Упираясь ладонями в каминную решетку, Кейдж угрюмо глядел в огонь.
— А если правда становится преградой, Вивиан? Что тогда?
— Тогда эта любовь обречена с самого начала. Ложь не укрепляет союз, Дерек, даже из самых лучших побуждений. Ложь — это бомба замедленного действия.
Его плечи поникли. Больше всего на свете Вивиан хотелось сейчас подбежать к любимому, обвить его руками и сказать, что все это — пустяки, пока они вместе. Но молодая женщина обуздала безумный порыв. Она умело изображала равнодушие, когда в груди бушевала неуемная страсть, сметая защитные преграды.
— Я солгал тебе для твоего же блага, — доказывал Дерек. — Чтобы оградить тебя от страха, уберечь от опасности.
— Удар, который нанес мне ты, не идет ни в какое сравнение даже с гнусными замыслами Бенекса.
Кейдж резко развернулся, глаза его вспыхнули гневом.
— А если я скажу, что полюбил тебя и мечтал о совместном будущем, как скоро ты придешь к выводу, что рисковать не стоит?
— Любовь — это всегда риск! Это доверие, и снисходительность, и страсть, правдой скрепленные воедино. В любви не место притворству, уловкам, лживым обещаниям.
— Было время, когда я думал так же: в первый год после свадьбы. — Дерек усмехнулся. — Но иллюзии развеялись, и брак распался. Тревожные симптомы не заставили себя ждать. Экс-супруга ревновала меня к работе. Злилась на меня за то, что я все силы отдавал восстановлению справедливости. То, что прежде казалось ей респектабельным и даже почетным, вдруг обернулось досадной помехой и даже угрозой. И кто ее упрекнет? — Он перевел дыхание. — Ты требуешь правды, Вивиан? Ну что ж, вот тебе правда о моей жизни: на ферме я езжу верхом и дышу чистым горным воздухом; там, в городе, я сажаю преступников за решетку. Если меня когда-нибудь назначат судьей — а ходят слухи, что так оно и будет, — за мной, надо думать, закрепится прозвище «палача в мантии», потому что я всерьез считаю: никто не имеет права безнаказанно нарушать закон. — Последние фразы Кейдж произнес так громко, что Вивиан оборвала его:
— Перестань на меня кричать! Я с тобой целиком и полностью согласна. Меня переубеждать не нужно.
— Тогда представь, что мы поженились. Как тебе понравятся ругательные письма и злобные анонимные звонки — а рано или поздно они нас настигнут, сколько бы раз мы не переезжали на новый, не обозначенный в справочниках адрес? Осужденные преступники станут осыпать твоего мужа оскорблениями — ты это выдержишь?
Сердце Вивиан болезненно сжалось. Дерек уверяет, что любит ее, но есть ли у них шанс обрести счастье, если с самого начала он ожидает провала? Прокурор Кейдж кажется таким сильным, таким уверенным в себе, а на самом деле так же одинок и беспомощен, как и она сама. Когда же он утратил веру в то, что заслуживает награды за честно исполненный долг?
— Тебе никто и никогда не говорил, что ты работаешь на благо людям?
— О, у меня до черта почитателей, — поморщился Кейдж. — Но не они дают о себе знать; звонят и пишут те, кому я якобы разбил жизнь. Наглядный пример — Зак Бенекс, пример убедительный, но не последний. В мире полным-полно всякой дряни, и самое большее, что я могу пообещать женщине, это оградить ее от опасности, ежели таковая возникнет. Но для брака нужно куда больше!
Вивиан опустила взгляд и нервно сцепила руки, вспоминая о пережитом кошмаре. Согласилась бы она, если бы Дерек предложил ей союз на этих условиях?
Да, сегодня она оказалась не на высоте. И вряд ли научится справляться с такими ситуациями. Что, если Кейдж прав, и обстоятельства не в ее пользу? Зачем им обоим новые разочарования?
Она пожала плечами и вздохнула.
— Думаю, мы совершаем ошибку, обсуждая возможности такого союза, ведь мы знакомы так недолго и нам столько еще предстоит узнать!
— Ты куда рассудительнее Эрики!
Рассудительна! Этот эпитет преследовал ее с детства, и Вивиан терпеть его не могла. Но спустя столько лет отречься от него и пойти по другой дороге куда как непросто!
А что, если прямо сейчас броситься в объятия любимого? Пусть Дерек подхватит ее на руки и отнесет в спальню! Пусть осыпет поцелуями, пробудит в ней неуемную страсть, заставит позабыть о соображениях логики, благопристойности и рассудка! Они нужны друг другу — вот и все!
Она глубоко вздохнула, собираясь с духом. Но где найти нужные слова? С чего начать?
— Я могу остаться здесь до утра? — спросила Вивиан, отчаянно надеясь, что Дерек поймет суть ее слов.
Он взглянул в ее лицо, затем отвернулся к окну.
— Да. Разумеется. Твоя комната тебя ждет, а сейчас ехать уже поздно, тем более после таких треволнений. Отдохнешь хорошенько, а поутру путешествие уже не покажется таким тяжким.
— Наверное, так. — Она помедлила на пороге: если бы Дерек принялся возражать, убедил ее, что время не в счет, когда людей соединило такое редкостное и прекрасное чувство!
Но он ничего не сказал, только посмотрел на Вивиан бесконечно печальным взглядом.
Зиму сменила весна, и близилось лето. Вивиан пыталась сосредоточиться на школьных проблемах. Но рутинная работа, поддерживавшая ее столько лет, вдруг утратила свою целительную силу. Ученицы состояли под опекой Вивиан Шелби, не более; они уже не принадлежали ей безраздельно и никогда не стали бы для нее семьей. А если бы и стали, на сердце от этого не полегчало бы.
Только Дерек Кейдж, забыть которого Вивиан так и не смогла, мог облегчить ее горе, но, похоже, отнюдь не собирался этого делать. Прокурор позволил ей уехать — и даже не попытался удержать.
Выслушав исповедь сестры, Элисон схватилась за голову, восклицая, что только полная растяпа упустит такого «милашку», и велела Вивиан отправляться назад, не теряя ни минуты, и заарканить красавца.
В ситуации ровным счетом не было ничего забавного, но эпитет «милашка» по отношению к прокурору вызвал на губах Вивиан слабое подобие улыбки. Впрочем, совету сестрицы она не последовала, решив, что, раз Дерек терзается сомнениями, пусть сам их и разрешает.
Она не станет снова молить о любви! Ее поступки говорили убедительнее слов. Раз Дерек первым завел разговор о совместном будущем, значит, он должен все обдумать сам. Обдумать и приехать.
Но дни складывались в недели, и вот настал апрель, и в школьном дворике зацвели магнолии. За это время Кейдж ни разу не дал о себе знать.
Вивиан стояла у окна, глядя вниз; последние ученицы рассаживались по машинам и отбывали домой к родителям на пасхальные каникулы.
А вот ей самой ехать не к кому! При мысли о том, что она упустила из рук, Вивиан с трудом сдержала слезы. Похоже, что легкомысленная Элисон, когда-то с трудом сдавшая выпускные экзамены, в мужчинах разбирается куда лучше, чем ее умница сестра. Да, гордость — жалкая замена любви!
