— Джон, пойдем выпьем чаю, — перебила Розалин. — Мне нужно с тобой поговорить.
Тереза почувствовала на себе взгляд матери. Сейчас они будут обсуждать ее поступок. Бедный папа!
Но все мысли испарились, стоило родителям выйти, оставив дочь наедине с Айзеком.
Тереза отвернулась от «брата». Она не вынесет пребывания рядом с Айзеком. Она почувствовала себя маленькой испуганной девочкой, готовой броситься вслед за родителями. Вцепившись в перила веранды, Тереза с трудом различала крыши домов у подножия холма и раскинувшееся вдали море. Она глубоко вздохнула, стараясь привести мысли в порядок. Неужели ее худшие опасения оправдались? Ничто не могло ранить ее больнее, чем равнодушное приветствие Айзека.
Терезу передернуло. Чего ради она набросилась на него, словно оголтелая фанатка — на рок-кумира? Он-то, наверное, и думать о ней забыл.
— Этот вид прекрасен, как всегда.
Она взглянула на Айзека. Он стоял в отдалении и смотрел ей в лицо. Казалось, внимательно изучает каждую его черточку. Тереза решила, что высказывание Айзека относится и к ее внешнему виду. Уверенным жестом она убрала прядь волос со лба, но взгляд мужчины последовал за ее рукой с изумрудом на пальце, — Айзек помрачнел.
Тереза чуть не сдернула кольцо, что было бы весьма глупо. Тем не менее она спрятала руку в карман, стараясь, чтобы ее жест выглядел естественно.
— Ты, наверное, побывал во многих местах с тех пор… после отъезда, пролепетала она со слабой улыбкой. — Можно ли сравнить этот вид с другими?
В уголках его рта появилось нечто вроде ухмылки, на мгновение сверкнули белизной зубы. Взгляд с глубоко запрятанной веселой искоркой снова обратился к ней, задержавшись уже надолго.
— Он весьма своеобразен, — прозвучал негромкий ответ.
Тереза почувствовала на щеках предательский румянец, горло перехватило, кожа покрылась мурашками. Его пламенный взор вызвал в ней лавину воспоминаний. Это было невыносимо! Думай о Поле, приказала она себе, сосредоточься на подготовке к свадьбе.
— Мне еще не приходилось путешествовать, — сообщила она, чуть отодвинувшись.
Айзек кивнул и улыбнулся, глядя на море. Снова наступило неловкое молчание, Тереза с отчаянием подыскивала тему для разговора.
— Наверное, мне давно надо было посмотреть мир. Большинство из моих друзей были и в Азии, и в Европе, и в Штатах.
— Конечно, странствуя, можно узнать многое. — Айзек вдруг стал очень серьезным. — Но путешествие — это не всегда перемещение в пространстве и любование пейзажами, — произнес он неожиданно громко, прислонившись к перилам рядом с ней. Тереза от неожиданности ахнула. Когда он заговорил снова, его голос был не громче шепота. — Дальние путешествия можно совершать, даже стоя на месте, — погружаясь в свое сознание.
Казалось, Айзек видит насквозь. Но Тереза знала — ему не под силу проследить направление ее мыслей за последние девять лет — все они, от начала и до конца, были связаны с ее любовью к нему.
Я пойду за тобой куда угодно! — хотела крикнуть Тереза.
Это желание ошеломило ее. Она отвела глаза, чтобы скрыть замешательство, и сделала отчаянную попытку быть поразговорчивее.
— Видимо, беседа с папой настроила тебя на философский лад?
Айзек неестественно рассмеялся.
— Возможно. — Он глубоко вздохнул и потянулся, расправив плечи, отчего его короткая рубашка задралась, открыв полоску загорелой кожи. Тереза снова подняла на него глаза, о чем тут же пожалела.
Айзек смотрел на нее так, будто она оправдала его худшие опасения.
— Разумеется, мне не следовало забывать, что с Королевой Холма нельзя быть глубокомысленным. Необходимо быть спокойно-приземленным, не так ли?
Тереза увидела горькую усмешку на его потемневшем лице, точь-в-точь как в то ужасное утро перед его отъездом. Внезапная враждебность Айзека затронула ее так же сильно, как и тогда, в то хмурое ноябрьское утро, когда он обвинил ее в бездушии и мещанстве. «Разумеется, немыслимо для такой утонченной барышни связаться с типом, который только что из грязи вылез», бушевал он.
Ее передернуло, когда она вспомнила его упреки. Ведь помимо всего прочего, Айзек приписал ей снобизм. Тогда он в последний раз назвал ее Королевой Холма. Теперь это впервые прозвучало, как настоящее оскорбление.
Тереза закрыла глаза, чтобы сдержать навернувшиеся слезы. Сейчас, конечно, не время давать волю своему негодованию.
— Не знаю насчет приземленности, но разве плохо стремиться к тому, чтобы в жизни было меньше огорчений? — за напускной беззаботностью скрывалась тревога.
— Совершенно верно. — Айзек еле заметно пожал плечами.
— Знаешь, как говорят? Не беспокойся, будь счастлив.
— Значит, ты все время радостна и счастлива?
— Можно подумать, тебя это волнует! — огрызнулась она, сверкнув глазами. — После того, как ты испарился на столько лет!
На лице Айзека снова появилась невеселая улыбка; он, прищурившись, покачал головой.
Опасаясь, что ее храбрость может исчезнуть, Тереза тут же задала самый главный для нее вопрос:
— Зачем ты вернулся?
Но ответа не получила. Их беседу прервал громкий, злобный лай собаки. Он раздавался откуда-то с дороги.
— Похоже, это Дьявол. — Айзек бросился на другой конец веранды. Движимая любопытством, Тереза последовала за ним. Перегнувшись через перила, они могли видеть часть дорожки к дому.
Пес натягивал привязь, рычал и лаял, как бешеный, отчаянно пытаясь выскочить из машины. Казалось, он хочет на кого-то напасть.
— Дьявол, прекрати! Уймись!
Дьявол, значит. Подходящая кличка для собаки этого негодяя, подумалось Терезе. Потом она увидела человека, которого Дьявол облаивал.
— Боже, это же Пол! Твоя собака нападает на моего жениха! воскликнула она.
Пол Хэммонд стоял на дорожке, пытаясь игнорировать рычащего пса. Окрик Айзека заставил Дьявола прекратить лаять, но он все еще рычал и скалил зубы.
— Не подходи к Дьяволу, он не любит чужих! — в голосе Айзека послышалось что-то похожее на рычание овчарки.
— Я и не собирался подходить, — отозвался Пол. — Я с ним просто пытался заговорить. Издалека.
— Он приучен сторожить, — пробормотал Айзек, исподлобья глядя на Пола.
Тереза почувствовала, что должна что-то сказать в его защиту.
— Проходи, Пол, — позвала она и повернулась к Айзеку, — надеюсь, твой пес не будет так встречать всех наших друзей. Бедный Пол, хорошо же его поприветствовали.
— Бедному Полу следовало бы знать, что не стоит приближаться к чужим собакам, — негромко пробурчал Айзек.
