Фелиция проводила мужа до дверей, проследила за тем, как он выехал на дорогу, сидя за рулем «ситроена», и поднялась на второй этаж. Дверь гостевой комнаты, в которой поселилась Рейчел неделю назад, была закрыта. После срыва, который произошел с дочерью в первые минуты ее появления в доме, она была немногословна. Все дни проводила взаперти, спускалась в столовую, чтобы поесть в кругу семьи, ковырялась в тарелке и снова возвращалась к себе в комнату. Фелиция собственноручно сварила кофе, попросила кухарку приготовить блюдо с домашней выпечкой и отнести все на подносе в беседку за домом. Рейчел нравилось там раньше пить с ней кофе. Потом она вернулась к двери комнаты дочери, тихонько постучалась и окликнула ее.
— Рейчел, я прошу тебя составить мне компанию за кофе в беседке. Кухарка испекла твое любимое воздушное печенье.
— Извини, мне сейчас не хочется.
— Жаль, что ты не в настроении. А мне так хотелось посидеть с тобой в саду, как когда-то. Я очень соскучилась по тебе. Недавно я была у врача…
Дверь сразу открылась. Рейчел с беспокойством смотрела на мать.
— Что с тобой? Почему ты обращалась к врачу? — спросила она.
— Спустимся в сад. Здесь так душно. Конец августа, но жара не отступает. Возможно, будет гроза ночью, у меня голова немного болит, — говорила Фелиция, увлекая дочь за собой вниз по лестнице. — Спасибо, что согласилась посидеть со мной.
Заботливо поддерживая мать, Рейчел вывела ее в сад, где вся растительность изнывала от жары.
Укрывшись в тени беседки, Фелиция вернулась к затронутой теме.
— Видишь ли, после того сердечного приступа, из-за которого мне пришлось две недели провести в клинике, я стала постоянно чувствовать сердце, — призналась Фелиция. — Я никому не говорила об этом, кроме врача. Теперь и ты об этом знаешь. Для серьезного беспокойства оснований нет. Все показатели у меня сейчас вполне приличные.
— У тебя был сердечный приступ и ты лежала в клинике? — переспросила Рейчел. — Когда это было?
— Два месяца назад. Успокойся, Рейчел, ничего страшного. Обычные возрастные изменения в организме.
— А я ничего не знала! — воскликнула дочь.
— Ты была занята работой, я не велела тебя отрывать. Ужасно, когда любящих людей заставляют волноваться без особой необходимости. Ты вот мне ничего не рассказала о том, что произошло во время твоего пребывания в Шотландии.
Рейчел услышала завуалированный упрек в словах матери.
— Мне тоже не хочется огорчать тебя подробностями. Ты уже знаешь, что я не справилась с управлением машины на мокрой дороге, врезалась в дерево и поранила лицо. Ничего страшного, получила легкое сотрясение мозга.
— Слава Богу, что так обошлось! Но сюда ты приехала по другой причине, — спокойно сказала Фелиция, разливая кофе. — Я знаю, тебе нравится кофе со сливками, но не знаю, продолжаешь ли ты соблюдать диету.
— Теперь нет необходимости соблюдать диету, — мрачно сказала Рейчел. — Я уже не фотомодель.
— Но стройная фигура, думаю, еще имеет для тебя значение.
— Пожалуй. Ма, ты хотела поговорить о моей фигуре? Или о моем будущем? Наверное, тебя интересует, чем я собираюсь заняться, покончив с карьерой фотомодели?
— А ты уверена, что с этим покончено? Под гримом шрамы будут незаметны. Можно сделать пластическую операцию, в конце концов.
Рейчел побледнела.
— И ты тоже хочешь рекомендовать мне специалиста?
— Нет, что ты, у меня и знакомых нет в этой области хирургии. А что означает твое «тоже»?
— Забудь, мама.
— Я только хотела сказать… — начала Фелиция.
— Я поняла тебя. Ты хотела бы меня видеть прежней.
— Я хотела бы, чтобы ты снова была довольна собой. И если причина твоей хандры всего лишь несколько шрамов на лице, то надо от них избавиться. Хотя, по-моему, они совсем не портят твоей привлекательности.
— Шутишь! — воскликнула Рейчел.
— Ничуть. Я всегда говорила тебе правду, даже если она была неприятной. Кстати, я вспомнила, что весной ты жаловалась мне на усталость от своей профессии, тебе хотелось перемен в своей жизни.
— Было, — нехотя призналась Рейчел. — Только я не ожидала, что за меня все решит случай.
— Вся жизнь состоит из случайностей. В этом и состоит ее закономерность. — Она протянула Рейчел блюдо с печеньем. — Попробуй.
— Нет, — спасибо.
Некоторое время они молча пили кофе.
— Тот мужчина, о котором ты мне говорила, репортер…
— Он звонил?
— У него, кажется, шотландская фамилия. Ты с ним познакомилась в Шотландии?
— Знаешь, ма, у тебя появилась странная привычка. Ты задаешь вопросы, а мои будто не слышишь.
— Неужели? — с притворным испугом спросила Фелиция, широко раскрыв глаза, и лукаво улыбнулась дочери. Рейчел не удержалась и тоже улыбнулась ей. — Этот Джон Маккенон…
— Джеймс Макларен, — поправила ее Рейчел.
— Верно. С каким журналом он связан?
Рейчел пожалела теперь, что вообще упомянула его имя. Но в тот день она была в ужасном состоянии, опасаясь, что Джеймс станет преследовать ее.
— Рейчел, на кого он работает?
— Он свободный журналист.
— Ты встретила его в Шотландии?
— Почему ты так думаешь?
— Наверное, из-за его шотландской фамилии, — пожала плечами Фелиция.
— Да, мы познакомились в Эдинбурге, — призналась Рейчел, чувствуя, что мать не оставит ее в покое, пока не узнает все, что ее интересует.
— Его наняли, чтобы он раздобыл компрометирующие тебя фотографии?
— Ну, не совсем точно.
— Тем не менее ему это удалось, и с тех пор он преследует тебя?
Глаза Рейчел вспыхнули негодованием.
— Что ты придумываешь, мама?! И к чему все эти расспросы? Джеймс звонил?
— Ты сказала — Джеймс? Тебе не кажется странным, что какого-то свободного журналиста, презираемого тобой, ты называешь по имени? — спросила Фелиция, высоко подняв от удивления брови.
— Не забудь, когда он позвонит, сказать ему…
— Что я не знаю, где ты сейчас находишься, — закончила фразу дочери Фелиция.
— Правильно.
— Потому что Джеймс Макларен преследует тебя как свободный журналист.
— Правильно. — Рейчел уныло кивнула.
— А не мужчина, который разыскивает сбежавшую от него женщину.
— Правильно, — механически произнесла Рейчел, но тотчас спохватилась. — Что ты сказала?
— Видишь ли, Брюс предположил, что мистер Макларен дурно обошелся с тобой, — сказала Фелиция с видом полного безразличия. — Я возразила ему, сказав, что настоящая женщина не утратит вкус к жизни только потому…
— Я и словом не обмолвилась о том, что убежала! Откуда такая информация? И я не утратила вкуса к жизни!
