— А где ты едешь? — хотелось проверить, может, я смогу найти ее местоположение на вкладыше к карте.
— Не вижу знаков. Ух, ты, проехал такой же автобус, как в фильме «Скорость»!
— Риверсайд-авеню, нам она нужна? — Саша показала вперед.
Это прозвучало в одно и тоже время.
— Полицейская машина! — воскликнула Зои. — Боже мой! Копы ведут в наручниках двух парней! У них самая сексуальная форма в мире!
Мы с Сашей посмотрели с беспокойством друг на друга.
— Слушай, Зои, нам надо ехать, с тобой там все будет в порядке?
— Конечно! А вы там вдвоем — это круто! До Элизы мне и дела нет. Вот только Элиота жалко — чем быстрее ты его навестишь, тем лучше!
Аминь.
— Позвони мне, если возникнут какие-то проблемы! — настойчиво попросила я.
— Обязательно!
Жаль, что я не могу не вешать трубку, пока она не доберется без приключений до места, но нужно вернуться к своей миссии штурмана.
— Мы почти приехали, — сказала я Саше. — Второй поворот налево и…
Саша вдруг резко свернула на первую боковую дорогу.
— Ой, не туда! — завизжала я, наклоняясь к панели управления.
Я пыталась остановить падение стопки музыкальных дисков.
— Мне просто нужна минута, — объяснила Саша, казалось бы, сама в шоке от своих действий, она делала глубокие вдохи и выдохи, при этом не выпуская из рук руль, будто боролась с силой притяжения.
— Хорошо, — спокойно сказала я.
Не хотелось еще больше волновать ее. Я свалила все диски себе на коленки и смотрела прямо перед собой. Спокойствие, только спокойствие! Любое резкое движение может вызвать у нее истерику. Я перестала жевать мандариновую конфетку, приклеила ее к нёбу и стала тихонечко облизывать языком, чтобы не было заметно.
Мимо нас проехал потрепанный пикап. Саша пристально смотрела на его задний борт, пока он не скрылся из виду, потом медленно отпустила руль, откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза. Сейчас она испытывала небольшое облегчение. И хотя ее губы не двигались, я знала, что внутри она лихорадочно уговаривает себя, что все будет хорошо.
Я не хотела прерывать ее внутреннего монолога или, скорее, диалога с самой собой и просто ждала. И ждала. Посмотрела на часы на приборной панели. Уже пять часов вечера, я решилась заговорить.
— Может, хочешь выйти и прогуляться?
Она покачала головой.
Я опять принялась играть в гляделки с разделительной полосой дороги. О нет! У меня ужасно зачесалась левая голень. «Не обращай внимания, само пройдет», — сказала я себе. Мне нужно сидеть спокойно. О-о-ой! Мою ногу свело судорогой, и она дернулась вперед, как будто кто-то ударил меня по коленке молоточком, из-за этого конфеты, лежавшие у меня на коленях, весело подпрыгнули.
— Извини, — пробормотала я, сама не понимая, за что я извиняюсь.
Саша взглянула на меня из-под полуопущенных ресниц, а потом быстро приняла нормальную позу и потянулась к ключам.
— Мы опоздаем!
— С тобой все в порядке? Хочешь, я поведу?
— Все нормально! — ответила она, быстро разворачивая машину.
Мы выехали обратно на Риверсайд-авеню. Я открыла рот, чтобы произнести какую-нибудь банальность типа: «Не волнуйся, Саша, я знаю, что тебе страшно, но я буду твоим ангелом-хранителем, только из плоти и крови».
Вместо этого я вдруг сказала:
— А ты знаешь, что каждый четвертый человек страдает каким-нибудь психическим расстройством?
— Что ты сказала? — Саша закрыла окно, чтобы унять шум ветра. — Чем страдает каждый четвертый?
Не могу поверить, что я сказала это вслух.
— Аллергией на кошек, — мне пришлось соврать.
— Интересно, а кто-то составлял статистику, какой процент кошек страдает аллергией на людей? — шутливо заметила Саша.
Я засмеялась.
— Действительно интересно.
— Я имею в виду, ведь это возможно. Может быть, всё из-за этого. Из-за аллергии.
— Что всё?
Сашино лицо опять помрачнело. Она уже где-то не здесь.
— Саша!
— Это… я… — Она пыталась, но не могла подобрать слов, чтобы объяснить, что ее терзает.
Я не могла за нее закончить эту фразу. У меня не было представления, что она пытается сказать. Но думаю, ей станет лучше, когда мы доберемся до питомника. Вообще-то я не уверена, но надеюсь. С неохотой я вернулась к своему занятию: сконцентрировалась на том, чтобы двигать палец миллиметр за миллиметром по поверхности карты с каждый поворотом колеса. Наконец-то наша дорога!
— Аква Манса! Нам сюда!
Саша повернула налево, нотут же засомневалась:
— Наверное, мы ошиблись!
— А что такое?
— Ту т полно уток!
— Что? — Я посмотрела в ту сторону, куда она указала, и увидела бесконечные загоныс белоснежными утками, хотя никаких прудов в поле зрения не было.
— Что за чудеса в решете!
— А вон там страусы!
Мы проехали мимо неуклюжих птиц, которые почему-то напоминали мне волынки, покрытые черными перьями. Я даже опустила стекло, чтобы получше рассмотреть их.
— Да, у них тут жизнь не сахар, прикинь, если тигры вдруг вырвутся из клеток.
— Звучит обнадеживающе, учитывая, что я сейчас въезжаю в логово этих самых тигров.
— Извини! — Я скорчила рожу. — Вот оно!
Внезапно перед нами возникла табличка: «Свирепый тигр». Некоммерческий питомник для зверей-актеров, вышедших на пенсию».
— Эй, да мы увидим звезд еще раньше Зои, разве не круто? — попыталась пошутить я.
Саша так резко затормозила, что ремень безопасности больно врезался мне в тело по диагонали.
— Я им не понравлюсь, — выпалила Саша, нервы дали о себе знать.
Только я хотела заверить ее, что ее тепло примут, как только поймут, что она вовсе не самовлюбленная и пустоголовая снежная королева, как она добавила:
— Я не нравлюсь животным!
Я чуть было не рассмеялась, но решила сдержаться.
— Почему ты так считаешь?
— Это правда. Они могут сказать… — Она запнулась.
— Что сказать?
Выглядело так, что Саша вот-вот впадет в ступор. И это не образное выражение. Надо что-то делать.
— Господи! Ты только посмотри! — Я молилась, чтобы хоть что-то попало в поле моего зрения, чтобы я могла продолжать.
— Что?
— Кажется, я только что видела… — Я выкарабкалась из машины, делая вид, что пытаюсь рассмотреть что-то за листвой.
— Господи! — присоединилась к моим крикам Саша. — Он смотрит прямо на нас!
Я не могла поверить, что она увидела воображаемый предмет, выдуманный мной для отвлечения внимания. Где он? И тут я встретилась глазами с парой золотистых глаз. Причем выражение у них было скорее благосклонное, чем хищное. Господи, да это же…
