Через минуту в туалет врывается Макс и подлетает ко мне, обнимая за плечи.
– Родная, извини, – горячо говорит он мне в затылок. – Я вдруг подумал, что это правда судьба всем помириться. Но я ошибся. Если захочешь, мы можем даже поменять город или страну. Ты же хорошо знаешь языки, проблемы не будет…
– Макс, – мотаю я головой. – Сейчас просто отвези меня домой. Пожалуйста! Не хочу ничего говорить, решать. Мне страшно. Что в один день ты вдруг решишь забрать ребёнка! Это действительно мой самый большой страх. Твоей власти…
– Аська, я клянусь, – он разворачивает меня к себе и запальчиво зацеловыет лицо. – Я вас никогда не обижу. Я так вас люблю. Да, ошибаюсь, но лишь потому, что своих родителей тоже люблю. И ты должна меня понять. Но в обиду даже им не дам.
– А если я не захочу уезжать? – Спрашиваю, утыкаясь носом в его грудь. – Если мне нравится Россия, и наш город… Скажи мне только одно. – Я поднимаю глаза. – Эта встреча, она случайная?
– Фууух, – выдыхает Макс. – И да, и нет. Мать звонила, я спросил где есть хорошее европейское меню. Но не знал, что они сюда придут, и мы с тобой тоже могли поехать в другой магазин! – пытается оправдаться он.
– Ясно, – киваю. – Я хочу домой. Только нужно как-то вернуться и забрать вещи, – говорю страдальчески.
– Я забрал, – отвечает Макс, и я только сейчас замечаю в его руке мою сумочку.
До дома доезжаем в напряжении, только изредка комментируя музыкальные композиции, звучащие из магнитолы.
Меня швыряет из стороны в сторону эмоциями, я просто титаническим усилием заставляю себя сделать то, за что завтра себе буду благодарна.
Когда машина тормозит возле подъезда, я тянусь через коробку передач к Максу и прижимаюсь своими губами к его.
– Девочка моя, – он выдыхает мне в губы и расслабляется.
Несколько секунд мы убийственно-нежно скользим поцелуями, не углубляя их, в просто лаская друг друга.
– До завтра? – отстраняясь, спрашивает он с надеждой.
– Да, – киваю. – Пусть игрушки будут в машине, чтобы тебе было спокойнее.
– Да уж, – хмыкает Царицын.
Я поднимаюсь в квартиру, разуваюсь и, не зажигая света, бросаюсь к окну.
Отодвигаю немного занавеску и вижу, что Макс ещё не уехал. Щелкаю выключателем, и его машина начинает двигаться на выезд из двора.
До боли закусываю губу и глубоко дышу. Какая глупость…
Я и без всех этих фокусов знаю, что Царицын меня любит, но теперь выходит так, что я встала между ним и его родителями. И я прекрасно понимаю, что даже если мы сменим континент, родные никуда не денутся. Это несправедливо к маме Царицына, а с отцом у них бизнес.
Как долго мы снова будем держать удар, защищая своё право на счастье? И малыша не спрячешь. Рано или поздно они узнают.
Это очень опасно подпускать к своему ребёнку людей, которые не любят его родителей…
Так и не облегчив ситуацию раздумьями, я иду в душ, а потом долго ворочаюсь в постели, пытаясь уснуть.
Сны мне снятся беспокойные. В них я постоянно теряю то сына, то дочь. Забываю в торговом центре, оставляю в такси такси, почему-то отдаю соседям…
«Это же наш сын, – говорит в моем сне соседка. – Посмотрите, у него на плече пятнышко родимое, как у моего мужа.»
На этом моменте я просыпаюсь и резко сажусь на кровати, обнаруживая, что проспала почти до десяти утра.
Телефон разрывается вибрацией под подушкой.
– Алло, – я отвечаю подруге. – С именинницей тебя, моя хорошая!
– Аська, – вопит в трубку Маша. – У нас катастрофа! Нужно срочно найти торт с пони. Выручай. Я тебя умоляю!
– Ты не заказала торт? – удивляюсь я спросонья.
– Да ну нет, конечно, – фыркает она. – Лиза, Вадик, не трогайте кота! Потом расскажу, – выдыхает она. – А то у нас тут уже гости. Крестный с сыном пришёл.
– Хорошо, – соглашаюсь я. – Не переживай. И ещё, Маш, – говорю, смущаясь. – Я буду с Максом.
