– Вообще говоря, мисс Макдоналд, реальность мне нравится, – мягко сказал он, и бархатный его тон подействовал на нее как теплое бренди – и успокоил, и опьянил. – По правде говоря, с каждой минутой она мне нравится все больше.
Его озорная, во весь рот улыбка вызвала у нее сильное желание ответить порезче. Этот человек, наверное, смог бы уговорить даже святого Петра впустить его в рай! Чего можно добиться от него в этой ситуации? – в отчаянии думала она. Она пришла сюда для серьезного разговора, ей надо спасти свой сериал. И вот на тебе – растаяла, как кусок сливочного масла на припеке. Абсолютная бесхребетность!
– Мистер Комптон, вы говорили, что хотите обсудить «Снова до свиданья» во время обеда.
– Я и хочу.
– Что же дальше?
– Обед сейчас будет.
Барри опешила.
– Здесь?
– А почему нет? Здесь спокойнее, чем в ресторане, и, если не считать дурацкой живописи, атмосфера неплохая.
И к тому же совершенно интимная! – хотелось выкрикнуть Барри.
Ну и что? – не согласился с ней внутренний голос. Интимность может быть опасной только при условии, если ты ее допустишь сама. И вообще, он абсолютно ничего не сделал такого, чтобы можно было утверждать, будто он хочет соблазнить тебя. Это ты сама придумала, из-за того, что его бездушные высказывания о твоем сериале противоречили его улыбке. Такой мягкой, такой чувственной, что у тебя сердечко затрепыхалось.
О'кей. Значит, придется прогнать эту мысль из головы.
Верно. Самое худшее, что может случиться, – это если он начнет ухаживать за тобой, а ты подашь на него в суд за приставания.
Нет, поправилась она, самое худшее, что может произойти, – это если он начнет ухаживать, а ты ответишь взаимностью.
Она собралась с духом и решила во что бы то ни стало воспротивиться такой удручающе возможной перспективе.
– Ну что же, здесь, так здесь, – с беспечным видом сказала она, снимая очки. Может быть, если она перестанет видеть этого мужчину, его притягательность ослабеет. Да, но тогда она не разглядит и первых признаков задуманного совращения. Барри снова надела очки, и как раз вовремя, чтобы увидеть официанта, вкатывающего в комнату сервировочный столик, уставленный серебряной посудой.
Быстрее даже, чем она обычно обшаривает свой практически пустой холодильник, официант накрыл журнальный столик безупречно белой льняной скатертью, украсил ее маленькими орхидеями, зажег несколько тонких свечей и поставил два прибора из массивного серебра и английского фарфора. Барри знала, что этот фарфор – один из самых дорогих, какие имеются в продаже.
– Надеюсь, вы заказывали не из столовой для служащих, – сухо заметила она.
Он улыбнулся в ответ:
– Погодите, не торопитесь с выводами, пока не увидите, чем нас накормят, мисс Макдоналд. Разве Голливуд не славится тем, что создает атмосферу, пренебрегая содержанием? Может, придется удовольствоваться засохшим сандвичем.
– Вы не кажетесь мне человеком, которому доставит удовольствие подобное. Для вас это слишком дешево.
– Ой, смотрите! Острый язычок не доведет вас до добра.
– Он же меня и выручит.
– Раньше, возможно, выручал, – насмешливо произнес он. – Потому что не приходилось сталкиваться с таким человеком, как я.
– Откуда вы знаете?
– Я особенный, – подмигнул он ей и, сделав глоток вина, одобрительно кивнул официанту: – Вино отличное, Генри.
– Bon appetit, monsieur.
– Merci.
Официант любезно поклонился Барри и тотчас удалился вместе со своим столиком.
– Ну что же, мисс Макдоналд, – обратился Майкл к Барри, придерживая для нее стул, – прошу вас.
Барри села к столу и убедилась в том, что обед был продуман со знанием дела, великолепно приготовлен и совершенно очевидно не имел никакого отношения к служебной столовой. Для начала они отведали пате, а закончили свежей клубникой с густыми девонскими сливками, и каждое блюдо было восхитительным.
Завязалась на удивление непринужденная, остроумная беседа. По правде говоря, Барри несколько раз чувствовала себя участницей стремительно развертывающейся передачи, построенной на пикировке двух в высшей степени острых на язык персонажей. Ей еще не приходилось встречать человека, который с такой легкостью парировал ее колкости, заставлял переходить в оборону и, позволяя чувствовать себя женщиной, одновременно держался с ней на равных. Именно такие отношения она хотела воссоздать в своей передаче: прямые, разумные, полные жизни и взаимно возбуждающие. Да, да, подумала она и невольно вздохнула. Возбуждающие.
