Что тогда ты придумаешь? Замаскируешься под официанта, чтобы проникнуть в дом? Или назовешься мальчиком, который опорожняет мусорные баки?
Она открыла для себя, что и ей нетрудно стать такой же гадкой, как он. И если она не позволяет своей любви к нему расцвести – прекрасно сумеет возненавидеть его! Однако Адам не потерял самообладания, о чем свидетельствовал твердый взгляд. Казалось, он игнорировал ее колкости.
