– Мсье Вариабль, пожалуйста. Я – Жюли-Виктория Брэбьи. Хорошо? И садитесь за руль. Мы теряем время.
– Как вам будет угодно, мадемуазель Брэбьи. Только скажу мсье Сале, с вашего позволения, – дворецкий повернулся к поверенному вполоборота, но говорил, обращаясь ко мне, – чтобы мсье Сале не дожидался нас у входа, если Блэк привезет мсье к дому раньше, а сразу шел в апартаменты «Диана» и приводил себя в порядок перед ужином. Если что-то потребуется, по звонку придет Моник.
– Какой еще ужин? Какая Моник? – Я переводила глаза с Вариабля на Сале. – Нам срочно нужно к нотариусу! А потом я должна успеть на ночной поезд!
– Э-э-э… но… видите ли, мадемуазель Брэбьи… – неуверенно начал Сале, впрочем, очень уверенно гарцуя на Блэке.
Конь вдруг фыркнул, встал на дыбы и громко заржал, будто насмехаясь над ситуацией.
– Езжайте, езжайте Сале, – добродушно сказал Вариабль, складывая зонт, и на его левом мизинце заблестел перстень с прозрачно-голубоватым горизонтально расположенным камнем. – Вы определенно понравились Блэку, и он не прочь с вами побегать. И, хочу заметить, мадемуазель Брэбьи, Блэк непременно устроит скачки. Он ведь истинный скакун в душе, но, на свою беду, уродился слишком большим для профессионального спорта, как и его хозяин, мсье Номали, – добродушно рассуждал Вариабль, усаживаясь за руль кара, пристроив сначала в уголке зонт, и закрывая теперь дверцу.
Глава 3,
в которой снова моя бабушка
У всех женщин были мужья, например, у моей мамы – мой папа, с которым они жили в Марселе, а у бабушки не было дедушки, и я старалась изо всех сил, подыскивая дедушку среди ее клиентов, но у тех вечно оказывались в наличии жены или хотя бы невесты. А бабушка старалась помешать мне разговаривать с клиентами. Удавалось ей это далеко не всегда, но отругала она меня за «приставание к клиентам» один-единственный раз. За беседу с высоким мужчиной, у которого были очки, борода и именно такой перстень! Перстень с камнем, расположенным широкой стороной не вдоль пальца, как обычно бывает, а поперек! Но главным моим аргументом были, конечно, борода и очки.
– Ну и что? – возражала бабушка. – Он мне в сыновья годится. Ты ставишь меня в идиотское положение! И вообще, у него есть невеста. Это она подарила ему перстень.
– Неправда! Нет у него невесты! Он мне сам сказал. И невесты никогда никому не дарят перстни. Это женихи им дарят. Это все знают. А еще он мне сказал, что ты – классная!
Бабушка поцеловала пробор на моей голове – у меня было тогда два хвостика – и пообещала каждый день покупать мне мороженое, если я больше никогда не буду приставать к клиентам.
– Не надо мне мороженого! Я хочу дедушку с бородой и перстнем!
Она не смогла сторговаться со мной даже на велосипеде…
Я осторожно покосилась на Вариабля. Он почувствовал и ответил мне хорошей улыбкой.
– Простите, мадемуазель Брэбьи, но мне думается, что вам не стоит сегодня спешить к нотариусу. – Он повернул руку и показал мне циферблат часов. Перстень блеснул так, что я даже не поняла расположения стрелок. – По времени, безусловно, он еще в конторе. Но, полагаю, что вам самой, мадемуазель Брэбьи, не захочется составить у мэтра Анкомбра неправильное о себе представление, появившись перед ним… э-э-э… простите… в грязной обуви.
Он так смущенно и ласково показал глазами на мое отражение в стекле кара, что я рассмеялась. За стеклянной стенкой кара уже совсем рядом был «замок»; мы объезжали по кругу фонтан. Скульптуру скрывала дощатая будочка.
– Скажите, мсье Вариабль, а как выглядит фонтан? Что изображает фигура?
– Прекрасную даму верхом на коне. Скульптура называется «Леди Годива»[2]. Вот мы и приехали, мадемуазель Брэбьи.
Старик вышел из кара, раскрыл зонт и помог мне выбраться прямо под его защиту.
– Все в порядке? – спешиваясь, спросил Сале.
– Надеюсь, – сказала я.
– Мсье Вариабль, а кому отдать коня?
– Да просто оставьте его здесь, мсье Сале. Он сам доберется до конюшни. – Вариабль погладил Блэка по морде и сказал ему: – Иди-иди, старина, хватит, набегался. Погода уж больно плохая сегодня. – Конь очень сознательно пофыркал, словно все понял. – Только повод закрепите, мсье Сале, чтобы не попал ему под ноги.
– Уже закрепил, – сказал Сале.
Конь опять посмотрел на Вариабля.
– Ну иди, иди уже, старина.
Конь опять что-то сознательно профыркал в ответ, мотнул головой, развернулся и целеустремленно затрусил куда-то.
– Потрясающе, – сказала я, провожая Блэка взглядом. – Неужели он действительно сам найдет конюшню?
Вариабль кивнул с улыбкой.
– Безусловно. Добро пожаловать, мадемуазель Брэбьи. – И жестом пригласил меня к ступеням входа.
Двери распахнулись, и на пороге, освещенная сзади, возникла девушка в белом крахмальном передничке и с кружевной наколкой на сложной прическе. Скромно шагнула назад, пропуская нас. Закрыла двери. Высокая, красивая, изящная, как модель.
В очень светлом холле было очень светло, очень тепло и очень уютно. Камин светло-серого мрамора с инкрустацией из цветного стекла приветливо улыбался своей огненной пастью. На старинных креслах были элегантные чехлы из молочно-кремового шелка с некрупным зеленоватым рисунком. Над камином висела светлая жизнерадостная импрессионистская картина. И я совершенно не удивилась, что на ней лошади.
– Полное ощущение, что я попала именно в ту эпоху, – я указала на картину, – когда люди и лошади еще понимали друг друга.
– Но лошади уже не боялись машин, – очень по-свойски продолжил Сале.
Вариабль довольно улыбнулся и, поправив очки, представил мне красивую девушку в передничке:
– Мадемуазель де Ласмар, это Моник.
Голубоватый камень в перстне блеснул, а девушка как будто пропела:
– Счастлива видеть вас, миледи. – И сделала реверанс. – Всегда к вашим услугам.
Внезапно раздались позывные моего мобильника. Я скользнула взглядом вокруг и обнаружила на одном из кресел свои сумки, а Моник с реверансом уже подавала мне мою дамскую сумочку.
Глава 4,
в которой моя мама
– Детка! Ну нельзя же так! Целые сутки от тебя ни слуху ни духу! Мы с папой просто сходим с ума!
– Мама, не волнуйся у меня все в порядке, и никаких суток еще не прошло, – с ледяным спокойствием заверила я, вешая сумочку на плечо. – Я перезвоню тебе буквально через пять минут. Сейчас поднимусь в номер и сразу же перезвоню.
– В какой еще номер? Где ты? Что они с тобой сделали?
– Мамочка, я перезвоню.
– Умоляю! Не верь нико…
– Целую. – Я решительно прервала связь и даже на всякий случай совсем отключила мобильный.
