– Я привязалась к тетушке Мод, – ровным тоном произнесла Тина. – Она меня вырастила, и я в долгу перед ней.
– Тем не менее жизнь с ней не сахар. Даю голову на отсечение, она не слишком изменилась. Эй, Сид, – гостья повернулась, чтобы взглянуть на супруга, – помнишь, как она застукала нас, когда мы обнимались в темноте? Я знала, что она кичится своей добродетелью и подлизывается к отцу, именно поэтому он все оставил ей. Девственница, ха! Да на нее никто и не покушался. Святоша Моди... И все-таки мне неприятно, что она лежит в больнице. Она состарилась. Теперь она старше Джорджа, подумать только!
Сара рассматривала Тину сквозь облако табачного дыма, словно пытаясь понять, похожа ли племянница на ее брата.
– А где ты работаешь, Тина? – встрепенулась она. – Случаем, не официанткой в каком-нибудь кафе?
– Я машинистка в офисе, – ответила Тина, сжав кулачки. Ей было досадно, что тетушка Мод не рассказала, что написала своей сестре. Это было обидно и непонятно.
Тина вздрогнула, поняв, что Сидней Хаттон обращается к ней. Он хотел знать, не подумывает ли она о замужестве, и гнусно ухмыльнулся, когда она отрицательно покачала головой.
– Когда я была девушкой, в Чорли не водилось достойных женихов, – встряла в беседу его жена. – Не думаю, что ситуация в корне изменилась. А в Бирмингеме ты бы сразу почувствовала разницу, Тина. У нас милая придорожная гостиница, и мы могли бы предложить тебе интересную работенку. Знаешь, нужно немного помочь во время обеда и посидеть за стойкой вечером. К нам заходят очень приятные парни. Почти у каждого есть собственные машины.
– Я не думаю о том, чтобы оставить Чорли, миссис Хаттон, – отрезала Тина. – Нынешняя работа меня устраивает.
– И вот это все? – Сара снова с деланным пренебрежением осмотрела гостиную. – Но ведь если тетя Мод уедет из Чорли, ты последуешь за ней, правда?
У Тины пересохло во рту. Она была права насчет этой парочки! Они приехали из Бирмингема вовсе не для того, чтобы навестить тетушку Мод. Супруги положили глаз на ее дом! На деньги, которые принесла бы его продажа!
Через некоторое время гости отправились обедать в отель «Под гербом Тюдоров». Потом они пойдут в больницу, а позже вернутся сюда... чтобы обсудить ее девическую жизнь, уклончиво пояснила Сара.
Лицемерие Хаттонов было настолько отвратительным, что на следующий день в больнице Тине захотелось откровенно выложить тетушке Мод, что в Чорли их интересует только дом, который построил ее отец и который с тех пор подорожал втрое. Раздражение Тины росло от заботы, которую проявляла о тетушке Мод Сара. Она купила стеганый халат с опушкой и настояла, чтобы больная надела обновку. Виноград из теплицы, принесенный племянницей, остался незамеченным.
– Розовый – твой цвет, Моди, – распиналась Сара, и Тина, устав от этого спектакля, развернулась на каблуках и выскочила в коридор.
– Можете войти, если хотите, – предложила она Сиднею Хаттону, который курил у открытого окна.
– О, пусть они посудачат – я лучше поболтаю с тобой, юная леди. – Он самодовольно ухмыльнулся и протянул девушке богато украшенный золотой портсигар, но Тина отрицательно покачала головой. Сунув портсигар обратно в карман, Хаттон пробежался оценивающим взглядом по Тине. Простое коричневое пальто в талию выгодно подчеркивало цвет ее волос и изящество фигуры.
– Не подумываешь двинуть на север? – поинтересовался он, стараясь придать голосу доверительные интонации.
Тина неприязненно взглянула на новоявленного родственника, в который раз отметив его напыщенность, и остановила взгляд на золотой цепочке от часов.
