— Я приведу судью, — заторопился он.
Через минуту в палате собрались родители Долли, судья, врач и будущий отец. Малком взял Долли за руку и судья начал церемонию бракосочетания, прерываясь на время схваток. Врач, используя короткие интервалы в речи судьи, задавал роженице вопросы о самочувствии.
— Сестра, скажите в родильной палате, что мы уже направляемся к ним, — распорядился врач.
Малком сделал знак судье, чтобы тот поторопился. Долли застонала.
— Назовите причину, по которой они… — монотонно бубнил судья.
— Помните о дыхании! Не тужьтесь! — командовал врач.
— Живите в мире…
— Если вы пойдете в родильную палату, сэр, то вам надо будет пройти дезинфекцию.
— Ты согласен, Малком?
— Да!
— Не надо пока тужиться!
— Ты согласна, Долли?
— Д-а-а-а-а!
— Везем ее в родилку.
— Тогда данной мне…
— Я не могу не тужиться!
— Объявляю вас мужем и женой.
Малком поцеловал Долли в потный лоб и побежал надевать халат.
Через двадцать пять минут Аделайн Фремм криком возвестила родителям о своем появлении на свет.
— Ну разве она не прелесть? — ворковала Долли, держа небольшой сверток в руках.
— Не такая красивая, как ее мама, — сказал Малком, но, увидев поднятые брови жены, поспешно добавил: — Пока.
Долли улыбнулась дочке. Луч заходящего солнца проник через окно палаты.
— Не ярок ли этот свет для ее глазок? — озабоченно спросил молодой отец. — Может, опустить жалюзи?
— Чуть-чуть, — проинструктировала его Долли.
Малком вернулся ко мне! — с радостным удивлением думала она. Кто бы мог подумать? И кто бы мог сказать, что я буду выходить за него замуж дважды и рожу от него дочку, которую сейчас держу в руках? Да, жизнь иногда делает совершенно неожиданные зигзаги!
Вечернее солнце напомнило Долли о ее первом бракосочетании. Мысль об этом долгое время приносила ей одни страдания, но сегодня частичка того счастья, которое она испытала в тот день на острове, снова вернулась к ней.
— Ты правда женился бы на мне, если бы не было ребенка? — спросила Долли.
— Да. — Малком тут же сообразил, что одного короткого слова явно недостаточно. Он подвинул стул вплотную к кровати и наклонился к малютке, лежавшей у матери на руках. — Но я страшно рад, что она есть, — прошептал он, целуя дочь в лобик. — Она была зачата на острове, так же как и моя любовь. — Малком поднял голову и увидел повлажневшие глаза Долли. Тогда я не знал о ней. Я также не понял, что мое чувство к тебе было на самом деле любовью. В обоих случаях для моего прозрения потребовалось девять месяцев.
— Но почему ты ушел от меня?
— Меня сбило с толку выражение твоего лица, когда Ричи говорил обо мне все те обидные слова. То, что он сказал, было одновременно и правдой, и неправдой. Я увез тебя на Ла-Уэста после того, как брат признался мне, что любит тебя, но я был уверен: это не настоящая любовь. Я убедил себя, что Ричи поиграет с тобой в любовь и бросит. В результате затеянной мной интриги ты получала отдых, а я — руководителя проекта в ЮАР.
— Зачем же ты тогда женился на мне?
— Чувства, которые я испытал на острове, были для меня полной неожиданностью. Ничего подобного и не испытывал прежде. И я хотел, чтобы это никогда не кончалось. Ричи заставил меня осознать, насколько я был эгоистичен. — Глаза Малкома потемнели. — Ты рыдала… он обнимал тебя… Я, помню, подумал в ту минуту, что Ричи, очевидно, действительно любит тебя по-настоящему.
— Поэтому ты бросил меня.
Малком покачал головой.
— Я попытался вернуть все на прежнее место и дать Ричи возможность жениться на тебе.
— А тебе не пришло в голову спросить меня, хочу ли я выйти за него замуж?
— Нет.
Долли бросила на него любящий озабоченный взгляд.
— Я вижу, нам предстоит поработать над проблемой общения в нашем союзе.
Слабо улыбнувшись, Малком провел пальцем по головке дочки.
— Я испортил тебе жизнь.
— Как ты можешь говорить такое?
— Твои занятия в университете…
— Я могу продолжить их. А ты будешь сидеть с ребенком.
— Я смогу, — заверил Малком. — Знаешь, Ричи неплохо справлялся тут без меня.
— Ричи работал великолепно, — поправила его Долли.
— Да, достаточно хорошо, чтобы я мог взвалить на него часть своих обязанностей по управлению компанией.
— Здорово! Ты сказал ему об этом?
Грустно улыбнувшись, Малком потер пальцем переносицу.
— На самом деле это он сказал мне об этом. Ричи прав. Мы расходимся с ним в методах, но цели преследуем одни и те же. И это напомнило мне кое о чем. Моя жена, кажется, любит путешествия.
Долли посмотрела на дочку.
— Я думаю, твоей жене будет не до вояжей какое-то время.
— У моей жены будет медовый месяц, — объявил Малком, и в его голосе прозвучали прежние командные нотки. — В Швейцарии. Аделайн мы возьмем с собой. — Он посмотрел на жену, ожидая, очевидно, слов благодарности, но не тут-то было.
— А ты спросил, хочет ли твоя жена медового месяца? Спросил, хочет ли она тащить новорожденного ребенка в Швейцарию?
Малком растерялся.
— Я думал, что тебе хочется этого.
— Хочется. — Долли вздернула подбородок. Но я хочу поехать на Ла-Уэста.
Малком как-то странно посмотрел на нее.
— Что случилось? — встревожились Долли. Между тобой и мистером Слейтоном пробежала кошка? Теперь мы не можем поехать на остров?
Малком откинулся на стуле и сложил на груди руки. Он выглядел крайне самодовольным.
— Мы можем поехать туда в любое время. Я купил его. Для тебя.
— Ты купил целый остров?!
— Я купил дом, а остров к нему прилагается.
— Мне еще никогда не дарили остров… — прошептала ошеломленная Долли.
— А мне еще никогда не дарили ребенка.
Его счастливая улыбка вызвала у Долли слезы радости.
— Я думаю, что этот остров действительно волшебный.
— Я называю это волшебство любовью, сказал Малком, улыбнувшись жене.