Когда обед подошел к концу и Барри с удовольствием доедала клубнику, слизывая сливки с ягод, перед тем как отправить их в рот, она заметила, что Майкл как зачарованный смотрит на ее губы. У него блеснули глаза, и он, неосознанно повторяя ее движения, облизнул губы. Несомненная чувственность его реакции поразила ее, голова кружилась от прекрасного вина и внезапного осознания того, что она волнует его гак же, как он ее, и Барри совершенно непроизвольно продлила момент, неторопливо откусывая сочную ягоду. Майкл тяжело задышал и в конце концов отвел взгляд в сторону.
Боже мой, что я делаю? – пронеслось у нее в голове, и она проглотила ягоду. Ведь она заигрывает с Майклом Комптоном, побуждая его увидеть в ней женщину. Он совершенно не походит на человека, который может спасовать в подобной ситуации, а ведь она сама дает ему повод, не воспользоваться которым просто невозможно. Сумасшедшая!
– Так вот, возвращаясь к «Снова до свиданья», – с противной дрожью в голосе начала она. Вот черт! Училась, училась актерскому мастерству, а справиться с нервами не может.
– Отчего бы нам не присесть и не поговорить об этом? – любезно предложил он, подводя ее к дивану и садясь рядом, чуть ли не вплотную.
Барри внимательно посмотрела на него и не задумываясь бухнула первое, что пришло в голову:
– Значит, мы подошли к тому месту в вашей роли, когда вы говорите, что пойдете мне навстречу, если и я пойду вам навстречу? – Она сумела выдержать легкий, насмешливый тон, хотя кровь бешено стучала в висках. От злости? Или от предчувствия? Этого она совершенно не могла понять. Но самое противное – ее намек, кажется, позабавил его.
– Нет. Это то место, где я говорю вам, что произойдет с вашим сериалом.
– И?
– И вы говорите мне, что вы профессионал и сумеете внести те изменения, которых я требую.
«Изменения»? «Требую»? Она нисколько не сомневалась, что он нарочно выбрал именно эти слова, чтобы поиграть на ее нервах. Ну что же, она не такая уж гордая, чтобы не признаться самой себе, что ему это удалось. Для него же она надела невозмутимо-спокойную маску и негромко поинтересовалась:
– Что вы имеете в виду?
– Ну хотя бы то, что на днях я просматривал осеннее расписание передач и мне показалось, что ваш сериал на фоне других выглядит бледнее, чем хотелось бы. Чтобы сделать его эффективнее, я хочу его передвинуть.
Барри не спускала с него настороженных глаз, ожидая, что будет дальше.
– По-моему, он отлично впишется в субботний восьмичасовой отрезок.
В мгновение ока от ее напускного спокойствия не осталось и следа. Все еще не веря своим ушам, она взорвалась:
– Майкл… Я хочу сказать, мистер Комптон. Нет! Вы этого не можете сделать!
– Могу, – как ни в чем не бывало произнес он.
Ну конечно, может. Она набрала побольше воздуха и решила воздействовать на его логику.
– Я не совсем уверена, что вы понимаете, какой это риск. Вы можете погубить весь замысел. Эта программа предназначается для людей среднего возраста, которые не смотрят телевидение в восемь часов вечера в субботу. В это время перед телевизором сидят ребятишки.
– Совершенно верно. Но спорю, что, если все сделать как следует, можно заставить и взрослых не сразу убегать из дому в субботу вечером. Если, конечно, сделать все как следует, – подчеркивая каждое слово, повторил он, точно бросая ей перчатку, – они будут смотреть наш сериал и не уйдут. – Майкл помолчал, чтобы она хорошенько прониклась сказанным, и многозначительно добавил: – Смотрели же они по субботам вечером Мери Тайлер Мур.
Мери Тайлер Мур, еще бы! Но даже ее не стали повторять по вечерам в субботу. В глазах у Барри сверкнули искорки, как от разгоревшегося костра.
– Вы бросаете мне вызов? Он ухмыльнулся.
– Конечно. Полагаете, справитесь? – мягко спросил он, а глаза его задавали вопрос совсем о другом – о том, что испокон веков волнует мужчину и женщину и что возникло между ними с того момента, когда они увидели друг друга.
Мужской палец с превосходно отполированным ногтем потянулся к дорожке на ее колготках и медленно пробежал по ней от щиколотки до колена.
У Барри перехватило дыхание.
– И вот теперь мы переходим к тому моменту, где вы просите меня пойти навстречу, – пробормотала она, стараясь загасить жар, охвативший ее при этом прикосновении. Он покачал головой.
