Подумав об этом, она не могла не улыбнуться. Конечно, разве можно сравнить сухаря Джилла Тейли и живого, излучающего обаяние Остина Питтса! То есть Брикса. Ох, запутаешься!
Но пусть проблемы соперничества беспокоят Джилла, саму Лорен волновало другое: Остину давно пора сменить повязку.
Казалось бы, ничего особенного, но, когда Лорен представляла себе этот процесс, ее бросало в дрожь. Ведь Остин снова окажется так близко! И ей поневоле придется прикасаться к нему…
Эта мысль, с одной стороны, пугала ее, с другой — вызывала трепет предвкушения. В результате Лорен терялась под воздействием противоречивых эмоций. Ее состояние лучше всего определялось выражением «и хочется и колется».
Вообще-то Лорен втайне ожидала, что Остин сам обратится к ней с просьбой перевязать его, но он помалкивал.
Тем не менее сменить повязку было необходимо, поэтому после вечернего кофе, когда дед Бен отправился к себе, Лорен собралась с силами и сказала:
— Что-то мы затянули с перевязкой. Столько времени прошло, пора менять.
Остин как-то странно на нее посмотрел или ей только показалось?
Что ж, очень может быть. Хотя, когда он заговорил, в его голосе отчетливо ощущалось волнение:
— Если ты так считаешь…
Лорен усмехнулась.
— Лучше скажи — если нам не нужны осложнения.
Остин быстро взглянул на нее и произнес, делая акцент на первом слове:
— Нам осложнения не нужны.
— Тогда… — Лорен нервно облизнула губы, — поднимайся к себе, а я кое-что доделаю на кухне и приду.
— Хорошо, — тихо ответил Остин.
Этот вечер стал переломным в их отношениях.
Когда, довольно формально постучав, Лорен вошла в комнату Остина, тот стоял у окна. Горел только ночник, поэтому освещение было скудное, но на плече Остина белела повязка, и Лорен поняла, что, как и в прошлый раз, он в одних брюках.
— О, ты уже приготовился, молодец! — преувеличенно бодро произнесла она, вполне осознавая идиотизм этой фразы.
Остин обернулся. В полумраке выражение его лица читалось плохо, вдобавок он молчал, поэтому Лорен добавила:
— Ну, приступим.
Все повторилось. Остин сел на кровать, и Лорен принялась колдовать над его плечом. При этом старалась не смотреть ни на что, кроме собственно плеча. Остин тоже не поднимал головы. В его осанке чувствовалось напряжение.
Оба молчали, но пока Лорен думала, как начать разговор, Остин опередил ее, спросив, быстро ли она отделалась от Джилла Тейли.
Лорен со смешком рассказала о том, что Джилл вынашивает планы женитьбы на ней, но прямо отшить его нельзя, так как в свое время он помог устроить деда Бена в университет.
Остин выслушал все это молча, лишь пробормотал что-то вроде: «Губа не дура…».
Тут Лорен вспомнила, о чем собиралась рассказать Остину еще днем.
— Сегодня я переговорила по телефону со своим адвокатом, описала твою ситуацию, и он обещал помочь.
Остин быстро взглянул на нее.
— В самом деле? Ох, Лорен, мне так неловко, что я доставляю тебе столько хлопот. А теперь еще и адвокат прибавился…
Но она качнула головой.
— Погоди, дай договорить! Спустя некоторое время адвокат перезвонил, сказал, что попытался навести справки по своим каналам, но это оказалось не так-то просто. Даже ему удалось выведать немного. Он говорит, что вообще это странно. И советует сдаться полиции, пока дело не зашло слишком далеко. Главное, деньги у тебя, это твой основной козырь. Еще сказал, что готов представлять тебя в суде, если таковой вообще когда-либо состоится. С его точки зрения, обвинять тебя не в чем и судить не за что.
Лорен аккуратно прижала края новой марлевой салфетки и положила медицинский клей обратно в аптечку. Сегодня перевязка прошла гораздо быстрее, так как пластырь Лорен трогать не стала, сменила только салфетку.
— Вот и все. Выздоравливайте, пациент!
Она улыбнулась, но вдруг замерла, потому что Остин взял ее руку.
— Что ты… делаешь? — взволнованно вырвалось у нее.
Он и сам этого не знал. Просто чуть приподнял руку Лорен и прикоснулся к ней губами.
— Зачем? — пролепетала она. — Не нужно…
Остин прижался к ее ладони щекой.
— Я так благодарен тебе. Даже сказать не могу. — Он принялся целовать пальцы Лорен, затем кисть, запястье, постепенно поднимаясь к жилочке в локтевом сгибе. — Лорен…
Она стояла, будто в каком-то оцепенении. Не верилось, что все это происходит на самом деле, но постепенно разгорающееся в глубинах тела пламя страсти свидетельствовало об обратном.
— Остин… Так нельзя… Мы не должны… — Лорен не могла бы поручиться, что это произнесла она, а не кто-то другой.
Остин встал, порывисто взял ее за плечи.
— Я знаю, знаю! Но ничего не могу с собой поделать. Это сильнее меня! — О, как он желал Лорен. Безумно, страстно — тем больше, чем меньше имел на это прав. — Умоляю, не говори «нет»! — шептал он, словно в горячечном бреду. — Я умру, если ты это скажешь. Если бы ты только знала, что делаешь со мной!
Лорен догадывалась, потому что и сама будто вспыхнула пламенем. Кроме того, Остин плотно прижал ее к себе — грудью к груди, бедрами к бедрам, — и она чувствовала, что с ним происходит.
Затем Остин взял ее лицо в ладони, и она увидела его расширившиеся зрачки. Наверное, и я сейчас выгляжу точно так же, лихорадочно промчалось в ее мозгу.
— Это безумие, — прошептала она.
— Да! — хрипло выдохнул Остин. И припал к ее приоткрытым губам.
Кровь забурлила в жилах Лорен, застучала молотками в висках, остатки благоразумия быстро улетучились. Помедлив всего мгновение, она ответила на поцелуй. В ту же минуту Остин углубил его.
Ах какое это было блаженство! Тело Лорен стало податливым, движения чувственными, она была как воск в умелых руках.
Спустя несколько мгновений Лорен легонько потерлась об Остина всем телом, и у него вырвался сдавленный стон. Он стиснул Лорен так крепко, что косточки ее хрустнули. Но от этого ее внутренний жар разгорелся еще больше.
Наконец задыхаясь Остин оторвался от губ Лорен. Ему хотелось быть нежным с ней, но после того, что она сделала, в него будто бес вселился. В эту минуту для Остина не было препятствий, за исключением одного — одежды. Но он избавил от нее Лорен в считаные секунды. Сам разделся еще быстрее.
А затем вновь прижал ее к себе, но уже обнаженную. Сладостнее этого он еще ничего не испытывал.
Лорен тоже трепетала как листок на ветру. Сомнения относительно того, стоит ли сближаться с Остином, стали далеким воспоминанием. Некое шестое чувство подсказывало ей — это лучшее, что когда-либо было, есть и будет в ее жизни.
