Они знали друг друга два десятка лет, вместе переживали ураганы, не говоря уже о наводнениях, землетрясениях и о том незабываемом случае в деревне, полной злобных пигмеев. И за все это время Дуглас никогда не был сбит с толку так, как сейчас, когда столкнулся с внутренним кризисом.
— Уж не собираешься ли ты податься в пэры, коли женишься в этом кругу? И будешь содержать этот дом для визитов в Лондон? — Алано поднял глаза, внезапная улыбка смягчила язвительность слов.
— Разумное решение, — сказал Дуглас. — Нет необходимости сразу продавать его.
Алано кивнул, сосредоточенно протирая тряпкой темно-зеленую бутылку.
— Тогда я наведу порядок и устроюсь здесь. Лондон мне нравится.
Говорить больше было не о чем. Алано, приняв решение, редко его менял. Кроме того, он не был слугой. У него было собственное состояние. Конечно, не такое, какое скопил Дуглас, но достаточное, чтобы позволить себе комфортную жизнь.
— Ты по крайней мере нанял слуг. Что заставило тебя выбрать Полсона?
Этот вопрос не обрадовал Алано.
— Глупость, — сказал он. — Ошибка с моей стороны. Возможно, он чем-то походил на тебя.
Дугласу его взгляд напомнил об их первой встрече. Он тогда хотел обчистить у Алано карман и попался, хотя считал себя ловкачом. Алано просто схватил его за запястье, заломил руку за спину и добрых пятнадцать минут клял его по-испански. После этого он отвел Дугласа в маленькое заведение и накормил.
Алано поставил наполненную бутылку на бочку и повернулся к нему:
— Если ты уверен, что хочешь довести дело до конца, то я с тобой. Но позволь мне дать маленький совет.
— Как будто я могу тебе помешать, — улыбнулся Дуглас.
Алано, не обращая на него внимания, продолжал:
— Скажи этой женщине правду о себе, приятель. И тогда тебе нечего опасаться.
— А если она перевернет небо и землю, чтобы предотвратить наш брак, Алано?
— Поскольку ты недостаточно хорош для нее? — Рот Алано скривился в гримасу. — Тогда она недостаточно хороша для тебя.
Специальная лицензия дорого обошлась Дугласу, но он все-таки смог получить ее, сославшись на долгое пребывание за границей. Имя герцога Херриджа тоже помогло делу.
Вместо того чтобы вернуться домой, он в то же утро поехал к герцогу. По словам Алано, утренние визиты до полудня не наносят. Но это было делом совести, а не светских правил.
Прежде всего Дуглас хотел убедиться, что герцог не обращается с Сарой дурно. Ему не понравилось поведение герцога Херриджа, с него станется, что он учинит какую-нибудь злобную выходку. Во-вторых, он хотел поговорить с Сарой. Она заслуживает знать правду, он так же далек от джентльмена, как она — от переулков Перта в далекой Шотландии.
Саймонс, однако, отказался впустить его.
— Простите, сэр, но леди Сары для визитеров нет дома.
Благодаря наставлениям Алано Дуглас понял, что она дома, но не желает его видеть.
— Мне важно поговорить с ней, Саймонс, — сказал он. — Герцог дома?
— Его светлости нет, сэр.
Саймонс жестом прогнал медлительного лакея и открыл дверь немного шире.
— Вы не сделаете ей ничего хорошего, пытаясь увидеть ее, сэр, — мягко сказал Саймонс. — Фактически вы можете ей навредить.
— Как? — удивленно посмотрел на него Дуглас.
— Герцог без колебаний накажет ее, сэр, если будет не в духе. По крайней мере сейчас он дает ей еду и воду.
— Что значит «сейчас»? Он делал это прежде?
Саймонс разрывался между молчанием и желанием открыть правду.
— Сэр, герцог не любит возражений, — сказал он. — Особенно от тех, кого считает ниже себя.
— Свою дочь?
— Именно так, сэр. Или жену. — Саймонс оглянулся, словно опасаясь, что герцог вернется в любой момент. — Он на все способен. В конце последнего сезона леди Сара не захотела посетить какое-то торжество. Его светлость ударил ее перед всеми слугами за отказ. Он без колебаний делает то, что желает и когда желает.
Дуглас не отвечал, дворецкий слабо улыбнулся.
— Так что, возможно, для Сары брак с вами лучший выход. Лучший!
Дуглас отступил на шаг. При всем его воспитании, вернее, его отсутствии — осиротев в восемь лет, он болтался по проулкам Перта, — он никогда не обижал слабых и беззащитных.
— Я начинаю думать, что вы правы, Саймонс, — сказал он. — Доложите его светлости, что я буду здесь завтра в назначенное время.
Дуглас спустился по ступеням, сознавая, что Саймонс все еще наблюдает за ним. Сев в карету, он поднял глаза и заметил, как женская рука ухватилась за край занавески на втором этаже. Возможно, это рука усердной горничной. Или это леди Сара?
Он приехал убедиться в ее безопасности и выяснил, что ей грозит большая опасность, чем он думал.
Завтра он спасет ее, женившись на ней.
А она тоже так рассматривает этот брак?
Через два дня Сару выдали замуж за человека, которого она не знала, за мужчину, которого выставили из дома ее отца через пять минут после их встречи.
— Проводите мою дочь наверх, — сказал тогда отец, и ее увели в довольно милую комнату, если не обращать внимания на стены ядовитого персикового оттенка. Она провела здесь последний катастрофический светский сезон и не сохранила приятных воспоминаний.
Как только она вошла в комнату, дверь за ней захлопнулась, ключ повернулся в замке. Она не потрудилась постучать в дверь или позвать Саймонса. Слуги если не фанатично преданы отцу, то боятся его до такой степени, что не станут ее освобождать.
В тот вечер записка на подносе с едой только подтверждала намерение отца. Или Сара выходит замуж, или он отправит ее мать в Шотландию. Она не имела права предпочесть собственное благополучие положению больной матери. Она написала отцу и просила гарантии, что он оставит ее мать в Чейвенсуорте, если она согласится на брак.
Он не ответил.
Выбора не было. Через два дня с некоторым раздражением Сара приветствовала своего жениха на нижней площадке лестницы.
Дугласа Эстона, похоже, не тревожило, что она выходит за него по принуждению или что недавно рассвело и мало великосветских свадеб совершается в столь ранний час. И при этом его, кажется, не смущает, что она хмуро смотрит на него. Он продолжал с полуулыбкой рассматривать ее, выражение его глаз странного цвета трудно было разобрать.
— Вы, должно быть, имеете к этому какое-то отношение, — сказала она, отказываясь взять его руку. — Специальную лицензию дают объявленному ранее жениху.
Он не отвечал.
— Я не буду хорошей женой, — предупредила она. — Я замкнутая и не подчиняюсь другим. Меня называют книжницей. У меня слишком много недостатков. Я люблю изучать звезды.
