– Подожди. – Она легонько уперлась руками в его грудь. – Это неправильно.
– То, что я теряю от тебя голову?
– И это тоже… Наверное, нам пора вернуться в дом. Боюсь, что Мэри-Энн будет беспокоиться, куда я пропала.
– Твоя подруга вполне самостоятельная особа и вполне может прожить без тебя эти полчаса, – резче, чем хотел, сказал Коул.
Он ничего не понимал. Почему она остановилась? Ведь он чувствовал, что та же любовная лихорадка сжигает Микаэлу, жидким пламенем растекаясь по венам! Что он сделал – или сказал? – не так?!
Микаэла смотрела на освещенные окна дома.
– Наверное, мне скоро придется уехать, – вдруг проговорили ее губы.
– Почему?
– Потому что ремонт закончен, и я начинаю сходить с ума от безделья. Потому что трудно вообразить себе более бесполезного человека на этом ранчо, чем я, мистер Рассел, и всем об этом прекрасно известно! – почти точь-в-точь повторила она его же слова. – И мой отпуск тоже не вечен. Ты был прав, когда напомнил мне об этом.
Он покосился на Микаэлу.
– Наверное, я немного погорячился, когда сказал это…
– Правда?
– И ты все же нашла себе занятие. Да и ремонт еще не закончен…
– Неужели ты уговариваешь меня остаться?
– Да! – неожиданно для себя выдохнул он. – Все у нас с самого первого дня пошло наперекосяк… Может быть, попробуем еще раз… с самого начала?
Микаэла ничего не успела ответить, как он снова приник поцелуем к ее губам, и на этот раз в его поцелуе не было опаляющей страсти. Только бесконечная нежность, словно таким образом он умолял ее. И Коул сразу отпустил Микаэлу, как только она слегка напряглась.
– У тебя странное представление о том, как всего лучше проводить вечера, – сказала она, глядя на Коула и невольно дотронувшись кончиками пальцев до горевших губ.
Он усмехнулся.
– Я рад, что тебе тоже понравилось.
Поздно вечером, ложась спать, Микаэла снова потрогала свои припухшие губы. Ее память живо сохранила все подробности. Пожалуй, ее воспоминания были слишком реалистичны! В темноте она закрыла глаза и улыбнулась.
Микаэлу разбудил звук мотора прямо под окнами. Она подбежала к окну и успела увидеть, как Коул куда-то уезжает. Микаэла приняла душ, оделась и, тихонько напевая, спустилась вниз. За столом сидели Мэри-Энн и Дик, и оба были явно не в духе.
– Что случилось? – удивилась Микаэла, для которой это утро было раскрашено исключительно в радужные цвета.
– Почему бы тебе не спросить об этом у своего управляющего? – язвительно ответила Мэри-Энн, и Микаэла удивилась еще больше.
– У Коула Рассела? – уточнила она.
– Ну если у тебя не один управляющий…
– Мэри-Энн, ты меня пугаешь! Что случилось?
– Вчера Рассел едва не убил Дика!
Микаэла ахнула, прижала ладонь к губам и медленно осела на стул.
– Не может быть!
– Может! Я думала, что он и меня убьет!
– Как это?
– Ну мы… В общем, мы были на улице. Разговаривали… – по мере продолжения рассказа голос Мэри-Энн становился все более неуверенным, щеки – более красными и она то и дело бросала взгляды на Дика, – и тут этот Рассел. Налетел, как торнадо. Швырнул Дика и бросился за мной.
В голове Микаэлы промелькнула догадка.
– А вы…
– А мы целовались! – воинственно произнес Дик. – Что такого? Я люблю Мэри-Энн, она любит меня. А он заорал, что не позволит устраивать на ранчо бордель!
Микаэлу стал разбирать нервный смех.
– Мэри-Энн, вспомни, во что ты была вчера одета! – потребовала она.
– Что вспоминать-то… Ты сама мне дала свое платье, я же прямо с самолета, никаких вещей с собой не было. Ну и на улице вечером прохладно, и я надела твой джемпер. И что?
– А на улице были уже сумерки.
Рот Мэри-Энн приоткрылся.
– Хочешь сказать, что он принял меня за тебя?! – ахнула она.
– Вроде того. Вчера вечером он ворвался в кухню, и я грешным делом решила, что в него вселился дьявол, который пришел меня убивать.
– О господи… А я решила, что этот дьявол пришел за мной! И как же ты его утихомирила?
– Не я. Это сделал шафран.
– Прости?
– У Коула сильнейшая аллергия на шафран. Он напугал меня своим появлением…
– И ты осыпала его приправой! – догадалась Мэри-Энн.
– Вовсе нет! Я же не зверь. Он и так надышался предостаточно!
– Поделом ему! – мстительно заявила Мэри-Энн. – У меня едва разрыв сердца не случился. Не говоря уж о том, что пострадал Дик! И, кстати, почему это Коул так бурно среагировал на факт, что ты целуешься с Диком?
– Это совсем некстати! – поспешно заявила Микаэла. – И вообще денек сегодня просто замечательный, и после завтрака я хотела предложить вам конную прогулку!
– Я не могу! – тут же отказалась Мэри-Энн. – Мне нужно попасть домой. Дик составит тебе компанию. – Глаза у Дика тут же стали тоскующими, но Мэри-Энн ободряюще похлопала его по руке и шепнула: – Вечером я вернусь.
Коул застал дом совершенно пустым. В первый момент он испугался, что Микаэла уехала. Но машина была на месте, а Дули Арчер прояснил ситуацию, сообщив, что Микаэла и Дик отправились на конную прогулку.
Микаэла и Дик. Вчера он едва не совершил роковую ошибку, приняв Мэри-Энн за Микаэлу. Он был в такой ярости, что ничего не соображал. Это был первый приступ ревности в его жизни. В том, что это действительно ревность, он не сомневался. После вчерашнего дня многое – если не все! – стало ему понятным. Кроме одного – чувств Микаэлы.
Она то казалась ему хрупкой и нежной, как весенний цветок, то прочной и несгибаемой – как стальной прут. Она таяла в его объятиях от нежности и мужественно противостояла его давлению.
Коул не мог усидеть на месте и стал ходить взад-вперед. Слишком долго их нет. Дули сказал, что они уехали два часа назад. А что, если Микаэлу сбросила лошадь? Или еще что-нибудь случилось… А вдруг все это правда и она сливается сейчас в жарком объятии с Диком, пока он тут в тоске и тревоге мечется по ранчо, сгорает от ревности и… любви! О господи, любви! Коул изо всех сил сжал кулаки, пытаясь свыкнуться с этой мыслью. Столько лет он считал, что его сердце – это кусок… нет, глыба льда! Лизи при расставании назвала его бесчувственным чурбаном и сказала, что ей жаль месяцев, потраченных на айсберг. Мэг… Мэг сказала то же самое, правда, в более сильных выражениях. Марго на прощание выразила надежду, что он найдет женщину, которая разбудит его сердце. И вот она нашлась!
– Кто вас на этот раз разозлил, мистер Рассел?
Коул обернулся. Микаэла в тесных джинсах верхом на Ласточке смотрелась великолепно.
– Где ты была? – крикнул он так, что кобыла подалась назад, нервно прядая ушами…
– Ну-ну, Ласточка… – проворковала Микаэла, поглаживая лошадь по шее.
