Слова Джоша не только задели Эйлин за живое, но и разозлили. Она вскочила с кровати.
— Конечно, ты делал всю работу сам! Ты один всем распоряжался. Ты один строил планы за нас обоих, а я была вынуждена подстраивать свои планы под твои! Ты один распоряжался временем, которое мы проводили вместе. Так вот, Джош, у меня для тебя новость: ты не можешь распоряжаться любовью! Она не контролируется. И распоряжаться мною я тебе не позволю!
— Я не пытался тобой распоряжаться! — прорычал Джош.
— О, тут ты действовал очень тонко! Ты пустил в ход все свое обаяние, соблазн… любовь! Но у меня должна быть и своя жизнь, я хочу быть самостоятельной личностью! Если я это потеряю, то потеряю и все те качества, за которые ты, как ты утверждаешь, меня полюбил. Я потеряю себя!
— Значит, для того чтобы ты осталась самостоятельной личностью, я должен с радостью согласиться на то, что ты будешь шесть недель шататься по Европе? — язвительно подытожил он. — Если бы ты вкладывала в наши отношения хотя бы вполовину столько, сколько я, ты бы поняла, почему об этом не может быть и речи.
Эйлин обуяла такая ярость, что она готова была его ударить. Но она сдержалась и ответила подчеркнуто ровным голосом:
— Если бы ты понимал меня хотя бы вполовину так хорошо, как тебе кажется, ты бы понял, что это единственно возможный вариант.
Они встали друг против друга, Джош — в брюках, Эйлин — в чулках с подвязками. На лицах обоих застыло одинаковое выражение любви, обернувшейся болью.
— А я-то думал, что я тебя понимаю, — тихо сказал Джош. Он взял рубашку, сунул руки в рукава и стал не глядя застегивать пуговицы. — Но теперь я вижу, что ты оказалась не той женщиной, какой я тебя считал. — Он взял пиджак и портфель. — Ты можешь оставаться здесь до конца уик-энда и делать все, что только пожелаешь, но если ты сядешь в этот самолет до Европы, то я буду знать твое решение.
— Ну почему ты со мной так жесток? — Не сдержавшись, Эйлин всхлипнула.
— Ты сама жестока с нами обоими. Знаешь, что больнее всего? Что я все равно тебя люблю. Я все равно тебя люблю, но от этого только больнее.
И он ушел, оставив ее в слезах.
Эйлин сидела в зале отлета аэропорта Сан-Франциско. Через несколько минут ей предстояло сесть в самолет, который перенесет ее через океан и высадит в другом полушарии, в Лондоне, откуда она полетит дальше, в Милан. Из Милана она собиралась на поезде добраться до Флоренции. А из Флоренции… из Флоренции она может ехать куда угодно.
Эйлин не хотелось уезжать, не помирившись с Джошем. Она несколько раз пыталась дозвониться до него, но домашний и мобильный телефоны не отвечали, на работе она передавала через секретаршу просьбу перезвонить, но Джош ни разу не перезвонил. Эйлин чувствовала себя немного виноватой. Она даже хотела отказаться от поездки. Она думала об этом, даже когда собирала чемоданы. Каждый раз, когда она передавала просьбу перезвонить, на которую Джош не откликался, ее терзали сомнения. Но больше всего — по ночам, когда она плакала в подушку.
От чего я, в конце концов, отказываюсь? Всего лишь от какой-то поездки в Европу! — нашептывал ей предательский голосок.
Ну да, «от какой-то поездки»! Тогда матч за суперкубок — всего лишь любительская игра!
Ради себя самой, да и в конечном счете ради Джоша, она не должна, не имеет права отказываться от поездки. Если она откажется впервые побывать в Европе только потому, что Джош не понимает, как ей это необходимо и как сильно она его любит, когда-нибудь она об этом пожалеет и перенесет свою неудовлетворенность на Джоша. Более того — она может возненавидеть саму себя.
— Может, он еще передумает? — не очень уверенно предположила Таня.
Подруга сама в этом явно сомневалась, но Эйлин была ей благодарна за попытку ее подбодрить.
Джинни фыркнула.
— Ну да, как же, жди!
— Джинни, ты совсем ей не помогаешь!
— Всякими глупыми замечаниями вроде твоих?
Эйлин поспешила пресечь ссору в зародыше.
— Вы обе мне здорово помогли, и я очень ценю вашу помощь. Если бы мне пришлось ждать самолета одной, не знаю, чем бы дело кончилось.
На этот раз обе подруги обняли ее одновременно. Эйлин не возражала, она черпала силы в поддержке подруг.
Объявили посадку на рейс до Лондона.
Не совладав с собой, Эйлин еще раз окинула взглядом аэропорт. Что она ожидает увидеть? Джоша с огромным букетом роз, приехавшего в аэропорт попросить прощения и пожелать счастливого пути? Конечно, она его не увидела. Эйлин встала и пошла к выходу на посадку, багаж она уже сдала.
Вот оно. Она наконец начала жить, не только читать и мечтать о чем-то, но и делать это. Как ни странно, набраться храбрости воплотить свои мечты в реальность ей помогла именно встреча с Джошем. Она должна быть благодарна ему хотя бы за это.
Неправда! Ты должна благодарить за это саму себя.
Однако Джош все же заслуживает ее благодарности, она должна благодарить его за многие другие замечательные вещи. Перед ней лежит безграничное море возможностей, в этом году Италия, в следующем — кто знает? Ее возможности беспредельны.
Нет, все-таки предел есть. Эйлин с болью вспомнила последнюю встречу с Джошем, но постаралась думать о другом. Не хватает еще садиться в самолет в слезах! Она нашла свое место и поставила сумку под сиденье. Как она и заказывала, место ей досталось у иллюминатора.
Ну почему она не радуется? Ведь она так давно мечтала об этой поездке!
Эйлин пристегнула ремень безопасности. Она не могла в полной мере наслаждаться путешествием, потому что в глубине души до последнего момента надеялась, что Джош что-то сделает, чтобы загладить конфликт. Ведь это он всегда все решал в их отношениях, он был таким внимательным, понимающим… Эйлин до сих пор не верилось, что он не попытался ее вернуть или показать, что по-прежнему любит ее, не попытался как-то исправить положение.
Заработали двигатели, самолет начал разбег по взлетной полосе. Эйлин закрыла глаза.
Джош ничего не сделал.
Эта мысль причинила ей неожиданно острую боль. Чтобы не заплакать, Эйлин открыла глаза и стала смотреть в окно. Пока она будет смотреть вниз и бороться с собой, она не заплачет. Самолет оторвался от земли и стал набирать высоту.
Все кончено.
Эйлин не знала, сколько времени просидела неподвижно, глядя в иллюминатор и ничего не видя.
— Эйлин Джефферсон?
Она подняла голову, радуясь, что глаза остались сухими. Над ней стояла стюардесса.
— Да, это я.
Наверное, стюардесса пришла принять заказ на напитки, подумала Эйлин. Она решила взять самое крепкое, что найдется на борту. Может быть, спиртное на время снимет напряжение и поможет ей проспать весь полет. Главное — продержаться до Флоренции, а там она встретится с Бетани и сможет дать волю слезам.
