— Я уверена, Полли все знает, — заявила Санди. — Теперь мне понятно ее упоминание о разбитых сердцах в нашей семье.
— Ей известно только то, что мы с Сесилией часто обжигались на мужчинах. Она ничего не может знать о той беременности.
— А что было у тебя?
— Ничего страшного по сравнению с Сесилией. Когда-то я очень любила одного парня, Лайона, но он оставил меня. Были и другие увлечения, но, в общем, я стараюсь не вспоминать о своих неудачных романах. Пожалуйста, сбегай вниз и принеси мне что-нибудь выпить. Прежде чем предстать перед всеми этими столпами общества, мне необходимо взбодриться.
Когда Санди вернулась с двумя бокалами, Беатрис была почти готова к выходу. Она глотнула немного водки с тоником.
— Так-то лучше. — Сестра сочувственно посмотрела на Санди. — Ты расстроилась, моя девочка? Но лучше узнать все сейчас. Каким же надо быть подонком, чтобы после всего случившегося домогаться тебя. Ты, надеюсь, не спала с ним?
Санди покачала головой.
— Слава Богу. Я думаю, если Сесилия узнает, она его убьет. Ничего не говори ей, Санди. Очень больно бередить старые раны. Она была близка к нервному истощению. Это сделало ее уязвимой. Я очень надеялась, что она встретит кого-нибудь, кто поможет ей обо всем забыть. Но не получилось. Ни одной из нас не везет в любви…
После позднего субботнего завтрака чета Лангмюров вместе с экономкой и Беатрис уехала на выходные в свой загородный дом. Санди осталась в Бирмингеме. Ей хотелось побыть одной.
В воскресенье утром позвонил Мартин, чтобы справиться о ее вылете на Менорку. Санди едва сдержалась, чтобы не обрушить на него все новости по телефону. Но ей необходимо было видеть при этом его лицо. Приходилось ждать, время тянулось мучительно медленно.
Когда все вернулись, Беатрис, перед отъездом в собственную квартиру, пожелала поговорить с Санди наедине.
— Отец сказал, что ты собираешься заняться обустройством быта Джейн. Жаль. Тебе будет нелегко избежать встреч с Мартином. Но не давай ему себя одурачить, сестренка. Если ты его спросишь о той истории, я думаю, он будет все отрицать… заявит, что Сесилия сама во всем виновата, что у нее мог быть чей угодно ребенок. Но все это ложь. Никого другого не было.
Санди с ней не спорила. Она не хотела обсуждать все это. Ей надо было увидеть Мартина.
Мартин встречал ее в аэропорту. На этот раз Санди не бросилась к нему, да и он не пытался поцеловать ее. Он протянул ей руку и спросил:
— Как ты долетела?
— Все прошло нормально, спасибо. Перед вылетом я звонила Джейн, и она сообщила, что ее завтра выписывают из больницы.
Мартин позаботился об ее багаже, который на этот раз состоял из чемодана с предельно допустимым весом.
— Вот и хорошо, для нее все готово. Это правое крыло дома с отдельным входом. Ты там раньше не бывала. Еще давно моя мать благоустроила его для себя, собираясь туда перебраться в случае моей женитьбы. В нем никто не жил, так что надо только сделать уборку. В практических целях ванная там оборудована внизу, так что Джейн не надо будет взбираться по лестнице. Она сможет устроиться внизу, а ты расположишься на втором этаже.
Если Мартин и заметил, что Санди была не слишком разговорчива по дороге в Сан-Плачидо, он не подал виду.
Когда они приехали, их приветствовала Филомена и проводила в ту половину дома, где Санди предстояло поселиться вместе с Джейн. Как только они с Мартином остались наедине, он спросил:
— В чем дело, Санди? Что случилось?
Хотя она заранее обдумывала этот момент, ей трудно было начать разговор.
— Почему ты думаешь, что что-то случилось? — начала она.
— Я сразу понял это по твоему лицу, когда увидел тебя в аэропорту. В тот вечер, когда мы ужинали в ресторане, ты выглядела прекрасно. Теперь ты напоминаешь мне молодую докторшу, которая после длительного дежурства падает от усталости.
— Мне известно, как себя чувствуют в подобных ситуациях. Я тоже мало спала. — Наконец она отважилась. — В пятницу вечером моя сестра Беатрис рассказала мне о твоей… подлости по отношению к моей сестре. Я знаю, что это неправда, Мартин. Но если Беатрис верит этому и Сесилия клянется, что все было именно так… Значит, мне придется выбирать между тобой и моей семьей.
Пока Санди говорила, его лицо изменилось. Только что на нем была озабоченность, теперь оно стало жестким и холодным. Ей показалось, что в его взгляде сквозил арктический холод.
— В чем меня обвиняют?
— В том, что у тебя был роман с Сесилией и она забеременела. После чего ты ее бросил.
— Понятно. И ты думаешь, что я не виноват?
— Я уверена, что нет. Я допускаю, что ты мог с ней расстаться, если она тебе наскучила. Но я не верю, что ты можешь бросить девушку, которая ждет от тебя ребенка.
— Многие мужчины так поступают.
— Я знаю… но не ты.
Ее ответ шел из ее сердца. Она не успела подумать, прежде чем ответить.
— Я люблю тебя, поэтому верю, — поспешно сказала Санди.
Потом, не в силах вернуть назад свои слова, она почувствовала смятение и залилась краской стыда от самых корней волос.
— Я тоже люблю тебя, — ответил Мартин, и на его лице появилась улыбка. — Но я пока не хотел говорить тебе о моих чувствах.
И он раскрыл Санди свои объятия.
Через некоторое время Санди выплакалась у него на груди и ей стало намного легче. На рубашке Мартина остались влажные пятна от ее слез, которые стали уже подсыхать. Санди глубоко вздохнула и взяла себя в руки.
— Прости меня за эмоции, но я пережила ужасные дни. Как бы ты не любил другого человека, но совсем не легко порвать со своей семьей.
Глядя на ее заплаканное лицо, Мартин печально спросил:
— И ты бы решилась на это ради меня?
— Конечно. Ради любви приходится иногда многим жертвовать.
— Надеюсь, в этом нет необходимости, — сказал он. — Все зависит от Сесилии — захочет ли она сказать всю правду.
— Какую правду?
Мартин нахмурился.
— В моей жизни были женщины, но я никого не любил до тебя. Из-за моего образа жизни я старался не влюбляться. Нелегко было моей матери с отцом, и тебе будет нелегко со мной, Санди. Я вовсе не собираюсь так погибать, как мой отец, но, тем не менее, тебе придется смириться с длительными расставаниями. Даже ради любви к тебе я не могу измениться.
— Я и не ожидаю этого от тебя. Это еще одна сторона любви, — серьезно сказала девушка. — Надо принимать и любить человека таким, какой он есть… не пытаясь его изменить.
— Но не каждый это понимает, — сухо сказал Мартин.
Он выпустил Санди из объятий и отошел, как будто ему было легче сказать то, что он собирался, на расстоянии.
