Мальчишки ходили в школу, которая находилась почти рядом, а старшие Егоровы стали незаменимыми помощниками сыну. Никите исполнилось двенадцать лет, Егору – восемь. Жили ребята дружно, хотя характеры и увлечения у них были разные. Все значимые даты, как и прежде, семья отмечала в доме Колосовых старших. Только теперь она стала многочисленной. Шесть Егоровых и семь Колосовых, среди которых один Влад был женатым холостяком. Он не развелся с Еленой Громовой, которая все это время проживала за пределами России, объявившись неделю назад. Своим приездом она «достала» не столько отца и Влада, сколько Максима. Словно одержимая, она начала со звонков по ночам и настойчивых визитов днем. Разговор Максима с ней не дал результатов, и он вынужден был поговорить с самим Громовым. После этого, Елена стала меньше попадаться Егорову на глаза, но не перестала преследовать и всюду «сопровождала» его на своей машине. Этот почетный эскорт раздражал, но Максим смирился с временным неудобством – он собирался с семьей в отпуск и надеялся, что по его окончании все изменится.
Даша с мужем и детьми собирались провести свой отпуск в Сочи, куда уже были куплены билеты на двадцать шестое июня. До поездки оставалось меньше десяти дней, а Даша отрабатывала крайний день перед отпуском. На календаре было 17 июня, а на часах 11:50, когда дверь в ее кабинет открыл Влад. Даша даже привстала от неожиданности. Во-первых, Влад никогда не был у нее на работе, во-вторых, он никогда не встречался с ней без предварительного звонка. Это была давняя договоренность между ними.
– Что случилось? – спросила она с тревогой.
– Присядь, Даша. У меня плохие новости, – сказал негромко Влад, глядя ей в глаза.
– Кто попал в беду? Папа? Мальчишки? Кто? Не молчи!
– Максим, – сказал Влад чуть слышно. – Макс погиб на месте ДТП. Лев Борисович ждет нас в моей машине.
– На каком месте? Я тебе не верю. О чем ты говоришь, при чем здесь его отец? – задавала Даша вопросы, плохо соображая зачем.
– Даша, вам нужно опознать Максима. Мы едем в морг. Такой порядок, – терпеливо объяснял ей Влад.
– Я не хочу, я не могу и он не мог нас оставить, – растеряно говорила она, садясь в кресло. – Этого не может быть. Так не может быть.
– Даша, приди в себя. В машине его отец и ему не легче твоего, – повысил Влад голос. – Соберись. У тебя на руках не только дети, но и родители Максима. Поехали. Я возьму твою сумку, – говорил он, беря ее под руку. – Возьми себя в руки. Это трудно, но это необходимо.
Всю дорогу ехали молча. Льва Борисовича и Дашу провели к каталке, на которой лежал человек, прикрытый белой тканью. «Готовы?» – спросил мужчина в белом халате и откинул край простыни. Лицо лежащего человека представляло собой сплошную рану.
– Его невозможно опознать, но небольшой шрам под подбородком есть, – сказал Лев Борисович, смахивая слезу. – Похожий был у Максима. Ты помнишь, Даша?
– А если это не Максим? У Максима на пальце было кольцо, – растеряно сказала Даша, – на нем есть надпись.
– Взгляните. Это кольцо мы сняли с его пальца, это пиджак, в кармане которого был телефон и визитки. Вам знакомы эти вещи? – спросил полицейский. – По этому телефону мы и нашли господина Егорова, под именем «отец», а он нам дал координаты Колосова.
– Это кольцо и вещи мужа, – сказала Даша, едва не теряя сознание. – Кто его так?
– Пойдем на воздух. Громова. Она тоже мертва, и ее тоже трудно опознать. Пусть Громов занимается дочерью сам. Садись в машину, я отвезу вас домой, – говорил он Даше, набирая номер телефона отца. – Отец, ты мне нужен вместе с Ритой, я один не справлюсь. Максим погиб в ДТП, позвони Саньке. – Он, закончив разговор, набрал другого абонента. – Борис Александрович, Вам звонили? Ваша дочь устроила ДТП, сбив своей машиной Егорова. В морге два трупа. Вы занимайтесь своей ненаглядной, а я должен помочь семье Егорова. Не помогло Ваше лечение. – Сев в машину и повернув ключ зажигания, Влад поехал к дому Дарьи. – Пусть он меня увольняет, но я пальцем не пошевелю ради нее.
– Влад, что я скажу мальчишкам? Как я объясню им, что папы больше нет, что они не смогут даже проститься с ним? – плача, спрашивала Даша.
– У меня нет ответа на твои вопросы, но я должен многое сделать за половину дня. – Лев Борисович, Вы справитесь с женой сами?
– Галя сейчас с мальчишками, наверное, уже дома. Вместе попробуем справиться, – ответил отец Максима, смахивая слезы. – Дочка, ты держись, это надо пережить вместе.
Галина Ивановна, увидев заплаканную Дашу в сопровождении Влада и своего мужа, догадалась о трагедии, но не подумала о сыне. Влад взял все на себя.
– Галина Ивановна, присядьте, – предложил ей Влад.
– Что случилось? Что-то с Максимом? Он жив?
– Он погиб в ДТП, – сказал он, обнимая женщину за плечи. – Мне очень жаль. Крепитесь.
Женщина уткнулась лицом в передник и заплакала. Никита и Егор вопросительно посмотрели на мать, которая присела на диван.
– Это правда, мальчики. Наш папа погиб, – сказала она тихо, прижав сыновей к себе. – Не стесняйтесь своих слез, плакать не стыдно, а вам станет легче. – Она, обняв сыновей, так и сидела с ними на диване, пока не приехал ее отец. – Владу надо помочь, – сказала она приехавшей Маргарите Николаевне. – Папа, побудь с ребятами, у меня нет сил, прости.
Она прошла в свою комнату, упала навзничь на кровать и дала волю слезам. Она рыдала, уткнувшись лицом в подушку, которая еще хранила запах мужа. «Господи, за что? Почему ты отмерил мне счастья лишь на десять лет? Как я дальше буду жить без него? Что будет с нами?» – шептала она. Сколько прошло времени, она не знала. Рыданья прекратились в тот момент, когда чья-то рука нежно коснулась ее головы и погладила по волосам. На краю кровати сидел отец Даши.
– Папа, родной, почему это случилось с нами? – спросила она, прижавшись к его груди.
– Максим будет в твоем сердце, в ваших детях. Надо принять то, что случилось. Исправить ничего нельзя, а пережить надо. Думай о детях, о родителях Максима. Его сестра не приедет на похороны, поэтому они состояться уже завтра, – говорил отец, прижав ее к себе.
– Как завтра? Почему? – глядя на отца, задала она вопрос.
– Мы так решили все вместе. Ждать не кого, и лежать ему там, нет причины. Утром привезут в траурный зал около десяти, мы с ним простимся там. Дашенька, ты видела его и знаешь, что зрелище
