На его губах улыбка робкая, а глаза все равно тревожные.
— Да разве я о ребенке? — снова прижимает к себе. — Идем, — перехватив меня под локоть, ведет к лестнице.
— Мы куда?
Дима бросает на меня встревоженный взгляд.
— Нам очень нужно поговорить. А еще мне нужна твоя помощь, Сами.
— Так, давай поговорим здесь…
Он качает головой.
— Слишком опасно. На третьем этаже лаборатория. Там никого нет, там никто нам не помешает.
Я верю ему и позволяю себя увести. Мы поднимаемся на лифте, а я смотрю на него и понимаю, как сильно он изменился с последней нашей встречи. Похудел, встревоженный какой-то, дерганный. И глаза его — потухшие, будто горем убитые.
— Дим, как ты вообще? — нарушаю тишину, и в этот момент раздается сигнал, говорящий о том, что мы прибыли на нужный этаж.
— А как я могу быть, Сами? — улыбается, и снова тянет за собой.
Мы заходим в третью по счету дверь. Я вижу как Дима закрывает ее на ключ, и в груди просыпается волнение.
— Дим…
Он оборачивается, посылает робкую улыбку.
— Чтобы нам никто не помещал, Сами…
— Добрый день, Самира, — раздается за спиной мужской голос, и я застываю в ужасе.
У дальней стены, за столом, заставленным какими-то пробирками сидит мужчина. Ему лет сорок на вид. Незнакомец не сводит с меня глаз.
— Дима, что здесь происходит? — мне вдруг становится страшно. Единственное, что я хочу — сорваться и убежать отсюда. Но за моей спиной Шестаков, и он вряд ли позволит мне это сделать.
— Сами, ты же веришь мне? — его руки оказываются на моих плечах. Я хочу отойти, но Димка так преданно смотрит мне в глаза. Разве он может сделать мне плохо?!
— Мы просто поговорим. Это Алексей Викторович, он следователь. И нам нужна твоя помощь…
— Чем я могу помочь? Я…
— Присядьте девушка, — следователь указывает на стул напротив него.
Я поворачиваюсь к Димке, он кивает.
Прохожу и послушно устраиваюсь на месте. Перед мужчиной на столе папка с документами, он тянется, чтобы открыть ее, но Димка останавливает.
— Она беременна. Не нужно ей этого видеть.
Мужчина хмурится, замирает. Послушно закрывает папку.
Я ничего не понимаю. Смотрю на них, и с каждой пройденной секундой волнение в груди все больше нарастает.
— Дим, тогда ты начни, а потом я объясню суть проблемы.
Шестаков подходит ко мне, присаживается на стул напротив. Пододвигается так, что наши колени соприкасаются.
— Мои родители пропали, Сами. Пропали несколько дней назад, — его голос становится ломаным. Дима прочищает горло, пытаясь собраться с силами. Я уже понимаю, что он мне скажет, и мне самой становится плохо. Я противлюсь этой мысли, но она упрямая, она лезет в мой мозг.
В его глазах слезы.
— Вчера со мной связался Алексей Викторович. Он показал мне фото… отца нашли..- голос Димки срывается. И ему требуется несколько секунд, чтобы собраться.
Я беру его за руку, мне больно вместе с ним. Дима хороший, и я люблю убийцу его родителей. Разве есть мне какое-то оправдание? Разве мне он должен изливать свою боль и доверять? Я достойна только ненависти и презрения…
В разговор вмешивается следователь.
— Игоря Шестакова нашли в лесу. С дыркой от пули во лбу и со следами насилия по всему телу. Порезы ножом, электрометки на…
— Достаточно, — рычит на него Димка. По его лицу скатывается слеза. Он упрямо стирает ее рукавом и сжимает мою ладонь.
— Простите, Дмитрий, но девушка должна понимать, с кем мы имеем дело.
Он возвращает ко мне взгляд.
— Его пытали перед смертью, — голос следователя абсолютно спокойный.
— Пытали с особой жестокостью. Издевались, а потом убили. Маму Дмитрия мы так и не нашли, но принимаем все возможные усилия. У нас есть информация, что Шестаков Игорь имел какие-то отношения с некто Зауром Аббасом. И у нас есть сведения, что убил его именно он.
— Сведения? — мой голос хриплый, я его не узнаю. Нервно тереблю ремешок сумки. Мне до сих пор кажется, что все происходящее дурной сон.