– Не могу поверить, что тетушка Мод оставит Дольче-авеню, – отрезала она. – Чорли с его тихой атмосферой слишком дорог для нее.
– Этот городишко скучноват для такой красивой девочки, как ты. – Толстые губы Хаттона сложились в гаденькую улыбку. – Знаешь, мы могли бы с тобой хорошо позабавиться. – Он заговорщически подмигнул девушке. – Я очень добр к тем, кто мне нравится.
Вообразив эту доброту, Тина почувствовала приступ тошноты и резко отшатнулась. Мысль о том, чтобы общаться с отвратительным Хаттоном, тем более жить в его доме, показалась невыносимой. Она чувствовала неукротимое желание уберечь тетушку от этого человека и его женушки; они были парой акул, и следовало при первой же возможности предостеречь тетушку.
Она, однако, решила не пугать тетушку Мод до операции, которая несколько дней спустя прошла без малейших осложнений. Вечером в пятницу, когда тетушка немного оправилась, Тина осторожно завела разговор о Хаттонах.
– Будьте с ними осторожнее, тетушка Мод, – попросила она, нервно сжимая руки. – По-моему, их интересуют только деньги, которые вы получите за дом, если согласитесь его продать.
Повисла напряженная тишина. Мисс Мод и ее молодая племянница, такие разные с виду, сидели молча. Потом скрюченные старушечьи руки натянули пушистый халат на костлявые плечи. Темные глаза сузились и стали непроницаемыми как камень.
– Хорошо же ты отзываешься о моей сестре и зяте! – Голос Мод Мэнсон был таким же злым и холодным, как и ее взгляд. – Наверняка рассчитывала, что я умру, а ты захапаешь мои деньги? Не вышло, несмотря на все твои старания отправить меня на тот свет, я все еще жива и способна постоять за себя.
От этих хорошо продуманных ужасных упреков румянец на щеках Тины погас. Она словно окаменела. Если бы тетя вдруг отвесила ей пощечину, она и тогда бы не испытывала такой боли.
– Не пытайся лить крокодиловы слезы, – отрывисто бросила Мод Мэнсон. – Я написала Саре в тот день, когда легла в больницу. В случае моей смерти она имела бы больше прав на мое имущество, чем ты. Ты пытаешься прикинуться заботливой простушкой, но Сара считает, что все это лицемерие. Сестра мне поведала, как ты взбеленилась только потому, что она захотела осмотреть дом и вспомнить старые времена.
– Она хотела определить его стоимость, а не оживить воспоминания! – Тину все еще трясло от услышанного, когда она отодвинула кресло и поднялась на ноги. – Вы собираетесь продать дом и уехать в Бирмингем, тетушка Мод? – напрямик спросила она.
– Есть возражения? – Глаза Мод Мэнсон оставались злыми и колючими. – Что плохого в том, что я останусь с близкими мне людьми, когда ты подцепишь какого-нибудь болвана и сбежишь с ним? Я знаю, что ты только об этом и мечтаешь, – вся в свою бойкую мамашу!
Тина в течение многих лет терпеливо сносила колкости по адресу своей матери, которую даже не помнила, но теперь, когда язвительные нападки со стороны тетки достигли предела, ее терпение лопнуло.
– Вы не испытывали ко мне ни капли любви за все годы, что я жила у вас, да, тетушка Мод? – резко спросила она. – Я всегда это знала, но в благодарность за то, что вы дали мне приют, старалась не думать об этом. Но теперь – другое дело. Все дети нуждаются в любви, но вы лишили меня ее, потому что сильнее была неприязнь к брату, женившемуся наперекор вашему желанию. А теперь, когда я выросла и стала походить на мать, вы постоянно отпускаете мне шпильки. Я не обязана с этим мириться – и не собираюсь. Как не собираюсь отправляться в Бирмингем, чтобы бесплатно батрачить на Хаттонов.
