ГЛАВА ВТОРАЯ
Кто здесь? В полной темноте Блайт начала ползать по площадке в поисках фонарика. К счастью, ее рука вскоре наткнулась на него, и она поспешно его включила.
— Я в лифте. А ты что подумала?
Блайт посветила в сторону лифтов.
— В котором? — спросила она. Ее голос дрожал. Она постучала в первую дверь. — В этом? — Потом постучала во вторую. — Здесь?
Она уже подошла к третьей двери, когда услышала сердитый голос:
— Стой, черт тебя побери! Здесь я, в среднем.
— У тебя все в порядке?
— Нет, не в порядке. Я застрял в лифте.
— А в остальном ты как?
— Мне и этого достаточно.
— Сколько ты уже там сидишь?
— С тех пор, как выключили свет. Может, хватит о глупостях? Как мне отсюда выбраться?
— Да, выбраться можно, — заговорила она терпеливо, словно объясняла ребенку. — Найди телефон и скажи…
— Телефон не работает. И света нет.
Только теперь она начала осознавать масштабы проблемы.
— Электричество отключили на очень большой территории, — вздохнула она. — Но надо же тебе как-то выбираться оттуда. Не волнуйся. Набери 9-1-1. У тебя есть мобильный телефон?
— Сигнал не проходит.
— Тогда я пойду вниз, — предложила она, внутренне содрогаясь от такой перспективы, — и спрошу у Сантьяго, может быть, у него есть какой-нибудь инструмент, чтобы открыть дверь.
— Нет. Не уходи.
Она помедлила. Мужчина почти признавался в том, что напуган. Может быть, у него клаустрофобия? Он сидит один уже несколько часов в закрытом помещении, в полной темноте. Он рад, что хоть кто-то есть рядом. Она нужна ему. И должна поддержать его.
— Хорошо, я останусь. Наверное, у меня в сумке найдется подходящий инструмент.
— Ты что-нибудь видишь? — удивился он.
— У меня есть фонарик.
— Ах, фонарик! Что угодно отдал бы за фонарик!
Бедный парень. Она направила луч фонарика на дверь лифта.
— Ты видишь? Что?
— Свет от фонарика.
— Нет.
Она вытряхнула содержимое своей сумочки на площадку и, направив луч фонарика на кучу, отыскала пилку для ногтей. Стоя на четвереньках, она просунула пилку сквозь створки лифта и пошевелила ею.
— Видишь пилку для ногтей?
— Я вообще ничего не вижу.
— Тогда попробуй нащупать ее.
— Подними повыше. Мне кажется, что ты находишься ниже меня. Должно быть, лифт остановился между этажами.
Она встала, приподнялась на цыпочки и снова просунула в створки лифта пилку.
— Вот она! — обрадовался он, как Колумб, заметивший в океанских далях полоску земли. Она почувствовала, как он потянул за пилку. — Это, к сожалению, не поможет открыть дверь. У тебя нет чего-нибудь потяжелее и побольше размером? Погоди, у меня должен быть с собой перочинный нож.
— У тебя есть нож?
— У каждого человека есть перочинный нож. Ты что, испугалась? Перочинные ножи не относятся к разряду холодного оружия.
Он говорил на правильном языке, как профессиональный журналист.
— Ну хорошо, извини. — Блайт увидела в щели между створками заостренный кончик лезвия. — У нас теперь есть два полезных инструмента.
— Надо раздобыть что-нибудь еще.
Блайт вытащила из волос гребень. Он был из пластика, с крепкой ручкой и редкими прочными зубьями. Такой гребень годился для расчесывания даже африканских курчавых волос. Только такой гребень подходил и для необычно густых волос Блайт. Наверное, это подойдет. Она взяла гребень за ручку и начала протискивать его в узкую щель между створками.
— Ох!
Она замерла.
— Что случилось?
— Что-то стукнуло меня по носу.
— Это мой гребень. Постарайся ухватиться за него и помоги протащить его в щель. — Она тут же почувствовала, как он потянул гребень на себя.
— Я держусь за него. Если бы можно было повернуть его так, чтобы не сломать…
Из щели показались длинные сильные пальцы.
— Кажется, дверь поддается.
— Плюнь на гребень. Не жалей его. Помоги мне раздвинуть двери.
Блайт заткнула за пояс фонарик. Она просунула кончики пальцев в щель и начала тянуть изо всех сил в стороны.
— Толкай, — подбадривал ее настойчивый голос.
— Возникла небольшая проблема, — сообщила она. — Ты находишься слишком высоко от площадки, где стою я. Если я буду толкать и дверь внезапно откроется, я упаду в шахту лифта. Не думаю, что кто-нибудь на свете будет об этом особенно сожалеть, но мне не хотелось бы упасть из чисто личных соображений…
— Не толкай, — послышался его голос. — Дай мне подумать. — Наконец в расширившейся щели над ее головой показалось его плечо. — Теперь отойди и тяни на себя левую дверцу.
— Левую от меня или от тебя?
— Левую от тебя. А я нажму на дверцу правую от тебя. Поняла?
Она ухватилась за левую створку.
Дверь распахнулась, Блайт упала назад. Чемодан вывалился на площадку и упал на ее колено, за ним последовали сумка и сам человек.
Некоторое время он тяжело дышал, потом сказал:
— Мне кажется, что я в тебя влюбился. Выходи за меня замуж.
На грани паники она все-таки почувствовала, что невольно улыбается.
— Давай подождем с церемонией до утра, ладно? — сказала она.
— Ты права, — согласился он. — Я слишком импульсивен. Надо сначала познакомиться. Я Макс. Макс Лофтон. Вообще-то у меня сегодня уже назначено свидание. Прежде я должен выполнить свой долг. — И добавил: — Хотя она ведь все равно не явилась домой.
— А на каком этаже она живет?
— На двадцать третьем. И вообще, я только что прибыл, а девушку никогда раньше не видел. Свидание с незнакомкой. Вот такая сумасшедшая история…
Темнота, страх, напряжение и вместе с тем облегчение — все это одновременно свалилось тяжким грузом на голову Блайт. Ее охватил приступ истерического смеха.
— Это со мной ты должен был встретиться, — хохотала она. — Привет! Добро пожаловать в Нью-Йорк!
— Ты в порядке? — озадаченно спросил Макс маленькое существо, которое пыхтело, поднимаясь рядом с ним по лестнице, когда они достигли пятнадцатого этажа. — Может, передохнем? Ты, наверное, устала. Ты что, пешком добиралась домой от самого «Телеграфа»?
— Угу! — простонала она где-то на уровне его подмышки. Она была совсем не такой, как он ожидал. Тягучий, с легкой хрипотцой голос, который он слышал по телефону и который приглашал его провести вместе вечер после его приезда в Нью-Йорк, создал у него впечатление, что с ним встретится высокая девушка. Блондинка. Секс-бомба. Смелая и дерзкая.
Эта же была маленького роста. У нее роскошные густые волосы, и кажется, рыжего цвета. Очень сексуальная, но, похоже, она этого даже не сознает.