— Доказательств нет. Но это он, Самира. Простите, я понимаю, что вам сложно в это поверить…
— Сами, — окликает Дима. Я поворачиваюсь к нему.
— Ты знаешь как я люблю тебя… И твоя беременность — для меня это также важно, как и для тебя. И я клянусь, я сделаю все, чтобы ты и малыш были в порядке. Но он — настоящий монстр. Ты понимаешь, как тебе опасно быть с ним?! Особенно сейчас!
— Он не монстр! — в глазах слезы, но я ведь понимаю, что факты говорят о другом. И мне больно…
Дима присаживается передо мной. Его руки на моих коленях, он смотрит прямо в мои глаза.
— Мой отец не был хорошим. Он занимался плохими вещами, из-за этого я мало с ним общался. Я не принимал его действительности, но родителей не выбирают, Сами. Как бы то ни было, моя мать — она ничего никому не сделала. Она была гордой, была жесткой женщиной, но ни одной жизни она не забрала… И она не должна была отвечать за поступки моего отца.
Его голос глохнет. Димка поджимает губы, пытаясь прогнать слезы.
— Ее убили, Сами… я чувствую, что ее нет, понимаешь?! Он убил ее, просто еще не нашли. Потому что она свидетель, потому что она его жена. И я знаю, он придет за мной. Сломанная рука — это ничего по сравнению с тем, что он хочет сделать. Я знаю, что ты любишь его несмотря ни на что. Я понимаю твою боль, и я ненавижу себя за то, что заставляю тебя пережить ее… Особенно сейчас, когда ты беременна… Но он чудовище. Его руки в крови, Сами… Он сам провозгласил себя палачом и судьей, и решит судьбы людей. Заур болен, у него серьезные проблемы с головой. И если ты останешься с ним, рано или поздно он убьет тебя, детка.
Я не могу больше смотреть в его глаза. В них так много боли. И я не хочу принимать его слов!
— Нет, — качаю головой, отталкивая его от себя. Пусть не трогает меня! Пусть больше не говорит! Я хочу уйти. Хочу домой.
— Милая. Ты должна думать о ребенке. Разве ты хочешь, чтобы было все вот так?! Оружие, похищение людей, убийства. Завтра он приревнует тебя к соседу, а на утро ты найдешь его мертвым. Даже если тебе плевать на все это, разве ты хочешь чтобы твой ребенок жил в такой атмосфере? Издевательства над тобой, избиения и крики? И когда ты решишься уйти… он просто убьет тебя… а может он сделает это ночью, когда ты будешь мирно спать..
Я не хочу его слушать! То, что он говорит — это ужасно!
— Прости… — он тянется ко мне, а я вскакиваю со стула. Срываюсь к дверям, дергая за ручку, но она закрыта.
— Сами…
Выставляю вперед руку.
— Не трогай меня, Дим… Что ты хочешь от меня? Зачем ты все это говоришь мне?!
Ко мне подходит следователь. Он протягивает мне фото, на нем труп. Я тут же отворачиваюсь, не желая этого видеть. Но я успела рассмотреть обезображенное лицо отца Димы. И эта фотография ядом отравляет мой мозг.
Нет, нет, нет!
— Мы должны остановить его, Самира. Есть сведения, что Заур готовит сделку с оружием. Для этого сегодня в город прилетает один человек. Рахим Небиев. В списке его преступлений значится много чего. Издевательства, пытки, грабежи, работорговля. У него на счет полно этого дерьма, побольше чем у самого Заура. Ты должна нам помочь. Нам нужно знать место сделки, где хранится оружие. Мы возьмем его… в первую очередь возьмем Рахима.
По щекам текли слезы. Я смотрела на них, и понимала, что сегодня произойдет нечто страшное… То, от чего я никогда не смогу отмыться.
— Вы понимаете, что заставляете меня сделать? — подбородок дрожал. Я молила их взглядом отпустить меня. Я просто хотела домой, к нему. Я бы прижалась к его твердому телу и ни за что бы не позволила такому случится!
— Его люди убьют меня… Я предам их, они сядут. Вы знаете, что такие как Заур делают с предателями?
— Знаю, Самира, — кивнул следователь послушно. — Но тебе не о чем беспокоится. Мы предоставим защиту. Другой город, другое имя, спокойная жизнь.
Дима берет меня за руки, заставляя посмотреть в его глаза.