– Ох, – выдыхает подруга. – Ну что с вами делать. Лизка будет рада. А воспиталки в саду до сих пор под впечатлением.
– Это он умеет, – фыркаю я, вспоминая вчерашних продавщиц, но тут же одергиваю себя.
Не нужно начинать новый день с таких мыслей. Ссориться перед детскими праздником, да и перед отъездом, очень плохая идея.
Глава 42. День вместе
Макс
От детского шума и лопающихся воздушных шаров звенит в ушах. С головы сыпется конфети, рубашка перепачкана следами от сладких детских пальчиков, а в моем бокале молоко. Да, вот такая концепция детского праздника. Из напитков только компот и молоко.
Именинница проявляет сегодня к нам с Асей высшую степень интереса. Постоянно спрашивает, когда уже можно будет поиграть с нашим маленьким, и что он кушает. Конечно это внимание просыпается в перерывах, между мыльными пузырями, дрессированным пуделем, бумажной дискотекой и огромным тортом в виде пони с радужной гривой, который мы с Асей искали по всему городу.
– Ну вот вы представляете, – мать именинницы как раз рассказывает гостям причину исчезновения первого варианта торта. – Паша на парковке остановился, и слышит, что кто-то заднюю дверь дергает. Ну как? Как можно перепутать обычную машину и такси? А тетка эта за сотню точно весила. Каак плюхнется на заднее вместе со своими пакетами, так весь торт и в кашу… И главное ещё требовала с нас компенсацию за пуховик! Нет! Ну что за люди.
Ася сидит на соседнем стуле, положив голову мне на плечо. Захар, тот которого я по началу сильно не взлюбил, оказывается крупным поставщиком продуктов со складами по всей России. Мы постепенно отделяемся с ним от общего разговора и переходим на темы о потенциальным сотрудничестве.
– Макс, – вдруг неожиданно трогает меня за локоть Ася и наклоняется к уху. – А почему ты меня не зовёшь с собой в поездку?
Вопрос ставит меня в тупик. С одной стороны, конечно, можно было бы взять с собой Гордееву. И каждую ночь проводить с ней, но с другой…
– Родная, понимаешь, – пытаюсь я объяснить. – Днём я буду очень занят. По вечерам работать с документами. А развлечений кроме лыж и сноуборда там практически нет. Оба тебе не желательны…
– Ладно, – она быстро снимает вопрос, – не напрягайся так. Я просто спросила. Никогда не была в горах.
– Мы обязательно съездим, – обещаю ей. – Только, скорее всего, в Сочи.
– Хорошо, хорошо, – она улыбается и легко целует меня в губы. – Останешься у меня сегодня?
Я, наплевав на все правила приличия и присутствие детей, жадно впиваюсь в ее рот поцелуем.
– Ты ещё спрашиваешь, – ласкаю губами по щечке и добираюсь до мочки ушка, – давай сбежим. Только вылет у меня завтра в двенадцать часов. Нужно не проспать.
– Звучит заманчиво, – мурчит мне в ответ Ася. – Я соскучилась…
– Черт… – я даже прикрываю глаза, пропуская по телу горячую волну возбуждения. – А как я то соскучился!
Гордеева, видя мое состояние, хитро посмеивается.
– И что? – ее рука скользит по моей штанине близко-близко от места, которое разрывает ширинку. – У Макса Царицына две недели был целибат?
– Да я больше ни на кого смотреть не могу, – шиплю ей в ответ. – А будешь задавать такие гадкие вопросы, отшлепаю. И не посмотрю, что беременна.
Мы экстренно со всеми прощаемся и, как несдержанные влюблённые в конфетно-букетном периоде, сначала бурно целуемся в машине на каждом светофоре, а потом по-полной отрываемся в лифте.
– Гордеева, – оставляю несколько коротких поцелуев на ее верхней губке, – мы так до квартиры не дойдём. Я сейчас нажму кнопку и загну тебя прямо здесь.
– Какой нетерпеливый дяденька, – дразнясь, она дует губки. – Придётся потерпеть. С беременными так нельзя.
– А, – доходит до меня, – вот в чем все дело. И часто тебя так накрывает? – интересуюсь ревниво.
– Второй раз, – отвечает она, прижимаясь ко мне всем телом. – Не боишься меня одну оставлять?
– Ась… ну извини, – убираю в лица пряди ее волос и глажу скулы. – Я же работать еду. А ты отвлекать будешь.
