Шанталь увидела над собой ночное небо. Моргая, она пыталась рассмотреть то, что казалось ей звездами. Сверху капало что-то густое и теплое. Она попыталась перевести дух. Дышать было трудно. Густой горячий дым проникал в легкие, запах горящего топлива жег ей ноздри и вызывал удушье. Нужно снять маску. Она должна выбраться отсюда.
Чья-то рука шарила по ее талии, пытаясь расстегнуть ремень. Она попыталась подняться, но ноги не держали ее. Голова кружилась, как после долгого катания на карусели.
Шанталь сделала еще оду попытку встать на ноги, но боль разрывала ей грудь, ноги дрожали. Тело отказывалось повиноваться разуму, который требовал, чтобы она немедленно покинула самолет.
Ее лицо было покрыто чем-то влажным и липким. Может быть, идет дождь? Или это горит авиационный бензин, издающий такой резкий запах?
— Возьмите меня за руку, — услышала она. Это голос Деметриса. Но как найти его? Его руки не видно. Она беспомощно повернулась в кресле, оглянулась назад, поняла, что остальных пассажиров там нет, и хвостовая часть осталась где-то позади.
— Шанталь!
Она повернулась на резкий оклик. Деметрис стоял перед ней, и его вид потряс ее. На закопченном лице выделялись лишь темные глаза — черные, яростные, непримиримые.
Потянув Шанталь за руку, он заставил ее подняться, но ноги, лишенные силы, мягкие, как подушки, подгибались под ней.
— Я чувствую запах гари, — неестественно спокойно сказала она.
— Горит хвостовой отсек.
— Где он?
— За нами.
Она кивнула и, держа его за руку, попыталась последовать за ним. Под ногами у них был темно-серый ковер с яркой золотисто-черной каймой. Удивительно, но с ним ничего не произошло.
Но вот прохода, покрытого ковром, внезапно не стало. Огромный кусок искореженного серебристого металла торчал вверх, изгибаясь в темное небо, как какая-нибудь постмодернистская скульптура.
— Осторожно!
И снова его голос был резок и безжалостен. Шанталь кивнула. У нее не было ни слов, ни мыслей. В этот момент она последовала бы за ним куда угодно.
Деметрис спрыгнул и подхватил ее на руки.
— Я могу идти, — запротестовала она, когда он понес ее прочь от обломков самолета.
— Вы истекаете кровью.
Запрокинув голову, Шанталь посмотрела ему в лицо и увидела плотно сжатые губы и выражение сосредоточенной ярости.
— Нет.
Деметрис не ответил. Неся ее на руках, он быстро шел в темноту.
Влажную черную ночь разорвал тоскливый звук сирены.
Слава богу. Вот и помощь подоспела. Шанталь с облегчением закрыла глаза.
Прижимая к груди обмякшее тело принцессы, Деметрис уносил ее от места катастрофы, подальше от пассажиров, выживших после падения самолета. Его радовало, что она потеряла сознание, потому что у него не было настроения разговаривать или объяснять ей, что произошло.
Он потерпел неудачу. Явный провал.
Его наняли защищать ее. А он не сделал этого. Как бы ни сложились обстоятельства, вся ответственность за катастрофу лежит на нем. Она не должна была произойти.
Он заменил экипаж, включая пилотов и стюардесс, желая исключить возможность, что опасность может исходить от кого-нибудь из обслуживающего персонала. Он проверил ее свиту и убедился, что это были преданные ей люди.
В конце концов проблемой оказался сам авиалайнер, несмотря на то что он заставил обследовать его. Вероятно, предполетную проверку провели недостаточно тщательно.
После того как король Нури, шурин принцессы Шанталь, объяснил ему ситуацию, он не смог отказаться. Овдовев в возрасте двадцати семи лет и оставшись с четырехлетней дочерью, она являлась неординарным членом королевской семьи, и кто-то хотел устранить ее.
От коварства этого замысла и мысли, что маленькая девочка останется круглой сиротой, кровь застыла у него в жилах. Овдовевшая принцесса была у всех на виду и представляла собой легкую мишень.
Изучив документы, Деметрис понял, что не может отказаться от предложенной работы. Король Малик Нури и старшее поколение королевской семьи Дюкасс не знали, что предпринять против подобной угрозы. Но Деметрис знал. Когда дело доходит до самых грязных способов защиты и устрашения, он не знает себе равных.
Он не церемонится.
Обычно он не совершает ошибок.
Но сегодня он допустил ошибку и никогда не забудет об этом. Будь он проклят, если у принцессы и королевской семьи возникнут опасения, что он может ошибиться еще раз в том, что касается ее безопасности или будущего ее дочери!
Деметрис почувствовал под ногами песок. Теперь голоса и крики пассажиров были едва слышны. Им удалось найти сушу посреди Атлантического океана — один Бог знает, как это удалось экипажу, и он глубоко благодарен ему. Они получат соответствующее вознаграждение.
Деметрис наклонился и устроил Шанталь на песке. Похоже, с ней все в порядке. Его беспокоила только большая шишка у нее на голове. На них обрушилась часть оторвавшейся обшивки.
Жаль, что у него нет фонарика. Хорошо было бы проверить ее зрачки и убедиться, что они не расширены, как он опасается.
Шанталь пошевелилась и попыталась приподнять голову.
— Лилли?
Ужас, прозвучавший в ее голосе, потряс его.
— С ней все хорошо, Шанталь. — Он обнял ее за плечи, чтобы помешать ей подняться. — Лягте и расслабьтесь.
— Где она?
— Дома.
Ее лицо прояснилось, и она перевела дыхание.
— Ее не было в самолете.
— Нет, конечно.
Шанталь закрыла глаза.
— Слава богу! — Она еще раз глубоко вздохнула и открыла глаза, пытаясь разглядеть его в темноте. Деметрис видел, как блеснули белки ее глаз и молочно-белые зубы, когда она прикусила губу, пытаясь собраться с мыслями и совладать со своими чувствами. — Нам удалось это.
— Да, удалось.
Шанталь попыталась проглотить вставший в горле ком.
— Что с остальными?
— Я знаю, что есть выжившие. Я видел, что довольно много пассажиров собралось неподалеку от места катастрофы.
Она попыталась освободиться от его руки.
— Нам нужно идти. Я должна быть там. — Ее голос звучал глухо. Безжизненно. У нее шок, и она, вероятно, даже не понимает, что говорит. — Мне нужно помочь им. Там есть раненые…
— Нельзя.
— Я должна.
— Это опасно.
— Почему?
Деметрис долго смотрел на нее, затем мрачно покачал головой.
— Слишком ядовитые испарения.
Шанталь нахмурилась, озадаченная его словами.
— От самолета, вы хотите сказать?
— Не только, — возразил он, осторожно убирая руку и наблюдая, как она обессиленно опускается на мягкий песок.
Он показался ей удивительно теплым, и, сжав в руке горсть песчинок, она наморщила лоб. Неужели они действительно все еще живы?
