Он сразу перешел на «ТЫ», что возмутило меня немедленно, но нежный и кроткий взгляд, его слова, тон, голос… — ох, уж эти мужчины — окончательно остудили меня. Кто знавал, что значит не иметь долгое время личной жизни, наблюдать, как счастливы другие люди, слушать рассказы коллег о восхитительно проведенных вечерах вместе, тот поймет и простит слабость, нахлынувшую на меня. Тот, кто знает, что такое деловые ужины, где ты для каждого мужчины лишь потенциальная жертва на одну ночь, а на утро они забывают о твоем существовании; кто знает, что такое бизнес — свидание, где кроме разговоров о работе, знакомых — коллегах, планах на будущее в профессиональной сфере и, снова предложения о сексе, те поймут женщину, истосковавшуюся по ласке и нежности романтичного мужчины, готовую простить ему все лишь за горящий взгляд, за одно нежное прикосновение к твоей руке, за один страстный поцелуй, но исходящий из глубины его мужского сердца; и идти за ним, куда бы ни позвал; и отвечать взаимностью на чувства. Для меня это был внезапный огонь, вспыхнувший в моей истосковавшейся по любви душе, и сейчас готовый разгореться бурным пламенем все возрастающей страсти.
Дальше все было как в блаженном сне: мы были вместе в кафе, у фонтана, в такси, потом у него дома. Я не могу объяснить свое состояние и свое поведение. Я попалась на крючок к его темным и бездонным глазам и, как доверчивая девочка слушала его, открыв рот, я таяла от его ласк и мечтала о бесконечности этих минут, я дышала его воздухом и блаженствовала на руках этого мужчины. Я не знаю, как все случилось. Я не могу себе этого объяснить. Я, всегда рассудительная, и, иногда даже циничная, никогда не представляла, что внутри меня сидит такое легкомысленное и слабое «Я». Зная этого человека несколько часов, я отдала себя ему целиком. Как это объяснить себе? Не знаю.
На следующий день я не могла работать. Все мои мысли были с ним. «Безумству храбрых поем мы песню» — мне было наплевать на всю свою размеренную годами, созданную трудом и потом жизнь. Я не хотела сидеть здесь и выполнять требования начальства. Я витала в облаках и на вопрос Башмакова: «Ты не заболела?» — я ответила словами из песни: «Сердце, как хорошо на свете жить!». Что подумал мой начальник — останется лишь в его голове. Но мне было разрешено сегодня отдохнуть («сходить к врачу» — если правильно понять слова Башмакова), и я помчалась домой приводить свою квартиру в порядок в ожидании прихода Джереми. Я думала весь день лишь о нем, о его удивительной судьбе, о которой он мне поведал, о его красивом телосложении, и о сладких сочных губах, от которых нет сил оторваться.
Наконец, все было готово, стол накрыт, я одета и причесана, и в ожидании любимого, села отдохнуть и еще раз вспомнить детали своего незабываемого знакомства.
Джереми-Андрей получил такое странное имя благодаря своему происхождению. Отец его приехал в Россию из дружественной страны Камбоджи на учебу. Он провел в стране 8 лет. И за это время обзавелся русской женой, русскими друзьями и небольшой комнатой в семейном общежитии. Когда родился сын, отец, гордый появлением наследника, назвал его Джейрами. Все было хорошо, пока он жил и учился в России. Но затем его контракт на пребывание в стране закончился, и он уехал на родину, зарабатывать на жизнь полученным ремеслом. Жену и сына он оставил здесь «до поры, до времени», как сказал он перед отъездом, — «заработаю денег, вызову вас». Так часто бывает с интернациональными браками. Пока живешь с одним народом, исповедуешь его законы, а возвращаешься на родину, и законы там уже иные. Его семья не захотела принять их брак, и, вскоре, Джейрами с матерью. Поняли, что надеяться им больше не на кого. Мальчик пошел в школу, а чтобы не было всяких лишних вопросов, его окрестили в православную веру и нарекли Андреем. Среди его друзей имя Джейрами упростили до Джереми. И стал смуглый русский мальчуган воспитываться в соответствии с русскими традициями Когда ему исполнилось 15, мать снова вышла замуж и уехала в другой город к мужу, оставив сына доучиваться здесь. Затем он устроился на роботу, получил заочно высшее образование в одном из Московских ВУЗов, и теперь работал в нескольких местах, зарабатывая денег на открытие своего бизнеса. Как в последствии мне вспоминалось, ничего конкретного про Джереми — Андрея я не знала. Я бы толком ничего не смогла рассказать про него. Но мне тогда это было неважно.
* * *
В тот вечер он снова опоздал на 1,5 часа. Он объяснил это непредвиденными делами и долгим поиском моего дома. Затем, как бы заглаживая вину, он снова превратил наш вечер в незабываемый. Казалось, его фантазиям не будет границ; лепестками роз, которые он мне принес, Джереми осыпал мою кровать, затем мы купались в ванной так же в лепестках роз: он говорил, что это древняя восточная традиция, когда влюбленные окружают себя лепестками роз, они прогоняют всех злых духов, способных их разделить, а запах роз наполняет их тела силой и желанием. Не знаю, правда это или нет (у меня не было причин сомневаться хоть в чем-то), но эта легенда была так красива, а сил и желания у нас действительно было много.
Всю следующую неделю я провела как во сне. В офисе, слава Богу, дел почти не было (сказывался отпускной сезон). С документами, которые мне понадобятся в поездке, я ознакомилась быстро, и, решив все деловые вопросы, полностью погрузилась в личную жизнь. Вы спросите, как же могла я думать о поездке после того, как познакомилась с моим любимым? Как могла его покинуть на 1,5 месяца? Да, я задумалась об этом в первые минуты после нашей с ним близости. Теперь мое сердце так же рвалось остаться здесь, как раньше оно рвалось прочь из города. Но дело сделано, контракт был подписан. Несмотря на всю мою страсть к Джереми, я понимала, что так вечно не будет (все мой цинизм — вдруг всплывает из глубины сознания). Я осознавала, что со временем страсти наши поутихнут, а работа была как у меня, так и у него. И никто не отменял это правило. Более того, Джереми совершенно не уговаривал меня отказаться от поездки, а полностью поддерживал все мои рассуждения, поэтому вопросу. Я как-то спросила его, когда он снова опоздал домой к назначенному часу:
— Я жду тебя, ухожу пораньше с работы. Почему и ты не можешь отложить свои дела ради меня?
Он сразу стал серьезным, каким-то холодным, чужим мне человеком. Я не могла выносить такое резкое изменение в нем.
— Не надо мешать одно с другим. Работа дает мне средства на жизнь и достижение моей цели. Любовь — это удовольствие. Ее получаешь, только когда все дела решены. Неужели, тебе хотелось бы, чтобы в разгар наших слияний, я вспоминал, что забыл куда-то сходить и что-то сделать? — я покачала головой. — Тогда это и любовью не назовешь, — добавил он, снова возвращаясь в свое нормальное состояние довольного жизнью и собой кота. — Я полностью отдаюсь и тому и другому. Но смешивать 2 дела не могу. — И потянулся ко мне, обнимая, целуя, лаская грудь, не давая вздохнуть и спросить еще что-то.
