— Нам надо поговорить, Лекси. И не повторяй мне снова, что нам не о чем говорить.
— Ты же вызвал меня сюда под предлогом переговоров.
— Это был не предлог. Я продаю, а компания Лаудена покупает.
Лекси вжалась в кресло. Ненужный контракт соскользнул с колен. Теперь все равно. Ее познабливало. Она отвернулась к окну. Далеко впереди на сверкающей глади океана темнело какое-то пятно. По мере приближения оно увеличивалось, росло и приобретало знакомые очертания…
— Это твой остров?!
— Да, я купил его после нашего спасения.
Вертолет начал снижаться. Вода под ним заходила кругами. Берег несся навстречу Лекси, и вдруг она увидела палатку. Сердце защемило, слезы полились из глаз. Она смахнула их, чтобы лучше видеть. Вертолет завис уже над серединой острова, и тут ее взору открылся… дом! Маленький современный домик на одну семью.
Их взгляды встретились. Майлз улыбнулся.
— Ты это хотел мне показать? Этот дом?
— Да.
Сердце Лекси застучало, как отбойный молоток. Она все поняла: Майлз договорился с отцом и они вдвоем виртуозно обманули ее. А вот как теперь вести себя, она понятия не имела.
Они поднялись к входной двери, и тут Лекси услышала звук взлетающего вертолета.
— Майлз, он улетел1 — Вернется.
Лекси пыталась принять беззаботный вид, но ей это плохо удавалось. Ее преследовала мысль, что Мич Йордан улетел и они с Майлзом опять остались наедине. Пилот был своеобразной гарантией безопасности, теперь же она полностью во власти Майлза.
— Давай, входи, — приглашал Майлз. — Правда, дом еще не полностью обставлен, но этим должна заняться хозяйка.
Лекси вошла, подгоняемая любопытством и настойчивостью Майлза. Голова у нее все еще кружилась от шампанского, и она ничего не соображала.
Стены были кремового цвета и отражали свет, проникающий сквозь окна. Пахло новизной и чистотой. Лекси решила держаться дружелюбно — Как тебе удалось так быстро построить его?
— Это не трудно. Были б деньги.
Ее дружелюбие тут же как ветром сдуло.
— Ах да, я и забыла…
— Тебе не нравятся мои деньги? Она изобразила безразличие.
— А почему они должны мне нравиться или не нравиться?
— Лекси, ты отвечаешь вопросом на вопрос. Давай поговорим без обиняков, хорошо?
Чувства ее были в смятении, но ей удалось вернуть себе равнодушный тон.
— Ну так расскажи: ты уже начал новую жизнь, как собирался?
— Еще нет.
— Времени было достаточно.
— Ладно. Я начну, когда смогу. Этот ответ устраивает тебя?
— Надеюсь, что он по крайней мере честный.
— Лекси, я всегда был честен с тобой.
Лекси прошла в следующую комнату, бросив на ходу:
— Сомневаюсь, имеешь ли ты представление о том, что это такое.
Тут Майлз не выдержал, схватил ее за руку и вперил в нее такой пристальный взгляд, точно Лекси была преступницей.
— Ты такая несправедливая! — прорычал он. Он стоял близко, и ей опять стало душно.
— Речь не обо мне.
— Ты злая!
Да, она злилась. На него и на себя. Она была очень несчастна с тех пор, как их спасли, а теперь превратилась к тому же в преступницу и негодяйку. Ее трясло. Вернувшись на этот остров, она заново переживала то, что пришлось вынести после кораблекрушения.
— Как ты смел привезти меня сюда без моего согласия? Если тебе так хотелось увидеть меня, мог бы позвонить.
— Чтобы ты бросила трубку вместо ответа? — Майлз все еще пристально смотрел на нее, потом отпустил ее руку и отступил назад. — Давай вести себя как цивилизованные люди. Пойдем, посмотрим остальные помещения.
Лекси было тяжело, сердце частило. Если бы только знать, чего он добивается! Она решила, что нужно держаться с ним серьезно, чтобы избежать неожиданностей, но как это — «серьезно», не знала.
Майлз напоил ее шампанским, ноги у нее подкашивались, в ушах стоял какойто шум, но все это было внутри ее, а рядом — Майлз, только Майлз, и никого, кроме Майлза.
Она позволила ему провести ее из комнаты в комнату. В доме было две спальни, одна ванная, гостиная, кухня и чулан. Одна из спален была обставлена, а другая пустая.
— Очевидно, здесь есть и электричество, — сухо сказала Лекси.
— Дизельный генератор.
— Да, очень хороший дом, но трудно представить, что ты будешь жить столь скромно.
Лицо его помрачнело, когда Лекси изрекла это. Он снова схватил ее за руку и втолкнул в гостиную.
— Сядь.
— Ты не имеешь права насильно удерживать меня здесь.
— Вот что получил я от тебя в награду, Лекси! Сарказм и предубеждение. Но ты не уйдешь отсюда, пока не выслушаешь меня. Я спрашивал Конрада о тебе. Хочешь услышать, что он мне ответил? Он сказал: «Лекси не может работать, никуда не выходит, я даже не уверен, ест ли она».
Лекси побледнела.
— Значит, ты приходил к моему отцу и выпытывал у него информацию обо мне? Есть у тебя совесть?
— Моя совесть тут ни при чем. Все, чего я хотел, — это откровенный, честный разговор. Разве это так много?
— Негодяй, обманщик! — завизжала она. Он ответил тоже криком:
— С чего ты взяла?
Она вырвала руку, которую он все еще держал, предчувствуя легкую победу.
— Это мое личное мнение, вот и все! Схватившись за голову, Майлз в сильном возбуждении кружил по комнате.
— Я не выпущу тебя отсюда. Я тебе докажу… Мы провели с тобой пять дней и ночей вместе. Мы любили друг друга. Я уверен, что и ты вспоминаешь об этом. — Он остановился и посмотрел на нее. — Я ликвидировал большую часть своих компаний. Может, я и не буду жить здесь постоянно, но я хочу проводить здесь как можно больше времени. Я люблю этот остров… но здесь одиноко без тебя.
Злость Лекси испарилась: он, оказывается, мечтает о том же, о чем и я! Но мечта эта неосуществима ни для одного из нас…
— Это фантазии, — сказала она тихо и неуверенно. — Так в жизни не бывает.
— Но ведь и ты мечтаешь о том же? И потому никуда не ходишь и работа не клеится…
Сжав ладонями виски, Лекси подошла к окну. Перед нею открылась прекрасная панорама моря и неба, а на переднем плане, посреди полянки, поросшей высокой травой, стояли сливовые деревья и сосны. Вспомнились ужас, паника, беспокойство первых дней. Пришли и светлые воспоминания: красота этого острова, Майлз, зарождение чувства между ними, любовь…
— Когда же к тебе вернулась память? — очень тихо, полным нежности голосом спросила она.
Майлз ответил так же нежно:
— Я уже говорил, ровно за сутки до появления вертолета. Это потрясло меня, Лекси. Я проснулся, с ужасом думая о тех днях, когда был похож на неодушевленный предмет. И я очень боялся, что возврат памяти испортит наши отношения.
