Около них затормозило такси.
— И вообще для приветствия принца достаточно снять шляпу, — не мог угомониться профессор, — а так как шляпы я не ношу, то проблем нет совсем.
Марианна забралась в машину, стараясь не помять подол платья. Она не является подданной Себа, а значит, не обязана делать реверанс…
Сев рядом с ней, профессор произнес:
— Конечно, ты, как женщина, должна слегка присесть, приветствуя принца. Но не переборщи. Будь попроще.
Будь попроще. Эти слова всю дорогу вертелись у нее в голове. Марианне тяжело было сохранить спокойствие в такой щекотливой ситуации. Она сидит в такси, которое везет ее к бывшему любовнику, а он, скорее всего, даже не догадывается о том, что она будет присутствовать на ужине. Бывший любовник, стоит отметить, который не удосужился даже попрощаться.
Марианна уставилась в окно, чтобы профессор не увидел ее слез. Хотя вряд ли он был на это способен. Его зрение с годами только ухудшалось. И Марианна не понимала, как он собирался изучать надписи на древненемецком, если едва мог прочитать утреннюю газету. Так или иначе, скоро его болезнь откроется, и научный мир, который он так любит, съест его живьем.
Такси сбавило ход и наконец остановилось.
— Приехали.
Марианна взглянула на самый шикарный лондонский отель и почувствовала… страх.
Все, что от нее требуется, — взглянуть на фотографии, поесть и уйти. И она сможет с этим справиться. Разве не так?
Конечно, сможет. Это всего лишь деловой ужин, и ничего больше.
Марианна еще раз посмотрела на дорогостоящий отель. Вот где теперь живет ее Себ, когда приезжает в Лондон. А когда-то они заказывали самую дешевую комнату в самом дешевом отеле. Как все изменилось с тех пор…
Они расплатились с таксистом и направились к входу.
— Все так волнительно, правда? — радостно спросил профессор, заходя внутрь.
Марианна улыбнулась и вошла следом. И у нее тут же захватило дух. Внутри гостиница выглядела еще краше, чем снаружи. Огромные канделябры, свисающие с высоких потолков, и бронзовые гирлянды освещали их путь вдоль светлых стен. В такой атмосфере было страшно даже разговаривать.
— Профессор Блэквелл и доктор Чемберс к его высочеству принцу Андоварии, — сказал профессор, предъявив карточку, на которой было что-то написано почерком Себа.
Менеджер удивленно поднял бровь, но все же пропустил их.
— Проходите сюда, пожалуйста, — кивнул он.
У Марианны глаза разбегались от окружающей роскоши. Повсюду висели огромные зеркала, и она старалась не пропустить ни одно, чтобы удостовериться, что ее платье сидит идеально.
Девушка не могла думать ни о ком, кроме Себа. Она старалась внушить себе мысль, что это больше не ее Себ. Это его высочество принц. У них нет ничего общего.
Служащие отеля проводили их в зал, где должен был состояться ужин.
— Разве это не потрясающе? — прошептал профессор, когда перед ними открылись высокие двери.
Не в силах произнести хоть слово, Марианна промолчала. Ей казалось, что еще один шаг — и она упадет в обморок. Еще никогда в своей жизни она не ощущала себя такой… напуганной. И не только. Кроме страха в ней бушевали смущение, злость и боль.
Услышав голоса, Марианна поняла, что в любую минуту перед ней появится Себ.
И вдруг она почувствовала в себе силы, чтобы выпрямить спину и гордо поднять подбородок. Себ не должен увидеть, как сильно она нервничает.
— Профессор Блэквелл, — радостно сказал Себ, увидев их, — очень рад, что вы смогли присоединиться ко мне сегодня.
Марианна никогда не видела Себа в смокинге. Точнее, она никогда не видела его в смокинге вживую. Но никакой журнал не мог подготовить ее к тому зрелищу, которое предстало перед ней.
Себ был великолепен. От него исходила необычайная сексуальность.
Встретиться с ним утром было настоящей пыткой для Марианны, но сейчас ей стало даже хуже.
А еще больнее было оттого, что этот принц-плейбой отказался от нее.
Марианна не могла отвести от Себа глаз. Небольшая ямочка у него на подбородке, едва заметный шрам над глазом, который он заработал, когда в детстве упал с велосипеда…
Он стал намного мужественнее. Под этим смокингом скрывалось тело Аполлона. И если коснуться немного выше его бедра, то можно найти там родинку, которую она когда-то целовала…
Марианна почувствовала боль в груди и поняла, что уже больше минуты не дышит.
Согласие прийти сюда была ошибкой. Застыв, Марианна наблюдала, как профессор здоровается с принцем.
— Ваша светлость, позвольте вам представить мою коллегу…
Себ может взглянуть на нее в любой момент.
— …доктора Марианну Чемберс.
Их глаза встретились. У него были чудесные, манящие глаза.
— Ваша светлость, — услышала Марианна свой голос.
Но она не сделала реверанс. Не должна она кланяться перед человеком, который так низко поступил с ней.
— Доктор Чемберс, — Себ пожал ей руку. — Насколько я понял, вы осведомлены о Третьем крестовом походе.
— Вы правы, — ответила она, остро реагируя на то, как соприкоснулись их руки.
— Спасибо, что отложили свои дела ради этой встречи. — Он отпустил ее ладонь и обернулся к профессору.
Они встретились как незнакомцы, думала Марианна. Она не могла с этим смириться. Ей хотелось заорать, кинуть в него что-нибудь, лишь бы он не делал вид, будто видит ее впервые в жизни.
— Позвольте представить вам доктора Макса Лейбница, — продолжил Себ, — куратора музея принцессы Элизабет.
Только сейчас Марианна заметила, что в комнате находится еще один мужчина.
— Рад знакомству, — сказал он с акцентом. — Доктор Чемберс, кажется, я читал ваши статьи в научном журнале.
— Вполне возможно, — пробормотала Марианна, чувствуя на себе взгляд Себа.
Она изо всех сил старалась не смотреть на него и сконцентрироваться на разговоре между принцем, профессором и доктором Лейбницем. Она была удивлена, что профессор так хорошо владеет немецким. Ее немецкий был не идеален, но все же она могла понять суть разговора.
Поразительно, как хорошо Себ информирован в вопросах истории. Раньше он вряд ли мог сделать хотя бы один комментарий.
Марианна улыбнулась. Как давно все это было… Ей только-только исполнилось восемнадцать, и казалось, что весь мир открыт перед ними.
И она дорого заплатила за свою наивность. Обидно было то, что она — единственная, кто сожалел об их расставании…
— Исследования Марианны интересны тем, что это женская точка зрения на различные события, — сказал профессор и улыбнулся ей. — А это довольно любопытно, поскольку научному миру известно, в основном, мужское мнение.
